Сергей Соловьев: "Я ищу кровную связь".

Нет смысла перечислять все награды, звания, должности мастера, ведь для каждого из нас его имя сразу ассоциируется с фильмом "Асса", ставшим символом эпохи, культовой вехой времени. "Асса" прозвучала как одно из основных событий в культурной жизни СССР времен перестройки. Фильмография режиссера насчитывает с десяток знаковых картин, среди которых: "Сто дней после детства", "Избранные", "Чужая белая и рябой", "Асса", "Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви", "Нежный возраст", "О любви", "Одноклассники", "Анна Каренина", "Кеды". Автору этих строк удалось дважды побеседовать с Сергеем Александровичем. В первый раз он назначил мне встречу в своем кабинете на Мосфильме, второй раз, честно говоря, я подловила режиссера после пресс-конференции на ММКФ. Перед вами фрагменты из двух интервью, и, что самое удивительное, все, что он говорил, актуально и сегодня. Сергей Александрович, практически все ваши фильмы посвящены молодежи. Почему? Это попытка идти в ногу со временем? Не пытаюсь! Я считаю, да я уверен, что самое главное в жизни происходит до 25 лет, а дальше мы, увы, пожинаем плоды, транжирим или развиваем то, что получили. Мне интересен возраст, когда только начинается взрослый человек. Что для вас важнее – процесс съемок или конечный результат? Когда я снимаю кино, самое для меня драгоценное - общение с людьми. Что у меня осталось от "Ассы"? Не популярность фильма, а люди. Привязанности. Воспоминания. Сережа Курехин, Витя Цой, которых с нами нет, Боря Гребенщиков*. Мне почему-то приписывают какие-то идеологические высказывания, но, поверьте, фильм "Асса" - никогда не замышлялся как некий завуалированный политический манифест. Рок-музыканты – пели, артисты – играли, и мы искренне наслаждались тем, что делали. Да, это был процесс. Прекрасный процесс. Я всегда ищу кровную связь. Вот, что важно. И никакой идеологии. Вы не лукавите? В искусстве есть одна-единственная качественная категория, не имеющая какой-то там идеологии, - талант. Я – за талант! Писатель Геласимов, благодаря которому случился фильм "Кеды" - талант. Рэп-исполнитель, композитор Баста, который не только написал саундрек, но и сыграл роль в "Кедах" - безусловный талант. Впервые снявшиеся у меня молодые актеры Николай Суслов и Аглая Шиловская — очевидные таланты. Моя бывшая супруга – актриса Татьяна Друбич, которая много играла в моих фильмах, в том числе Анну Каренину, – светлый, сияющий, талант. Но позвольте выразить сомнение. К примеру, в фильме "Кеды" фабула строится на призыве главного героя в армию. А дальше что? Ответа нет. У меня есть один исчерпывающий ответ: наши дети, дети детей – здоровые и не очень здоровые (не случайно в моем фильме снимается аутист) должны оставаться живыми. Мы, взрослые, много чего творим, забываем о детях. Я желаю мира России, Украине, Израилю… Мира всем! Поверьте, я не думал связывать свой фильм с посланиями, с чем-то великим. Мне понравилась идея: молодой человек на сэкономленные деньги хочет купить кеды, и тут его призывают в армию. Что делать? Колоссальная работа мысли: так покупать теперь кеды или не покупать? И он покупает, а на следующий день его забирают. Зачем покупает? Теперь он точно знает, что "кто-то" будет ждать его возвращения. И этот "кто-то" - кеды!!! Я перенес на экран рассказ Андрея Геласимова "Paradise Found" (сборник "Десять историй о любви"). Андрей сказал мне, что написал рассказ, когда старшего сына забирали в армию. В рассказе нет ни антивоенного, ни патриотического пафоса. И в фильме нет. Это история про момент взросления, про ответственность более сильных людей перед слабыми. Значит, не всегда надо искать великий смысл? Я говорю своим студентам, что величие замысла сегодня находится в обратной зависимости к качеству вашего будущего фильма. Вспомните Пушкина. Есть ли великий смысл в его произведениях? Я его не вижу. Для меня это просто пушкинский дар. А "Анна Каренина" о чем? О женщине, которая бросилась под поезд. И еще один очень важный момент – родство. Возьмите гениальные рассказы Казакова, напечатанные в альманахе 1958 года "Тарусские страницы". Когда читал, ощущал родство. Это уже не только художественное произведение, это воздух моей эпохи. Такое - же родство я ощутил с рассказами Геласимова. Мне очень важно, чтобы возникла совместная ворожба, чтобы воздух эпохи возвращался. Шестнадцать лет назад вы покорили зрителей картиной "Нежный возраст", соавтор сценария и исполнитель главной роли – ваш сын Митя. Его персонаж проходит через чеченскую войну. Контужен. Между "Нежным возрастом" и "Кедами" чувствуется некая поколенческая связь, герои в чем-то родственные души. Какая из этих картин вам ближе? "Нежный возраст". Почему? Потому что фильм о нежном возрасте и снимался мой сын. И добавить нечего. Что, на ваш взгляд, одержит победу – идеология, деньги? Вы как-то пошутили, мол, чучхе. Пошутил в каком-то смысле. Но ведь исламские происки – тоже своего рода чучхе. Боюсь, все идет к тому, чтобы чучхе победило. У меня был опыт общения с людьми, исповедующими ислам. Они обладают уникальным даром убеждения, подают свои идеи с такой гуманистической убедительностью, просто демократы. Я ели ноги унес, так за себя испугался. Гипноз какой-то. Но в свое время, когда был связан с Кореей (это длинная часть моей биографии, не для