Мария Семёнова рассказала о книге «Завтрашний царь»

В России вышел первый том книги «Завтрашний царь» писательницы Марии Семёновой. Произведение входит в цикл «Братья». В интервью RT литератор рассказала, о чём продолжение истории, что она изучала, чтобы написать книгу, и как собирается с мыслями и настраивается на творчество. Кроме того, Мария Семёнова вспомнила, как начала писать в жанре славянского фэнтези, поделилась информацией о других работах и дала советы начинающим писателям.

— В конце февраля в продажу поступил первый том третьей книги серии «Братья» — «Завтрашний царь». Расскажите вкратце о сюжете.

— Продолжается рассказ о двух братьях, с которых началась вся история ещё в 2015 году. Персонажи решают свои вопросы, проживают предначертанные злобным автором биографии и постепенно обрастают друзьями, единомышленниками, соратниками, побратимами. Они превращаются в команду, которая должна будет поднять на плечи приходящую в себя державу и, может быть, спасти весь мир.

— Правда ли, что вы писали эту книгу около пяти лет?

— Да. Эта книжка для цикла особенная, потому что именно здесь у центральных героев происходит серьёзный переход, они себя по-новому осознают. У каждого своя трагедия, каждый начинает новую жизнь. Из устоявшегося состояния, где им было хорошо, жизнь их выкидывает во что-то принципиально новое. Причём кто-то из них осознаёт, что это очередной этап на пути к цели, а кто-то просто считает, что влип и надо с этим что-то делать.

Ещё будет две книги, какие по объёму — жизнь покажет.

— Вы профессионал по части славянского фэнтези. Пришлось ли вам что-то новое изучать для написания романа?

— У меня постоянно появляются вводные, которые я сама себе придумываю. Соответственно, приходится искать ответы на различные познавательные вопросы. Именно в «Завтрашнем царе» реализованы моменты, ради которых я несколько лет назад пошла учиться пению. Представьте, на старости лет я отправилась в музыкальную школу для взрослых, чтобы мой герой, который в какой-то момент теряет роскошный голос, смог давать уличным музыкантам правильные, профессиональные советы. Мне очень помогла моя педагог по вокалу, которая в итоге с изумлением нашла себя в благодарностях к книге. Там указаны все те, кто так или иначе отвечал на мои парадоксальные вопросы.

Есть по сюжету моменты, которые, может быть, кому-то покажутся мелкими. Например, мне нужен был выстрел из лука Великого стрелка, причём такой, который заставит всех в крепости сдаться. Я отправилась к профессионалам, спросила, какой это должен быть выстрел, и человек мгновенно мне ответил и продемонстрировал.

— Получается, писательство помогает вам находить новые хобби?

— Я прихожу к выводу, что для книги мне нужно что-то узнать, начинаю осваивать, и вдруг оказывается, что за какой-нибудь на первый взгляд чепухой кроется целая наука, искусство. И это само по себе страшно интересно. Так я, например, пришла на конюшню, чтобы разобраться, как чистить лошадь. В итоге залезла в седло, прокатилась, и меня зацепило. Чем больше вопросов задаёшь, тем становится интереснее. В результате четыре года я из конюшни не вылезала.

Правда, несколько серьёзных увлечений я прекращала, потому что обнаруживала над собой потолок. Понимала, что я могу его пробить, но для этого надо вложить туда все духовные и физические ресурсы, а основная деятельность у меня другая.

— Сверялись вы с какими-то историческими данными, когда писали книгу? Есть ли у ваших героев живые прототипы?

— Прямых аналогий я бы проводить не стала. Тут скорее с бору по сосенке. Например, в книге есть Чёрная пятерь, где воспитывают тайных убийц для разных негласных государевых дел. Такие, в принципе, в разных культурах бывали. Это те же знаменитые ниндзя или ассасины. Для составления личности государя, к примеру, я тоже много чего изучала. Царственные персоны, которые задействованы в книге, — это не какие-то карикатурные дурачки в короне набекрень, а созданные по историческим образцам: что входило в основные обязанности правителя, что думали о нём люди, какие сверхъестественные качества приписывались.

— Вы уже знаете, чем закончится история «Братьев»? Вообще, заранее ли вы продумываете весь сюжет, или он рождается по мере написания?

— У меня ключевые повороты намечены заранее. Вся история началась с момента расставания двух братьев и заканчивается их встречей. Для того чтобы они могли разлучиться и встретиться, была разработана вся геополитика. А пока она придумывалась, появилось много нового. Такая локальная история разрослась до истории государства. И конечно, каждый появляющийся персонаж привносил что-то своё, задавал вопросы, порождал проблемы. Соответственно, возникла новая сюжетная линия, которую нужно реализовывать.

