Эротический хит 1970-х «Калигула» много лет смущал зрителей. Чем удивят публику создатели обновленной версии фильма?
В сети появилась совершенно новая версия знаменитого порнографического пеплума Тинто Брасса «Калигула». «Лента.ру» вспоминает историю создания картины, которая должна была стать новым словом в кинематографе и рассказывает о том, чем удивляет «Окончательная версия» фильма.
Вряд ли те, у кого в начале 1990-х — чаще всего вдали от посторонних глаз — была видеокассета с фильмом «Калигула», могли предположить, что пройдет тридцать лет — и они услышат о выходе в мировой прокат ленты под названием «Калигула: Окончательная версия». Более того — о том, что подобное зрелище будут принимать всерьез. Но тем не менее премьера этой вариации знаменитого порнопеплума Тинто Брасса состоялась в прошлом году на Каннском кинофестивале и даже имела там определенный успех. Критики сошлись во мнении, что новая версия лучше той, что была выпущена в 1979-м и тогда спровоцировала скандал, стала хитом проката (собрав 23 миллиона долларов) и одним из самых ненавидимых фильмов в истории.
- Дата выхода: 16 августа
- Страна: США, Италия
- Продолжительность: 2 часа 58 минут
- Режиссер: Тинто Брасс
- В ролях: Малкольм Макдауэлл, Хелен Миррен, Тереза Энн Савой, Питер О'Тул
Первоначальный замысел «Калигулы» был крайне амбициозен. Создатель журнала Penthouse Боб Гуччионе решил снять самый дорогой в истории независимый фильм. В его основу легла история легендарного пугала Античности — императора Гая Юлия Цезаря Августа Германика, известного также под прозвищем Калигула, которое сам Германик ненавидел. Гуччионе заказал сценарий американскому классику Гору Видалу, а режиссировать свое детище предлагал Федерико Феллини и Джону Хьюстону. Когда они отказались, Боб договорился с Тинто Брассом, который как раз перед этим снял эротическую драму про нацистов «Салон Китти». Оттуда в «Калигулу» пришла Тереза Энн Савой, сыгравшая сестру и возлюбленную императора Друзиллу. На остальные главные роли были приглашены Малькольм Макдауэлл, Питер О’Тул, Джон Гилгуд и Хелен Миррен. В эпизодах оргий были заняты модели Penthouse.
По ходу съемок режиссер разругался сначала со сценаристом, а потом и с продюсером, требовавшим добавить сцены несимулированного секса, которые Гуччионе в итоге сам снял уже после увольнения Брасса. Имена авторов пропали из титров, монтажеры кое-как собрали фильм из гигантского количества материала (итальянец снимал каждую сцену на четыре камеры), но к моменту премьеры в 1979 году в успех предприятия уже никто не верил. Однако «Калигула», как уже было сказано, спровоцировал несколько скандалов и уже этим заслужил своеобразный культовый статус, не имеющий прямого отношения к его художественным достоинствам.
Оригинальный материал несколько десятилетий считался утерянным, однако в 2018-м году был обнаружен архив из 96 часов (!) неиспользованных кадров, из которых продюсером Томасом Негованом и была смонтирована «Окончательная версия».
Понятно, что из такого количества пленки можно было смонтировать более или менее любое кино — в известных пределах, конечно. Негован поставил цель подогнать картину под сценарий Гора Видала и попытался придать картине величественное эпическое дыхание. Хронометраж окончательной версии в итоге вырос на 22 минуты. При этом из фильма пропала вся добавленная Гуччионе порнография. Кроме того, Негован не использовал ни одного кадра из прежних версий, так что формально речь идет о совершенно оригинальном произведении.
Горячим поклонником новой версии «Калигулы» оказался Малкольм Макдауэлл — по его словам, теперь у зрителя наконец есть шанс оценить одну из его лучших экранных работ. В контексте обширной фильмографии великого британского актера «Калигула» действительно занимает место своеобразного зенита. После «Если…», «О, счастливчика» и «Заводного апельсина» Малкольм стал официальным представителем патологических британцев — обширной социальной группы с безупречными манерами и без всяких сдерживающих центров. Он был Миком Джаггером от кинематографа, и роль римского императора-перверта давала возможность подарить предыдущим образам солидную родословную.
