В Москве отметили 180-летие Римского-Корсакова

Юбилей одного из классиков русской музыки Николая Римского-Корсакова празднуется с размахом. Камертоном события, безусловно, стала воля руководителя Большого и Мариинского театров Валерия Гергиева, организовавшего по этому случаю сразу два фестиваля. Но и Московская филармония не осталась в стороне. Гала-концерт на общем фоне выглядел минималистично, но глубоко и осмысленно, попутно оказавшись еще и чествованием оперного критика Алексея Парина в связи с его 80-летием.

Именно его книга "Хождение в невидимый град: Парадигмы русской классической оперы", где представлен взгляд на ключевые оперные партитуры через призму философии, мифологии и психологии, многое "расшифровала" в творчестве композитора. Именно здесь его театральные произведения особенно отчетливо перестают быть только сказочными и открывается образ Римского-Корсакова как символиста и даже предсказателя. Комментарии Парина к филармонической программе, куда вошли фрагменты опер Римского-Корсакова, были лаконичными, но очень точными и значимыми, ретуширующими неизбежную мозаичность всякого гала-представления.

Римский-Корсаков - мастер и вокального, и оркестрового письма. Программа концерта старалась подчеркнуть обе эти стороны его творчества. Российский национальный оркестр, которым в этот вечер руководил Артем Абашев, особенно сакрально прозвучал в "Похвале пустыни" и "Сече при Керженце" из "Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии". Тут сразу вспомнились мощные исполнения оркестром музыки Римского-Корсаков под руководством его основателя Михаила Плетнева... Арии и дуэты не всегда звучали столь же убедительно, к тому же некоторые солисты позволяли себе петь, откровенно читая с листа.

Главной же звездой вечера стала сопрано Надежда Павлова. Она предстала и томной Снегурочкой, и коварной Шемаханской царицей из "Золотого петушка", и мистической Волховой из "Садко", и трогательной Марфой из "Царской невесты". Блеснули красотой своих голосов и меццо-сопрано Алина Черташ, и сопрано Елена Михайленко. Сильная половина солистов проявила себя чуть скромнее. Например, тенор Дмитрий Каляка уж слишком характерно, на грани с комикованием трактовал образы не только Бомелия из "Царской невесты" или Кащея Бессмертного из одноименной оперы, но и Гришки Кутерьмы из "Китежа". Тенор Алексей Неклюдов спел Берендея из "Снегурочки" уж слишком буднично, а вот Лыков из "Царской" получился у него куда более пылким. Как и Лель у контратенора Вадима Волкова. А Мизгирь и Грязной у Артема Гарнова с вокально-технической стороны "зачетные", однако чувственно бесстрастные. И недаром Алексей Парин в одном из своих комментариев, предварявших выход солистов, вспомнил полушутя-полусерьезно, что великий режиссер Борис Покровский считал: слушать оперу в концертном исполнении - преступление. Впрочем, судя по бурной и благодарной реакции зала, публика не была готова согласиться с мэтром в случае с гала-вечером Римского-Корсакова в Московской филармонии.