У меня есть принцип — не должно быть никаких проходных эпизодов, соединительной ткани. Пока ты пишешь эпизод, он рассматривается как самый главный в книге. Участвующие в нём персонажи, даже если они не столь важны, являются главными персонажами, на которых я сосредотачиваюсь. А дальше начинаю думать об этих героях, их мотивах, истории. Из этого иногда непредсказуемые вещи разрастаются.

— Что в целом сподвигло вас создать приквел «Волкодава»? Сколько всего в серии «Братья» будет книг?

— С огромной натяжкой можно назвать это приквелом. До «Волкодава» прошло много веков. Во времена «Волкодава» ведь вообще никто не помнит, что была держава Андархайна. Когда появляется жуликоватый персонаж по имени Андарх, никто не расшифровывает, что это имя народа, пока он сам об этом не говорит.

В «Братьях» у меня полно живых людей с историями, со своими легендами. А схожесть только в географических очертаниях материка. В остальном — другие народы, верования, жизнь. Это абсолютно отдельная история.

Когда я году эдак в 2013 задумалась, есть ли жизнь после «Волкодава», то решила поискать какую-нибудь недосказанную судьбу, чтобы потянуть за ниточку — и клубочек, глядишь, покатится. Я взяла один эпизод, и из него всё произросло.

— Что сейчас у вас в работе, помимо цикла «Братья»?

— Помимо этой серии, мы с Анной Гуровой время от времени пишем рассказы в сборники, которые издаются под эгидой фестиваля «Звёзды над Донбассом». Это крупнейший культурный фестиваль в нашей стране, ставший уже международным и породивший много других явлений. Таких, например, как литературная мастерская Сергея Лукьяненко, где я тоже имею честь участвовать. Мы пишем рассказы для тематических сборников — «Донбасс живёт», «Юный Донбасс», «Живи, Осетия». И сейчас тоже намечается сборник, для которого мы написали рассказ. Поскольку у нас есть привычка вкладываться полностью в то, над чем работаем, это немного отвлекает от основной истории.

— Рассказы основаны на реальных событиях?

— Это фантастические рассказы, которые так или иначе связаны с событиями вокруг Донбасса. Была у нас история, например, о том, как разбежалась вражеская биолаборатория, где из подневольных подопытных делали боевых монстров для войны в подземельях. Каждый в сборник пишет по своей специализации. Мы с Анной — фэнтези. Кто-то больше с уклоном в научную фантастику или в боевую.

Кроме того, у нас с Анной Гуровой идёт работа по запланированной трилогии «За небесным огнём» про шаманов, познающих Вселенную и пытающихся приблизиться к высшим духовным истинам. Уже вышла сольная книга Анны, породившая этот цикл, — «Колдун со Змеева моря». А скоро выйдет первая книга новой трилогии. Она называется «Тень с Севера».

— Помните, как решили писать в жанре славянского фэнтези? Что вас сподвигло — раньше ведь этот жанр был непопулярен?

— Не был популярен — это мягко сказано. Я писала исторические романы про славян и викингов, а мне говорили: «Да кому они вообще нужны». Тогда был пик толкинизма. Все писали про эльфов и гоблинов, брали импортные псевдонимы, выдавали свои произведения за переводы. Меня эта ситуация раздражала, потому что наш отечественный этнографический материал пропадает неосвоенный, а они все пишут про орков и эльфов. Ну что за безобразие.

Я писала про реальных людей, живущих по своей вере и получающих обратную связь. Мои произведения начали записывать в какое-то историческое фэнтези. Так произошло с «Валькирией» — это совершенно кондовейший исторический роман, но там герою в детстве даются мистические запреты, он их нарушает и оказывается на краю гибели. В результате я смирилась и сказала, что напишу им фэнтези. Так зародился замысел «Волкодава».

— Вы сами каких авторов любите и какие романы читаете?

— Вы знаете, за всё надо платить, как говорится. И я за своё писательство поплатилась тем, что давно уже утратила способность читать для души. Я моментально превращаюсь в патологоанатома со скальпелем, начинаю анализировать. Каждое читаемое произведение для меня — это как учебный тренажёр для оттачивания собственных навыков. И фактически я читаю художественную литературу, только если начинаю осваивать какую-то новую для себя тему и мне становится интересно, что конкуренты сделали.

— Сколько времени в день вы тратите на писательство? Есть ли у вас какой-то график?

— Нет. И ожиданием вдохновения я тоже не занимаюсь. Просто у меня где-то там, ближе к подсознанию, постоянно работает писательская мясорубка, которая всасывает всё, что мне на глаза попадается, перемалывает это в фарш, а он укладывается в итоге на страницах. В самый непредсказуемый момент из подсознания выскакивает очередная блистательная идея, и я сразу её записываю на телефон или планшет, что под руку подвернётся.

