"Страсть. Познание. Спокойствие" : Кирилл Гордеев о жажде к жизни в мюзиклах
Мюзикл - возможность сбежать из этой реальности и шагнуть в мир, границы которого определяет лишь твоя фантазия. Важно: сказки здесь может и не случиться. Что происходит с "нелёгким лёгким"? "Омск Здесь" запустил совместный проект с порталом Musical Universe, в котором мы общаемся с теми, кто сегодня задаёт стандарты жанра на отечественной сцене. Что в мюзикле первично: сценарий или партитуры? Как выдернуть игрока Fortnite в театр? И нужно ли артисту ради каждой роли менять свой голос? Перед премьерой первого а капелла мюзикла "Айсвилль" (18+) мы поговорили об этом с Кириллом Гордеевым - артистом жанра, лауреатом театральной премии "Золотой софит" за роль Генри Джекилла и Эдварда Хайда в мюзикле "Джекилл & Хайд" Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии, номинантом театральной премии "Золотая маска" за роль Анатолия Сергиевского в мюзикле "Шахматы", а также известным ролью Герберта в "Бале вампиров". В новой постановке Алексея Франдетти он предстанет в роли Мэра острова, где замерзает всё, кроме голоса. - Кирилл, какие три состояния на сцене вы считаете компонентами хорошего мюзикла? - Первое - страсть. Во всех мюзиклах присутствует страсть. Да, везде она совершенно по-разному интерпретируется, но она необходима. Второе - познание. Персонажи, которых мы встречаем, всегда видоизменяются под действием каких-либо обстоятельств. Конечно, было бы неинтересно смотреть на человека, который всегда каким бы на сцену ни пришёл, таким и ушёл. Все персонажи любого мюзикла всегда переживают самые разные ситуации: комические, драматические… Любая история влияет на героя, он из-за неё, наконец, начинает действие: может начать познавать себя, окружение, заниматься саморазвитием, иногда деградировать (с этим не поспорить). И третье… Наверное… Знаешь, любовь - банально, страх - тоже банально. Вычурность - тоже не хочется говорить. Скорее, спокойствие. Да! Потому что в конечном счёте даже самая трагичная история приводит к внутреннему спокойствию. Порой персонаж приходит к нему через смерть. Коронная фраза в этом контексте - "Наконец, ты станешь спокойным". - С Алексеем Франдетти вы работаете не в первый раз. На ваш взгляд, в чём фишка его спектаклей? - " Франкенштейн" (16+) и "Айсвилль" похожи по стилистике, по фантастическому и фантасмагорическому наполнению. С Алексеем мы ещё не работали над классическими произведениями, например, Чеховской "Чайкой" или Шекспиром, где судьбы бы встретились в реальном мире. Поэтому пока я могу сказать, что спектакли Франдетти - это не сказки, а триллеры. Не те, что смотришь и хочешь закрыть глаза, потому что находишься в совершенной апатии от жизни. Нет, это триллеры с элементами сценического волшебства. Это прекрасный визуал, который не даёт заскучать и в моменты накала душ позволяет зрителю чуть отвлечься. Кинговского давления здесь нет - всё это большая фантазия. Современный театр движется по траектории фантазирования, и порой нужно брать фундаментальные вещи и пытаться на этих темах фантазировать, дабы позвать в зал тех, кто никогда бы не взял в руки классику и не пришёл бы на неё в театр. Молодёжи не до этого: Островского им хватает в школах, им бы в Fortnite поиграть и рэперов послушать. Поэтому фантазировать имеет смысл на основе старых произведений. - Как считаете, почему триллер как форма рассказа истории сегодня "заходит"? - Это ново. В России мюзикл базировался в основном на классических, драматических историях, комедиях или реализме. "Джекилл и Хайд" близок к триллеру, но всё равно ближе к классической драме. "Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-стрит" (18+) - это первый такой классический ужастик. С него и пошла пора Франдетти. "Айсвилль" имеет очень много элементов триллера. "Франкенштейн" - это чистой воды