На экраны в РФ вышел фильм "Запретная страсть" - ремейк недавней "Королевы сердец"
Если учесть, что многие фильмы Катрин Брейя характеризовались как балансирующие на грани порно, ее новая картина "Запретная страсть" - сама невинность: она всего лишь на грани инцеста.
Интригующее название ей дали у нас: в оригинале она обозначена как "Прошлым летом" - опять же сама невинность из школьного сочинения. Фильм снят после десятилетней паузы; предыдущий фильм "Злоупотребление слабостью" был посвящен психопатологическим страстям, как-то связанным с личной жизнью самой Брейя, - его считают автобиографичным. "Запретная страсть" по-своему уникальна - никто еще не отваживался заново переснимать сюжет только что прошумевшего фильма, а это почти дословное повторение драмы "Королева сердец", выдвигавшейся от Дании на соискание премии "Оскар".
Столь мгновенная, по меркам кинопроизводства, реакция на появление провокационного сюжета объяснима: Брейя почувствовала нечто близкое в фильме датской коллеги Май эль-Туки, и ей захотелось пережить подобное на своей съемочной площадке, где табу отменены. "Художников все ненавидят", - сказала Катрин Брейя в интервью The Telegraph, вероятно, имея в виду эти особенности своего кино, балансирующего на грани вуайеризма, парадоксально соединенного с хладнокровием естествоиспытателя, и часто вызывающего раздраженные отклики критики.
То, что легко читается в "Лолите", требует особого такта при воплощении на экране - иначе мы в роли вуайеристов
Успешная адвокатесса Анна защищает клиенток, пострадавших от сексуального насилия. Она кажется довольной своей жизнью в загородном особняке с любящим мужем и приемными дочками. Возмутителем спокойствия окажется ее пасынок - сын мужа от первого брака 17-летний Тео. Он "трудный подросток", не раз попадал в полицию, и чтобы наставить его на путь истинный, отец решил забрать парня от бывшей супруги и поселить в своем доме - пусть лучше будет заботливым старшим братом для малюток.
И Тео охотно играет эту роль. Для трудного подростка он кажется даже слишком педагогически точным, тактичным в общении с крошками. Хотя рядом вклеены сцены, где он безудержно нагл, хамоват и во всех отношениях взрывоопасен. Есть даже эпизод ограбления смышленым юношей своего нового дома, который не получит психологического объяснения - на кой ляд ему это понадобилось.
Но вскоре у Тео завязываются особые отношения с мачехой, на которые та охотно отзывается, поддаваясь на очарование юности. Ощущает двусмысленность ситуации, но устоять не может, и пойдут характерные для Брейя рискованные эпизоды - самостоятельные "концертные номера", смотреть которые нелегко. Конечно, чего в жизни не бывает, но это тот случай, когда уже невозможно отделить персонажей драмы от ее исполнителей. Играющий Тео Самюэл Кирхер - ровесник своего героя, в момент съемок ему семнадцать. Играющая сорокалетнюю Анну Леа Дрюкер значительно старше своей героини, чего не скроешь гримом. Контраст на сверхкрупном плане (оператор Жанна Лапуари снимает увлеченно и чувственно) неминуемо вызывает эмоции противоречивые, некомфортные. В ком-то проснутся морализаторские навыки, для кого-то эти сцены станут эстетическим шоком, но то, что легко читается в какой-нибудь "Лолите", требует такта в воплощении на экране. Иначе мы вуайеристы - состояние, рекордное по степени поганости.
Я не знаю, что, кроме эротической пряности, могло привлечь Брейя в сценарии "Королевы сердец" (вообще-то правильнее перевести "Дама червей"). Претворяя его в свой фильм, она оставила в неприкосновенности многие диалоги, но умножила натяжки. Особенно нелепо выглядит "финальный трах", когда, благодаря адвокатской изощренности почти выпутавшись из скандала, героиня снова поддается приступу похоти, затем возвращаясь в постель к мужу. Такой финал дезавуирует даже смутный намек на нравственные муки, которые вроде бы испытывала Анна. Картина лишается остатков иного смысла, кроме утверждения могущества плоти, способной умертвить даже подобие разума. К своей предшественнице она относится как таблоид к психологическому роману.
Актерски фильм хорош. Леа Дрюкер умело ведет тему манипуляторских умений адвокатессы. Оливье Рабурден в роли Пьера разрабатывает мотив растерянности, охватившей человека, которого надувают самые близкие ему люди. Дебютант Самюэл Кирхер не по годам профессионален, иногда ему удается преодолеть сценарную невнятность роли - авторы не определили, парнишка играет с пожилой мачехой, зачем-то изображая "мальчика по вызову", или это пароксизмы реальной страсти. То в нем чувствуется спокойный пофигизм, то он превращается в опытного циника, то в клубок кровоточащих нервов, в коварно брошенного Ромео.
Целевая аудитория фильма - голодные дамы бальзаковского возраста. Остальных к этой истории привлечет таблоидное любопытство.
