В Большом театре бушует "Буря". Каким получился балет по последней пьесе Шекспира

После триумфального возобновления "Ромео и Джульетты" Большой театр продолжает шекспириаду: на Новую сцену нагрянула "Буря". И если "самую печальную повесть" воссоздавали по образцу 1940-х годов, то в этот раз авторы спектакля работали с чистого листа. Оригинальную постановку по собственному либретто подготовил хореограф Вячеслав Самодуров, музыку для балета написал композитор Юрий Красавин, костюмы придумал модельер Игорь Чапурин. Редактор раздела культуры ТАСС Дарья Шаталова побывала на предпремьерном показе и рассказала, чего ожидать от спектакля. 

Пьеса "Буря" — мистическая, аллегорическая: среди ее героев не только люди, но и духи, а основное действие разворачивается на загадочном острове. Поскольку произведение считается последним в творчестве Шекспира, исследователи и читатели видят в нем, возможно, еще больше символов и жестов, чем закладывал автор. Своими мыслями перед генеральным прогоном поделился композитор Юрий Красавин:

В последний раз "Буря" разворачивалась в Большом театре почти 200 лет назад — в 1827 году. Архив говорит, что это было волшебно-романтическое зрелище в стихах и прозе с музыкальным прологом. В наши дни акцент с любовной линии сместился — обнажились мотивы как бы более актуальные: каково бороться с самим собой? как взаимодействуют природа и цивилизация? Перед показом Красавин признался, что хореограф Вячеслав Самодуров "убирал категорически всякие сентиментальные моменты". Постановщик объяснил это тем, что хочет привести зрителей к эмоциям более сложным путем.

Искусство Самодурова разнообразно, и как хореограф он полюбился публике в первую очередь своими бессюжетными одноактными балетами — остроумными и самобытными. Постановки на несколько актов и с сюжетом у него тоже есть, в том числе и по Шекспиру: в 2017-м его "Ромео и Джульетта" получили национальную премию "Золотая маска". 

Работа с "Бурей", по словам Самодурова, стала для него вызовом. При этом либретто хореограф написал сам. "Я не могу принимать мысли со стороны. Ты должен ставить то, что ты понимаешь, и то, что сам чувствуешь. Если я не сам пишу либретто, я не могу потом ставить, мне этот текст будет непонятен", — говорит постановщик. 

Главный герой "Бури" — волшебник Просперо, живущий вдали от мира на острове. У него есть 15-летняя дочь Миранда и слуги — дух воздуха Ариэль и безобразный дикарь Калибан. На самом деле Просперо — законный герцог Миланский, которого предали и нечестно свергли. Он хочет наказать своих обидчиков, а еще устроить дочери свадьбу. Для этого он вызывает бурю, и после кораблекрушения на остров попадает королевский сын Фердинанд — будущий жених Миранды. А дальше с помощью своих слуг, чар и некоторых манипуляций волшебник начинает осуществлять все задуманное. 

Сюжет пьесы витиеват, и для балета на первый взгляд не слишком подходит: герои ведут подковерные игры, передать суть которых в танце не так уж просто (к слову, еще в 1982-м "Бурю" рискнул поставить Рудольф Нуреев). Поэтому перед походом в театр лучше прочитать хотя бы краткое содержание произведения и внимательно ознакомиться с либретто. А еще подготовиться к тому, что 5-актную пьесу с эпилогом в Большом сжали до двух действий — когда предпремьерный показ закончился, не все зрители поняли, что спектакль уже сыгран, и ждали продолжения. 

Остров металла

Открывается спектакль хором моряков и качкой на корабле: буря набрасывается, и в круговерть попадает большинство героев спектакля. Разобраться, кто есть кто, пока сложно, но одна фигура вопросов не вызывает: в пурпурной мантии в ожидании замер Просперо (Денис Савин). На сказочного мага он не похож — татуировки по всему телу, подведенные темным глаза, вырывающийся бунтарский дух. Его движения степенны, размашисты, спокойны: он подчиняет своей воле всех, кого захочет, не прикладывая особых усилий, поэтому есть в его фигуре нечто тираническое.

Под стать ему и дочь Миранда (Анастасия Сташкевич) — строптивая и капризная, в танце она спорит с отцом и играет на его нервах как на невидимом клавесине — в унисон с оркестром. В то же время она живая, окрыленная — порхает в руках то Просперо, то Фердинанда (Владислав Лантратов). А вот от распущенного Калибана, чью роль драматично и по-демонически притягательно отыграл Дмитрий Дорохов, девушка уворачивается. 

Ее тело говорит одновременно на нескольких языках — то вполне по-классически вытягиваясь в струну, то ломаясь от раскачки. Такими контрастами "высокого" и "низкого" в целом отличается почерк Самодурова. Этой непоследовательности вторит и музыка Красавина: в партитуре нашлось место саксофону и аккордеону; неоклассические мотивы сменяются современными, динамичными, даже будто африканскими ритмами, а после оркестр имитирует звучание старинной музыки.

Интересная партия в этом спектакле у Ариэля (Марк Чино) — главного помощника Просперо, чьими силами во многом и вершатся дела. Плавные и протяжные движения, пластичные, воздушные, несколько женственные, подчеркивают неземную сущность духа. Для Чино это первый современный спектакль с серьезным сюжетом, и, по словам танцовщика, воплотить это сочетание поначалу было непросто. "Когда долго танцуешь классическую хореографию, конечно, хочется себя немного в рамки загнать", — говорит артист.

Зная, что действия будут происходить на острове, ожидаешь увидеть декорации зеленого или синего цвета, но художник-постановщик Алексей Кондратьев избежал клише. Просперо напоминает рокера, вот и его волшебный мир омывается металлическими волнами: сцену с трех сторон обрамляет массивная серебристая решетка. По словам Кондратьева, среди источников его вдохновения были работы Джексона Поллока и картина Ивана Айвазовского "Среди волн". 

Причем линии на декорациях складываются в узор так, что напоминают очертания глаз — возможно, это глаза духов, которые наблюдают за происходящим. Потусторонних существ на острове много — как и артистов в кордебалете Большого. Модельер Игорь Чапурин пошел ва-банк, максимально подчеркнув тела по сути бесплотных созданий: артисты одеты в короткие нюдовые купальники. Массовые сцены — особенно во втором действии — смотрятся эстетично и завораживающе, навевая мысли о "Вальпургиевой ночи" Шарля Гуно. 

Когда Просперо добирается до законного трона, он заявляет, что отрекается от волшебства. Асимметричный, хаотичный "хоровод" духов постепенно покидает сцену, а Ариэль и Калибан обретают свободу. Добро торжествует над злом, любовь — над предательством, а естество — над магией. 

Дарья Шаталова