Легенды объединяются: как создавался фильм «Убийцы цветочной луны» с ДиКаприо, Скорсезе и Де Ниро

В этом интервью мы погружаемся в создание фильма «Убийцы цветочной луны» — знакового проекта, объединяющего Леонардо ДиКаприо, Мартина Скорсезе и Роберта Де Ниро.

Этот фильм, события которого разворачиваются на фоне убийств в Осейдже (резервация индейского племени расположенной на севере восточной Оклахомы), отмечает первый случай, когда эти три легенды объединили свои непревзойденные таланты. С инсайтами от актеров и съемочной группы мы исследуем процесс создания фильма, который не только освещает важное историческое событие, но и демонстрирует силу повествования. Присоединяйтесь к нам, чтобы раскрыть страсть, вызовы и творческую синергию, стоящие за этим проектом.

Перед тем как перейти к фильму, Мартин, Лео и Роберт, это первый раз, когда вы втроем сотрудничаете над проектом. Каково это было и что вас удивило в этом опыте? 

РОБЕРТ: Забавно, но мы словно продолжили те отношения, которые уже были между нами. Но наконец-то поработать вместе спустя столько лет было действительно приятно. 

ЛЕО: Для меня это значило очень много. Я скажу это столько раз, сколько смогу. Этот человек слева от меня поверил в меня и помог мне получить первую главную роль в фильме «Эта мальчишеская жизнь». Теперь мы снова вместе снимаем фильм. Вот мы здесь, буквально через тридцать лет после того, как Боб (Роберт Де Ниро. — Прим. ред.) сказал Марти: «Тебе стоит взглянуть на этого парня». Когда мне было всего шестнадцать, я смог снять столько невероятных фильмов с Марти. Они в значительной степени были для меня наставниками и кинематографическими отцами. Оказаться в этом круге спустя годы с ними обоими очень важно для меня. Это было одно из самых запоминающихся сотрудничеств, и я горжусь тем, что был его частью. 

МАРТИН: Мы с Бобом работаем вместе с 1972 года. Странно для меня то, что ты познакомил меня с Лео, а потом что-то произошло. За эти двадцать лет было столько фильмов и людей, и казалось, что мы уже играли вместе. Все просто сложилось, будь то сначала «Ирландец» или «Убийцы цветочной луны», все это казалось естественным, что мы втроем вдруг осознали: «О, мы вместе». На самом деле, это всегда было так из-за событий, которые нас связывали. Это похоже на поездку на поезде: он продолжает идти, и вдруг ты оглядываешься назад и понимаешь, что прошло тридцать лет. Поэтому для нас оказаться на съемочной площадке вместе было очень естественно.

Лили, вы получили овации, потому что были просто великолепны в этом фильме. Но каково было работать рядом с этими титанами кино? 

ЛИЛИ (Лили Гладстоун. — Прим. ред.): У меня было лучшее место в этом сотрудничестве. Честно говоря, я до сих пор не верю в это. Это такой подарок — быть новичком в этом динамичном проекте, войти в что-то столь устоявшееся. Я поняла, что не могу думать об этом слишком много. Были моменты, когда мы начали работать вместе и находили нашу динамику, когда они меня подкалывали, говоря, что это реальность, а я думала: «Заткнитесь, заткнитесь, я не могу об этом думать». В первой сцене мои руки тряслись, но я думала, что все хорошо.

Затем я встала перед Бобом, и у меня ничего не получилось. В какой-то момент ты трезвеешь и осознаешь, что все здесь, чтобы рассказать историю, которая им небезразлична. Быть слишком скромной или напуганной – это неуважение к этим титанам. Они оказались невероятными людьми, которые так преданы истории, которая была маргинализирована и оставлена на обочине. Они были настолько открыты и предоставили мне место за столом. Это было как: «Что ты принесла на ужин?» Потребовалось три месяца, чтобы почувствовать себя комфортно и перестать слишком много думать.

Мартин, вы исследовали множество аспектов американской культуры. Почему вы решили рассказать историю об Осейдже и убийствах в Осейдже именно сейчас? Что побудило вас рассказать эту историю? 

МАРТИН: Я не уверен, что знал, что именно сейчас правильное время для этого. Просто все так сложилось. Но все началось с проекта, в котором я участвовал несколько месяцев назад в 74 году. Я оказался на резервации Пайн-Ридж в Дакоте. Мне было всего тридцать, и у меня была эта наивная неосведомленность. То, с чем я столкнулся, было для меня настолько травматичным. Это невозможно классифицировать. Нельзя просто сказать: «Вот что случилось с этими людьми».

Для этого нет категории, и это пробудило меня. Я также никогда не был человеком, который внезапно делает фильмы, попадающие в заголовки. Я просто чувствовал, что мне нужно вовлечь себя в ситуацию, где я могу выразить то, что чувствовал, находясь в Пайн-Ридж, для коренных народов и для нас самих, белых европейцев. Мне нужно было найти способ сделать это не только правдиво, но и найти истину. Накануне COVID я дважды посетил Оклахому.

Во время второго визита был ужин с осейджами, и тогда я понял, что нужно копать глубже. В ту ночь я увидел лица осейджей, они обрели лица и голоса. В ту ночь я понял, что хочу сказать. У нас есть история о любви и предательстве, доверии и предательстве, но в основном это история любви. Прошел еще год с половиной до начала съемок, у нас был период COVID, чтобы все обдумать. Так сложились эти элементы.

Сейчас идет попытка обучать детей языку осейджей, который находится на грани исчезновения. Тем не менее, в фильме так много говорится на языке осейджей. Как это произошло? И Роберт, каково было говорить на языке осейджей? Каковы были ощущения для всех вас, погруженных в новый язык? 

РОБЕРТ: Это было. Я не знал, как будет звучать язык, и понимал, что если я позволю ему быть каким угодно, он будет ничем, потому что я был абсолютно незнаком с этим. Поэтому я начал учить его с молодым человеком по имени Крис. Это было потрясающе. Я много тренировался, потому что хотел, чтобы это стало второй натурой. Это просто много практики. Все просто.

Эрнест Беркхарт был поразительным персонажем. Существует яростный спор о том, действительно ли он любил Молли. Основываясь на вашем исследовании и взаимодействиях с их потомками, как вы думаете, действительно ли он любил Молли? 

ЛЕО: Я слушал то, что мне говорили представители общины осейджей. Многие из них подходили ко мне и говорили: «Помни — это был настоящий брак». Он действительно любил ее. Это шокирует, потому что, прочитав книгу, думаешь, как можно было обманывать свою семью? Это привело нас к созданию ненадежного главного героя, в котором мы не знали, насколько он был замешан. Сколько он знал, что скрывал от нее?

Мы продолжали развивать эти отношения, и они становились все более мощными. Я говорил с прямыми потомками моего персонажа, с племянницей Эрнеста Беркхарта, 13-летней девушкой, которая хотела спросить своего дядю о убийствах и дождалась Рождества, когда он был пьян. Она заставила его признаться в некоторых вещах. Эта история настолько чувствительна, настолько свежа, и до сих пор влияет на поколения людей в этом месте. Поразительно иметь возможность поехать туда, поговорить с людьми, которые до сих пор живут на этих землях и являются прямыми потомками, все еще затронутыми тем, что произошло. 

Автор статьи: Светлана Хачиян (контрибьютор международных СМИ, основательница пиар агентства PR ME)