триллер. - Не могу обойти стороной ваше Создание во "Франкенштейне". В чём главная задача персонажа? Так ли живым существам нужны трепетное и чувственное сердце, любовь, если уже успел сложиться стереотип о том, что это всё лишь усложняет жизнь и причиняет боль? - "Франкенштейн"! Очень жизненно утверждающая история про смерть людей, там всех убивают. Всё и все в крови, происходит рождение "красивого" создания. Шутка! (улыбается) . Я всё время ассоциирую этот спектакль с Экзюпери: "Мы в ответе за тех, кого приручили". По мне, Виктор Франкенштейн - самый мерзочайший в мире человек. Если бы он наладил контакт с тем, кого он создал, а не просто бросил его на произвол судьбы, то был бы нормальным человеком, а здесь как? Попробовал - и бог с ним, пойду дальше своей жизнью жить. Создание - это абсолютно брошенное существо, которое вынуждено познавать мир с нуля. Мало того что нет никакой помощи, так это ещё постоянный гнёт, унижение и повсеместная ненависть. Какой ребёнок вырастет в состоянии постоянного негативного давления? У Создания не остаётся никакого варианта, кроме как начать самому познавать мир. Он познаёт любовь. - Почему оно так хочет узнать мир и испытать ощущения, которые приносят ему боль? - Когда у тебя ничего нет и ты не знаешь с чего начать свой путь, тебе интересно всё. Создание видит, что происходит вокруг. Ему нужны чувства, о наличии которых он подозревает, они ему жизненно необходимы. Без них можно в первый же день лечь в пещерку, закрыться и умереть. Потому что тогда у тебя нет того, ради чего все мы живём. А люди, особенно взрослые, которые за компьютерами сегодня сидят в своих лачугах - они весь мир "познали" и им есть с чем сравнить. У Создания нет никакой информации, и это из-за того, что отец не дал никакого воспитания. Поэтому в момент встречи с Виктором Франкенштейном в склепе на кладбище Создание эмоционально уже выше уровня Франкенштейна. Мой герой не упирается в "Почему меня все угнетают?". Нет, он понимает, что он не такой, что он с уродствами. Потому и предлагает Виктору создать ему пару - мы уйдём и нас никто никогда не увидит. Каждому существу нужна ещё частичка, которой он будет давать своё тепло, свои эмоции. Без социального, любовного энергетических обменов человек просто зачахнет, и от него ничего не останется. - Создание хочет научиться любить, а каждому из нас, на ваш взгляд, чему в этой жизни точно нужно попробовать научиться? - Смотреть на себя со стороны. По собственному опыту говорю: порой мы виним в ошибках и в разрывах других людей. Нам нужно научиться смотреть на себя и замечать своё поведение даже в бытовых вещах. Потому что любой твой поступок имеет глубокие корни. Любой конфликт начинается намного раньше своего возгорания. Если научиться видеть свои поступки, это поможет в отношениях с любимыми, с родителями, со всеми. Потому что корень вех проблем не может быть в одной точке - он всегда идёт от двоих. Другого всегда легко обвинить, а себя … - Кирилл , работа над персонажем в мюзиклах начинается с драматической составляющей или всё идёт от вокальной партии? - Вокал и драма здесь абсолютно переплетены. Где-то голос помогает открыть в герое новые фишки, "интересности". Вокал тоже всегда разный. Мы, по крайней мере, всегда стараемся искать какие-то новые грани. Как оказалось, никому не интересно слышать одного человека везде. Мне всё время пишут поклонники, которые смотрят "Франкенштейна" и в определённые моменты такие: "Ну, вот это Герберт!", слышат рык - "Вот это Хайд!". Это можно долго обсуждать, но что тут говорить? Да, это нормально - всех ваших любимых персонажей играет один человек. Мы не можем прыгнуть выше физики и совсем изменить свой голос, если персонажу он нужен такой, какой он у нас есть. Поэтому всегда ищем определённые вокальные приёмы. Во "Франкенштейне" искали особенный рык, деформировали рот, тембр