Дольше века идут к читателям письма Мамина-Сибиряка
"Тонули не только русские броненосцы, но и русские книги..."
Д.Н. Мамин-Сибиряк. Из письма матери
Об этом редко говорят, но посмертная судьба писателя во многом зависит от памятливости и порядочности его наследников и потомков.
Автору "Серой Шейки" и "Аленушкиных сказок" Мамину-Сибиряку с потомками повезло: они любят его так, как если бы он умер вчера, а не 112 лет назад.
Иван Владимирович Югов и Ольга Глебовна Удинцева, потомки писателя по линии Удинцевых, много лет работают с богатейшим домашним архивом, помогают всем тем немногим исследователям, кто занимается творчеством Мамина-Сибиряка, передают в музеи фамильные реликвии, участвуют в организации выставок.
Иван Югов и Ольга Удинцева - уже третье поколение семьи, которое служит памяти Мамина-Сибиряка.
Их дедушка литературовед Борис Дмитриевич Удинцев (племянник писателя) еще в 1930-е годы положил начало научному постижению наследия Мамина-Сибиряка. Тогда при Гослитмузее была создана комиссия по изучению жизни и творчества Мамина-Сибиряка и началась подготовка к изданию его полного собрания сочинений.
В экспедициях по маминским местам на Урале участвовал и племянник Бориса Удинцева Дмитрий.
В 1940 году Дима, тогда студент, ездил по просьбе отца к вдове Куприна, Елизавете Морицевне Гейнрих-Куприной, в Ленинград, чтобы записать ее воспоминания о дяде Мите (так в семье звали Мамина-Сибиряка).
Была большая надежда на то, что Дима продолжит собирать и публиковать наследие Мамина-Сибиряка. К великому горю семьи старший лейтенант Дмитрий Удинцев погиб в июне 1944 года...
После войны Борис Дмитриевич в одиночку продолжил работу над будущим полным собранием сочинений своего дяди. Первый том такого собрания увидел свет лишь в 2002 году - через тридцать лет после смерти исследователя.
К 2012 году вышло пять томов (в них вошла от силы пятая часть наследия писателя). Вскоре издание вовсе прекратилось. Достучаться до чиновников не удалось. Урал отвернулся от своего великого земляка.
Менее стойкие люди после такой многолетней борьбы опустили бы руки. Но не потомки Мамина-Сибиряка.
Иван Югов и Ольга Удинцева с помощью энтузиастов-филологов (профессора Е.К. Созиной и научного сотрудника Т.А. Арсёновой) и потомка пермской ветви Маминых Н.С. Карасева воссоздали двухтомник писем Мамина-Сибиряка, рукопись которого была утеряна семьдесят (!) лет назад.
Издавать двухтомник решили методом народного финансирования, уже не надеясь на государство.
О трудной судьбе эпистолярного наследия Мамина-Сибиряка рассказывает Иван Югов: "Два тома писем Дмитрия Наркисовича были подготовлены Борисом Удинцевым еще накануне войны. При эвакуации фондов Гослитмузея в 1941 году рукопись книги потерялась. Борис Дмитриевич и научный редактор издания профессор Е.А. Боголюбов после войны заново проделали огромную работу и в 1949 году передали оба тома в Пермское издательство. Вскоре рукопись двухтомника вновь... пропала и не найдена до сих пор. Нам удалось воссоздать этот труд по оставшимся черновикам, и первый том писем уже готов к печати. В нем будет 964 письма и большинство их публикуется впервые. Во втором томе будет еще больше вновь найденных писем Мамина и к Мамину..."
Из писем Д.Н. Мамина-Сибиряка матери
"Наступили какие-то короткие времена..."
3 марта 1894 г. Царское Село
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк: "Мое уральское сердце болит за несчастную родину..." Фото: РИА Новости
...Я видел много богатых наследников, как сын Рубинштейна, сын Щедрина, сын Достоевского (завел скаковую конюшню), сын второй Демидова - все это глубоко несчастные люди, придавленные родительскими капиталами. Мы разговорились с Чеховым на эту тему. У него нет ни жены, ни детей, и разговор имел чисто теоретическое значение. Чехов заявил категорически, что, если бы у него были дети, он не оставил бы им буквально ни гроша, потому что не желает их губить. Это глубоко верно, и я прибавлю к этому, что нужно оставить детям столько, сколько необходимо для скромного существования, и не больше того.
31 мая 1899 г. Царское Село
...Новостей у нас никаких нет, кроме пушкинских праздников. Я не был ни на одном, потому что... не желаю смотреть на вакханалию, устроенную около его памяти Сувориным и Ко. Все, что есть скверного в России, приняло в этих праздниках теплое родственное участие.
...Вести кругом скверные: будущий год, как говорят, будет еще голоднее нынешнего; цензура будет строже и т.д.
28 февраля 1904 г. Царское Село
...В жизни нашей слишком много вражды и зла, а в политической жизни этого зла еще больше. Вот сейчас идет жестокая война, конечно, мы победим, как более сильные, опытные и подготовленные, а мне жаль маленькую бедную Японию, которая едва вылупилась из яйца. Ведь мы ее заколотим на сто лет...
А зачем? Кому это нужно? Будут торжествовать наши друзья - англичане и американцы. Польются реки крови, десятки тысяч семей осиротеют...
17 октября 1904 г. Царское Село
...Что делается на войне - хорошенько не известно. Хорошего, во всяком случае, ничего не может быть, как на всякой войне. Интерес к ней у публики остывает. Об истинном ходе дел узнаем, вероятно, не раньше десяти лет - срок, в который доходит свет от ближайшей звезды до нашей грешной планетишки.
27 декабря 1907 г. Царское Село
...Я потихоньку работаю, больше для детских журналов. Больших статей не пишу. Их время прошло. Писателю долго писать, а читателю долго читать... Как-то даже страшно вспомнить, что я когда-то написал "Приваловские миллионы", "Хлеб" и другие романы... Наступили вообще какие-то короткие времена... Нужно появление нового Толстого или Достоевского, чтобы заставить публику читать трехэтажные романы.