Финал «Слова пацана»: почему после просмотра сериала возникает чувство разочарования
Сериал «Слово пацана». Кровь на асфальте» стал самым обсуждаемым в уходящем году. Почему после его просмотра возникает чувство разочарования, решил порассуждать автор «Вечерней Москвы».
Одни увидели в киноистории романтизацию криминальных подростковых группировок, которые в конце 1980-х как грибы после дождя понавылуплялись по всей стране, другие предались ностальгическим воспоминаниям, прямо скажем, о не самом простом и легком прошлом. Восьмая, финальная серия должна была выйти на экраны 21 декабря. Но дату ее выхода не только перенесли, но и вовсе переснимают. По словам режиссера сериала Жоры Крыжовникова, так решили, чтобы сделать финал истории «круче, острее и эмоциональнее».
Про утырков и обсосов
Сериал «Слово пацана» был снят по одноименной книге журналиста и писателя Роберта Гараева. Собственно книга — это воспоминания очевидцев о том, как Казань была поделена на части между местными группировками, с незначительными вкраплениями личного опыта самого Гараева. В частности, из книги можно узнать, что автор рос в благополучной полной семье, ходил в художественную школу, учился на отлично, а в шестом классе его попросили подтянуть «двоечника, хулигана и драчуна» Сашу Егорова.
«Егоров познакомил меня со своими дружками — социальным дном общества, хулиганами и детьми кондовых алкашей, которых, к слову, в 1980-х было значительно больше, чем в нашей относительно сытой современности, — пишет Гараев. — В этих людях помимо невежества и неотесанности я увидел нечто сокровенное, то, чего не было в моем интеллигентном окружении и что состояло из важных для улицы качеств: отваги, тяги к своеобразной свободе вкупе с жесткостью и готовностью к любому кипишу. Главное, что от них исходила опасность, они были из недоступного мне мира, где правды добиваются кулаками и прав тот, в ком больше духа».
Из дальнейшего мы увидим, что духа Роберт у друга Саши набраться не успел: «Положенной мне по рангу бесправностью решил воспользоваться громила Искандер из параллельного класса. Одним утром он отвел меня в сторонку и в ультимативной форме объявил, что если завтра я не принесу ему три рубля, он с друзьями будет бить меня до тех пор, пока я не сделаю этого». После чего Роберт и решил «пришиться» к группировке.
«Мне даже не пришлось говорить что-то Искандеру, Макс с Димоном были его одноклассниками и сами все ему рассказали. Это был серьезный социальный лифт. Я стал пацаном».
За свою недолгую (полтора года) карьеру в ОПГ (организованная преступная группировка) «Низы» Роберт успел сам пограбить некоторое количество «чушпанов», некоторое количество раз получить по лицу от своих старших, после чего переехал с родителями в другой район Казани и «отшился». На этом странствия духа для него закончились.
То есть чего не было в источнике вдохновения режиссера сериала Жоры Крыжовникова: не было мажоров — братьев Суворовых, не было отличника, живущего с маленькой сестренкой и матерью-одиночкой, дяди Эльдара не было тоже, как и хрупкой-звонкой милиционерки, сожительствующей с неформальным Макаревичем (Иван Макаревич, сын лидера группы «Машина времени» Андрея Макаревича*). Соответственно, главная сюжетная конструкция сериала подвисает в воздухе непонятно на чем и к финалу неизбежно разваливается.
Прежде всего, должен сказать, что быть отличником в советской школе требовало не меньше духа, чем куда-нибудь «пришиться». Быть отличником просто по факту означало быть одиночкой. Чтобы учиться при этом еще где-то параллельно — неважно, в художке или в музыкалке — и вовсе надо было иметь стальные яйца.
Ну и что-то в голове. В этом смысле и изначальный гараевский посыл («мне хотелось свободы, и я хотел быть храбрым»), и посыл режиссерский (главный герой Андрей «пришивается» не столько потому, что боится, сколько потому, что он дерзкий и четкий) одинаково фальшивы. В условиях, когда вокруг тебя одни бандитские группировки и каждый день можно выхватить, примкнуть к одной из этих группировок означает только одно — конформизм.
Смотрите. Нам внушают такую мысль: в то время у подростка не было другого выбора, кроме как быть пацаном или быть битым. Поэтому они что делают? Они вливаются в ряды группировок, где пацанов избивают каждый божий день свои — такие же пацаны — с целью воспитания духа или просто потому, что ты куришь, или тебя послали напрячь лоха, а ты не пошел.