подстраивали. Поэтому как вокал выходит из драматического состояния, так и в драму из вокальной составляющей приходят интонации. Если поёшь тенором, ты не можешь разговаривать басом. Так что в мюзикле всё очень хорошо сплетено в единое целое. Если не уметь всё контролировать, то получится "ложоменто" (ехидная ухмылка) - это т э рмин такой итальянский. - Тем не менее вперёд предпочитаете смотреть партитуры или сценарий? - Что первым приходит (смеётся) . Современные мюзиклы пишутся день в день. Всё зависит от выбора режиссёра. Если разговор о постановке классического материала - надо прочитать первоисточник. Если это фантазия - другое дело. Иногда бывает так, что музыка вроде написана, а режиссёр меняет её драматургию: переставляет куски местами или отдаёт фрагменты номеров другим персонажам - сейчас он сочиняет свою историю. Современным композиторам нужно понимать, что они работают в музыкальном театре, а не пишут симфоническую музыку для оркестра. Просто были ситуации, когда ради донесения мысли постановки режиссёр что-то меняет, а композитор возмущается - "Как так, я же старался, писал!". Нет, работа над материалом для постановок - это про общее дело. Я очень люблю за это Габора Миклоша Кереньи (известный как Керо). Он легко меняет местами фрагменты и всегда материал работает лучше! Я смотрел его венгерскую версию "Ромео и Джульетты" после французской, и это феноменально. Да, на вкус и цвет фломатсеры разные. Это сильно отличается от оригинала, и любителям французских мюзиклов не зайдёт, но я был в восторге. Во французской версии красивые мальчики бегают и прыгают, а здесь драматически очень мощное произведение сложилось. - Драматическая глубина - знак качества? - Не всегда. Просто иногда идут за музыкой. Во французских мюзиклах она очень лёгкая сама по себе, ритмичная, все голоса полётные. И если мы лёгкую историю кладём на лёгкую музыку, получается масло масляное, а Керо наложил на лёгкую музыку тяжёлую историю, и получилось прекрасно. Есть правило: в любой драме должна быть комедия - тогда она всегда будет стрелять намного сильнее. Если в первом акте зритель смеётся, то во втором ему на голову должна "упасть наковальня". Бабах! "А как это так? В какой момент всё изменилось?" Потом зритель должен гадать, и эти эмоциональные качели должны присутствовать в произведении. За счёт музыкальных моментов истории и за счёт "лёгкости жанра" - все грани в мюзикле тонки, и этим он прекрасен. Поэтому здесь легко дать комедию, а когда нужно - быстро перейти в трагедию. Кроме того, музыка - очень сильный инструмент. Одно дело читать монолог в полной тишине и другое читать его с музыкальной подложкой. - А если запеть, зал "умрёт"? - Если хорошо запеть, то вообще (смеётся) . Поэтому сейчас многие театры, даже те, кто с жанром не контактировал и считал его моветоном, хотят иметь в своей афише мюзикл. Так что музыкальный театр, особенно в современном мире, очень сильный инструмент. Сейчас мир входит в скоростной режим восприятия информации. Видео в интернете становятся всё короче и короче - за первую секунду не зацепил - и ты уже не нужен. И мОлодежь, которая подвластна этим течениям сети, воспринимает всё по-другому. Они не будут сидеть три часа на "Чайке" Чехова, но три часа на "Бале вампиров" - другой разговор. Потому что там есть мощные инструменты, поглощающие вас в мир мюзикла. Хорошо это или плохо - каждый отвечает сам. Мне, например, нравятся глубокие произведения, мне нравится сидеть долго и разбираться, что происходит, но я уже "олдмен". Что уж… (улыбается) . Чем цепляют мюзиклы - разбираемся в материале "Билеты в другую реальность: зачем нам в "бренной жизни" мюзиклы", а подробнее о первом а капелла мюзикле "Айсвилль" и совремнной интрепритациях классики мы на прошлой неделе поговорили с артисткой Мананой Гогитидзе . Фото: скриншоты Musical Universe