нашего разговора), действительно верил в чучхе. Тут ведь ситуация с инфернальным злом. При коммунизме двор, подворотня, улица, город - все-все родное. Да, у советского периода были черные стороны, но ты шел по СВОЕЙ улице. А сейчас — кругом красота, чистота, роскошь даже, а корни, если раскопать, "империи зла". Сергей Александрович, вы поддерживаете или не поддерживаете деятелей культуры, которые начинают интересоваться или даже занимаются политикой? Я сомневаюсь, что у них останется время и душевные силы для чистого искусства. Кому-то я уже отвечал на похожий вопрос и даже помню, какая у меня возникла ассоциация. Вот представьте, что мой любимый писатель Юрий Казаков, который ночью пишет "Во сне ты горько плакал", утром, проснувшись, говорит: "Надо бы в думу сходить, поболтать". Разве такое возможно? Мне кажется, что я вполне нормальный человек, и как у нормального человека работа занимает столько времени, сколько и должна. Политикой я давно перестал интересоваться и думаю, что никогда уже не заинтересуюсь. Потому что все, что с ней связано, вызывает у меня тяжкое уныние. На самом деле, есть множество вещей, которыми я уже никогда интересоваться не буду. Отрезал, чтобы не мешали. Всякие там социальные вопросы отбрасываю, как шелуху. Стараюсь жить не в рацио-мире, когда запускаешь творческий механизм, все, что рациональное, тормозит искусство. То есть искусство – иррационально? Искусство – искренне. Но я противник интеллектуального искусства, надуманного усложнения, не люблю, когда режиссер заставляет зрителя почувствовать себя дураком, не люблю, когда в кино умничают. Вы хотите, чтобы я в темпе аллегро объяснил вам, что такое искусстве? Не получится! Что для вас значит русская классическая литература? Ведь не случайно вы начинали в театре с "Дяди Вани" и "Трех сестер", потом были фильмы "Егор Булычев и другие" (по Горькому), "Станционный смотритель" (по Пушкину), "О любви " - по рассказам Чехова ("Доктор", "Медведь", "Володя"). Все очень просто: я люблю читать наших классиков. И перечитывать. Я всегда к ним возвращаюсь. Точнее, я никогда и никуда от них не ухожу. Классика для меня, это прежде всего, наш русский язык. Мой единственный язык, которым я владею. Да, стыжусь, что так и не выучил другого, но уж коли так, пусть иностранцы, если захотят понять меня, учат русский. Русский режиссер, русский писатель – это носитель русского языка! Разве не так? Рассказы Чехова - моя давняя страсть. Моя молодость. "Володю" я собирался перенести на экран, когда учился на четвертом курсе ВГИКа, а "Доктора" и того раньше – кажется на первом. Потом все это отложил, спрятал в подсознание, и только через три десятилетия, вытащил. Вы сняли фильм о любви, который так и называется "О любви". Что для вас любовь сегодня? Любовь была и есть – единственное спасительное чувство. И ты, если хочешь жить, ищешь этого спасения. Конечно, у меня другое ощущение любви, чем, например, у моего сына Мити, но когда мы вместе делали предыдущую картину "Нежный возраст" и говорили о чувствах, то понимали друг друга с полуслова. Я в то время находился в страшном кризисе, а Митя пришел ко мне и рассказал три истории, как потом выяснилось, практически, автобиографические, чем чрезвычайно взволновал меня. Я послушал его, подумал и решил, что пришла пора делать кино вместе с сыном. В результате он вытащил меня из кризиса, из пустоты и получилось кино "Нежный возраст". Митя повернул меня лицом не просто к современности, а к настоящей, живой реальности, черты которой я очень смутно себе представлял в то время. Вся эта эйфория горбачевской перестройки, весь романтизм "мы наш, мы новый мир построим" сидел у меня в голове. Он вовсе не обратил меня "в свою веру", но заставил посмотреть на всю эту современность исключительно трезвыми глазами абсолютно трезвого человека. Вы помогали сыну стать тем, кем он стал? Митя формировался сам. И считаю, что никто никого сформировать не может, пока у человека не появится свой опыт. У сына были и друзья, и проблемы, и любовь вне моего поля зрения. Я же видел его только в работе, при мне он сыграл свою первую роль в фильме "Дом под звездным небом", учился в мастерской Рубинчика, а у меня, что называется, рос на съемочных площадках, на фильмах "Чужая, белая, рябой", "Асса". Митя выполнял любую работу: таскал ящики, настраивал осветительные приборы, к "Ассе" сам сделал эскизы рекламного плаката. Потом, вдруг, умудрился влезть в коммерцию, представляете, у него был коптильный завод… Когда я впервые узнал его жизнь, о которой не знал и знать не мог, мне сын открылся с другой стороны. Каким вы были в его возрасте? В его возрасте я не думал о переустройстве мира, не было никаких амбиций, никаких претензий. Я жадно впитывал впечатления. Я хотел научиться видеть, как уважаемые мною мастера и найти свой собственный взгляд. Чтобы что-то создать, надо почувствовать свою индивидуальность. Мне кажется, что только с возрастом человек адаптируется к общественному и это перестает ему мешать жить. Душе необходимо научиться живучести, стойкости и вере в самые элементарные, но самые главные человеческие понятия – в дружбу, в сострадание…и, конечно, в любовь. Практически, все, кто с вами работал, кто у вас учился и учится, считают, то ваш способ общения – схож с переливанием крови. Что скажете? Правильно! Я же ищу кровную связь!