«Слово пацана»: почему Казань стала центром организованной преступности в СССР
И еще по сотне разных поводов ты регулярно должен подставлять лицо, которое, между прочим, не казенное, а потом вы пойдете драться с другой улицей, где тебе с большой вероятностью шарахнут монтировкой по голове.
То есть мы можем заключить, что пополнение группировок происходило за счет не самых умных и не самых дальновидных представителей поколения.
Это я к тому, что пацаном быть не круто. Круто быть чушпаном. Но авторы выбрали социально более близкую группу, соответственно, мы смотрим сериал об утырках и обсосах.
Итак, что мы имеем: молодежные группировки наводят ужас на город Казань. Фрустрированные подростки, мечущиеся между целибатом и массовыми изнасилованиями, проламывают друг другу бошки, а их старшие сидят в ресторанах одной компанией и обсуждают дальнейшие планы.
На весь город ужас они навести не могли, а на конкретных людей, теневиков, — вполне. Таких, как папа братьев Суворовых в цигейковой шапке и в сумбурном исполнении Сергея Бурунова (который этой ролью почему-то страшно гордится). Чтобы доить таких, как Суворов-старший, и были созданы все эти группировки «Тяп-Ляпы» и «Хади такташи», и ни для чего больше.
Если вы спросите, как отражен в сериале этот момент, я отвечу: никак.
«Тяп-Ляп», и концы в воду
Бурно разраставшуюся в 1960-х годах Казань захлестнули массовые драки «район на район». Тут пришел Антип (Сергей Антипов — в 70-е годы прошлого века был членом банды «Тяп-Ляп» в Казани), который был уважаем и признан молодежью. Он обучал подростков уличным понятиям и боевым навыкам.
Он заявил, что все исправит, надо просто создать качалки и при учить молодых людей к труду и дисциплине. Ну и создал банду «Тяп-Ляп». Парни из его качалки вели здоровый образ жизни, придерживались одинаковых принципов и выступали совместно против внешних врагов, что дало им определенный бонус по отношению к окружающим маргиналам.
А также давали «крышу» теневикам. Неслучайно Антипову предлагали возглавить БКД, то бишь боевую комсомольскую дружину, а он отказался, о чем потом страшно жалел: сейчас бы, говорит, был как Ходор* (Михаил Ходорковский)! Но Ходор в сериале и в жизни — другой, увы.
В 1980 году всю группировку «Тяп-Ляп» уже посадили, и оргпреступность на улицах Казани несколько приутихла. В сериале же все выглядит таким образом, будто банды вот только что образовались.
А почему? Потому что коммунистическая идеология изжила себя! Вот вам красные буквы «СЛАВА КПСС» на каком-то гараже или котельной — сами думайте, что это значит! Ну если все еще не поняли, вам в последних сериях популярно объяснят.
Собственно говоря, последние серии — это как раз то, ради чего сериал создавался, одобрялся и раскручивался. Авторам очень уж хотелось показать, как из гнусной советской действительности вылупляется, как Чужой из Чужого, еще более гнусный рыночный либеральный капитализм в лице бывших комсомольских лидеров.
Все остальное снято спустя рукава.
Картонный муляж
Основная сюжетная коллизия сериала — дружба отличника с гопником — развивается вяло, заканчивается столь же вялой дракой, призванной что-нибудь символизировать, и на этом все. Дуги характеров, если об этом здесь уместно говорить, похожи на дуги для парника из дешевой жести — видно, где их гнули, где скотчем скручивали, а одна вообще поломалась и висит в воздухе. Один из главных героев, Марат Суворов, проходит путь от лукавого гопника до лукавого комсомольца. Авторы сами подчеркивают, что сущностно в нем ничего не изменилось. Просто стаю поменял.
Андрей по кличке Пальто как превратился в первой серии из отличника в отморозка, так и ходит отморозком до самого финала под белые розы. Ну про маму (как всегда блистательная Юлия Александрова) я даже не буду упоминать, во избежание разлития желчи.
Кто герой? Может быть, Вова Адидас? Вову пытаются очеловечить — герой-афганец фальшиво поет и в ключевых сценах как бы затуманивается. Убийца поневоле, но благородный и чувствительный. Как с такими данными он стал вожаком стаи бабуинов (давайте уж по чесноку), не очень понятно.