В «Калигуле» Макдауэлл действительно выкладывается на полную: прыгает, пляшет, спит с сестрой, ходит в женском платье и писает в амфору.
Он одновременно развращен, безумен и хитроумен, однако именно в этой роли видно, насколько Макдауэллу необходим подходящий режиссер — лучше всего, конечно, Стэнли Кубрик. Жовиальный итальянец Тинто Брасс на роль укротителя Малкольма никак не подходил. Вполне вероятно, что именно по этой причине Макдауэлл остался очень доволен сотрудничеством, много раз делал Брассу комплименты и называл «настоящим леваком». Занятно, что абсолютно заслуженный красивый финал патологической линии в своем творчестве Макдауэлл спустя годы получил благодаря русскому материалу. Сначала он сыграл психа и убийцу Николая II Якова Юровского в «Цареубийце» Карена Шахназарова и «Эвиленко» Давида Гриеко, где ему достался персонаж, списанный с Андрея Чикатило.
Впрочем, Макдауэлл, несмотря на очевидную расфокусированность, все три часа остается, пожалуй, единственным человеком в кадре, который получает от происходящего очевидное удовольствие. Диапазон чувств на лицах почти всех прочих персонажей (включая голую массовку с огромными приставными фаллосами) варьируется между исполнительностью, чувством ответственности и трудовой сосредоточенностью. Последняя эмоция наиболее характерна для Хелен Миррен, сыгравшей официальную супругу Калигулы Цезонию. Несмотря на несколько ролей в ярких фильмах (к примеру, в том же «О, счастливчике»), образ «самой развратной» избранницы императора явно был воспринят Миррен как этапный, поэтому напряженная выразительность ее движений напоминает не кино, а что-то вроде фильма-балета. Не скрывает мучений от происходящего и патриарх английского кино Джон Гилгуд, который с первого появления на экране явно с нетерпением ожидает смерти своего сенатора Нервы.
Единственный, кто здесь играет не просто с огоньком, но и вполне всерьез, это Питер О’Тул.
Несмотря на то что действовать ему пришлось в жутком гриме, в диких декорациях и в окружении голых моделей Penthouse, актер сделал своего свихнувшегося, изъеденного язвами императора Тиберия по-настоящему страшным и неотразимым. Судя по прочим его работам, эта роль — достижение самого актера, который (возможно, единственный из ансамбля «Калигулы») обрел здесь не позор, а внушительную строчку в и без того выдающемся резюме.
Увы, Тиберия на экране в любой из версий до обидного мало. Что же касается остального действа, то в новом варианте «Калигула» в целом производит временами еще более странный эффект, чем в привычной порноверсии. Раз уж фильм смонтирован согласно сценарию Гора Видала, то нелишне вспомнить о том, что писатель настаивал на предельном натурализме картины и требовал избегать китчевой эстетики феллиниевского «Сатирикона». Увы, но Тинто Брасс в грош не ставил уже самого Видала и использовал «Калигулу» для проработки своей эстетики юмористического софт-порно. В итоге под его контролем были созданы такие декорации и костюмы, которые по сегодняшним меркам не спасла бы даже самая гениальная актерская игра, даром что работал над ними сотрудничавший с Феллини обладатель двух «Оскаров» Данило Донати. Многоэтажные залы для оргий и пыток выглядят так, будто вдохновлены смелыми мужскими фантазиями о женской бане. То же касается разноцветных шелковых туник, удачно почти не прикрывающих гениталии. Всерьез воспринимать в таком антураже мучительно подробный и попросту нудный рассказ о развращении императора властью совершенно невозможно. «Калигула» по-прежнему похож на порнофильм, из которого теперь почему-то вырезали все самое интересное. Заметим, что такая абсурдная пытка, пожалуй, понравилась бы герою картины.
Надо сказать, что вины Томаса Негована во всем этом нет. Он проделал колоссальную работу, создал из кинематографического анекдота нечто предельно (с учетом исходного материала) похожее на фильм. Однако вся эта работа представляет исключительно культурологический интерес. Как иллюстрация истории об очередном раздутом до небес костре амбиций, как яркий пример того, как безвкусица оказывается сильнее витальности, как свидетельство, что вечность от пошлости иногда отделяет один поворот камеры.