— То есть творческого выгорания у вас не было?

— Не знаю... Думаю, я ещё до выгорания не дожила.

Потом, знаете, мне вообще не близко рассуждение про творческие муки. Я либо пишу, либо осваиваю необходимые навыки.

У меня бывают небольшие заторы, когда нужно, чтобы герои сделали определённые действия, выдали некий результат, но не совсем ясно, как срежиссировать это сюжетное движение. В таких случаях приходится потрудиться. Но и тут у меня уже давно наработаны свои методы.

— Как считаете, чтобы стать писателем, обязательно получать профильное образование?

— Я по диплому инженер-электрик со специализацией «Электронно-вычислительные машины». Ещё слово «компьютер» тогда не в ходу было. И никаких литинститутов, курсов и всякого прочего мне кончать не довелось. У меня было бешеное желание писать истории, и если есть такое желание, с моей точки зрения, закономерно совершенствоваться в нём.

Все по-разному приходят к писательскому профессионализму. Но в любом случае, как говорил мой отец, гений — это 1% таланта и 99% работы. Вне зависимости от уровня исходной одарённости на выходе получается то, что человек из этого сделал.

— На ваш взгляд, в каком состоянии находится книжная индустрия в России?

— Честно говоря, не слежу за этим. Меня в книжном вопросе интересует исключительно творческая сторона, в остальных я некомпетентна.

Одна из главных тенденций — популярность электронных книг. Многие считают, что они вытеснили бумажные экземпляры. У всех видов книг есть свои плюсы и минусы. И я представляю, как сидят два премудрых вавилонских жреца и рассуждают: «Мир катится в канаву, китайцы изобрели какую-то там бумагу, она в моду вошла, никто уже не хочет писать на глиняных табличках. Всё, конец культуре». А таблички-то вавилонские мы до сих пор откапываем, расшифровываем.

— Как вы сами относитесь к электронным носителям?

— Прежде чем что-то покупать в магазине, я обязательно проверяю, можно ли ту же самую книгу скачать в интернете. Плюс ко всему я иногда для поддержания штанов переводами занимаюсь. Издательства мне присылают текст в электронном виде. Соответственно, перевод я также отправляю им электронный. Так что я стараюсь следить за прогрессом.

— Есть ли у вас любимое место для творчества?

— Я очень люблю место, которое выбрала себе для жизни. В конце 1990-х я купила домик в качестве семейной дачи. Я всегда была городским человеком, но внезапно там обрела жизнь, о которой, оказывается, много лет мечтала. И уже 14 лет живу в нём совершенно безвылазно и ни в какое другое место не хочу. На мой взгляд, для художественного творчества нет ничего лучше, чем пешие походы по окрестностям: ноги идут, мышцы работают, гонят к мозгам кислород, мозги думают, рождают мысли, а пальцы тем временем записывают в планшет. Вот так, на ходу. Мой рекорд — 37 км. Я очень люблю пешком ходить: с собаками, без, по лесу, по дорогам.

— Переписываете ли вы свои тексты?

— Нет, я всё-таки стараюсь очень тщательно продумывать смысловую канву, на которую нарастает плоть текста. Потом я её могу улучшать. Поэтому я и не публикую работы по главам, как многие делают. Спустя 100 страниц меня может осенить очередная гениальная идея, которая потребует коренной переработки какого-то эпизода.

— Опираясь на свой опыт, что можете посоветовать начинающему автору, который боится издаваться?

— Во-первых, жестоко, но всё-таки мудро: можешь не писать — не пиши. Может быть, ты себя найдёшь в каком-то не менее замечательном деле. Писать надо только тогда, когда действительно жить без этого не можешь, умрёшь, если человечеству о чём-либо не поведаешь.

Кроме того, сейчас многие стремятся публиковаться на том же author.today или каких-то ещё литературных интернет-площадках, а семинары из разговоров о литературе превращаются в лекции о том, как понравиться продюсерам, продвинуться, заработать коммерческий статус. Это всё мне очень не нравится. Небесный огонь, к которому хочется стремиться, по рублю разменивают на карьеру, деньги. Это мне духовно не близко, я сама этим заниматься не буду и другим не советую.

— Читатели всегда находят смысл в прочитанной книге, но он не всегда схож с тем, что закладывал автор. Какой самый важный посыл вы вложили в серию «Братья»?

— С моей точки зрения, во главе угла любого толкового произведения должен быть нравственный посыл. Для меня в «Братьях» это братская любовь и верность. Семейные узы, на которых можно выстроить всё что угодно и которые, в свою очередь, могут снести что угодно. В моих книгах, я надеюсь, есть и то и другое, потому что проламываются каменные стены и на их месте воздвигаются новые, более прочные.