В единственной получившейся серии Вова Адидас разговаривает с авторитетом Желтым и поясняет, что бывший старший, Кащей, больше не с улицей. И Желтый говорит: — Так это ты решаешь, кто теперь с улицей, кто нет? И эта реплика подана так, что понимаешь — на «сборах», перед пацанами, Вова Адидас против Желтого не вывез бы. Потому что такие, как Желтый и Кащей, реально существовали, а Вова Адидас — это картонный муляж.
Вообще эпизодические герои в сериале удались сильно лучше основных. Этому есть причина. Вот, например, известная критикесса пишет, что Антон Васильев в роли дяди Эльдара мастерски сыграл... чудака на букву «м». По-моему, это неверно — просто потому, что в разных эпизодах Васильев, превосходный драматический актер, играет разных персонажей. Не то что добрее — злее, а элементарно дядя Эльдар в одной сцене тупой, а в другой очень проницательный, в одной сцене любящий, в другой — социопат, а в итоге мы не понимаем, что это за человек и за что он, вообще говоря, борется. С другими героями та же история. До середины сериала в группировке Марата наиболее человечным был персонаж по прозвищу Турбо, и вдруг в шестой серии его назначают главным подонком. Почему, что случилось? Бог весть.
И это касается не только отдельных героев, но и сериала в целом. До пятой серии авторы рисуют гопников как юных бунтарей, которые склонны к сопереживанию, пьяного поднимут, маму друга выручат, слово пацана если дали, то сдержат.
И вдруг включается мораль, и действия начинают иметь последствия — затравленная девочка выбрасывается из окна, а весело резвящиеся в хоккейной коробке детишки получают субтитры: «убит тогда-то там-то», «застрелен там-то тем-то».
Джинсы из одной штанины
На эту двойственность поймались многие — некоторые особо одаренные увидели в идеализации пацанов госзаказ, другие, не менее талантливые, бросились в воспоминания, что они тоже когда-то были крутыми. Короче, всем вдруг захотелось стать пацанами.
Среди чушпанов. Патриотам, либералам. Юным и седым. Каждый увидел что-то свое, родное.
Проблема в том, что для авторов тут родного ничего нет. На каждого отдельного героя им плевать. И с каждой новой серией это чувствуется все больше. Саундтрек, состоящий из трех с половиной песен. На большее денег что ли не хватило? Сэкономили на авторских правах? Используется он сперва удачно, потом остроумно, потом предсказуемо. Стоило ли на протяжении восьми серий дважды за серию врубать песни «Седая ночь», дважды — «Мираж» и дважды же — «Аигел»? Это уже не контрапункт, это халтура.
Кстати, «Аигел» сейчас в гостях у сказки (зачеркнуто) у Юрия Дудя* качает тему злого российского империализма, не позволяющего заставлять татар учить татарский. И с удовольствием подсчитывает роялти (вид лицензионного вознаграждения за использование патентов, авторских прав. — «Вечерняя Москва»). А вы говорите — госзаказ. Если только госдепа.
Некоторые особо глазастые углядели и другие фиги в кармане, типа даты 24 февраля на школьной доске или отсутствия наград у «афганца» Адидаса (почему? «Потому что убийца не может быть героем, и Жора об этом намекает» — реальная цитата). Ну как раньше пытливые советские зрители искали масонские намеки в фотопортрете актера Янковского с часами на руке, так теперь нынешние — в сериале с его внуком. Но уже в хорошем смысле.
Однако последние серии расставили все по своим местам, карикатурный «Ходорковский» плюнул в душу либералам, зрители с «понятиями» почувствовали определенный зашквар в финальном перевоплощении героев, фанаты Советского Союза не получили утешения (а и не будет его в жизни сей, токмо в жизни вечной).
К финалу у всех аудиторий зреет ощущение, что их цинично кинули. Что им впарили джинсы из одной штанины. Некоторые это уже смогли сформулировать вслух, некоторые еще не могут сами себе признаться и списывают на неожиданную творческую катастрофу. Напротив, катастрофа в конкретном случае весьма ожидаема, когда автор хочет быть клоуном при адидасах, а оказывается адидасом при клоунах.
Об авторе
Андрей Юрьевич Агафонов окончил факультет журналистики Уральского государственного университета им. Горького. Работал в ряде печатных СМИ Красноярска, Кургана, Екатеринбурга. Является советником руководителя администрации губернатора Красноярского края.
