"Замок герцога Синяя Борода" Пермской оперы: плюсы и минусы

Позже была долгая и громкая эпоха Георгия Исаакяна – уже в постсоветские годы Пермь регулярно удивляла нетривиальными названиями (например, "Клеопатру" Массне больше никто в России не решился поставить – большинство и вовсе не знает о такой опере) и радикальными режиссерскими чудачествами. Потом пришло время Теодора Курентзиса – ажиотаж вокруг пермских спектаклей и вовсе начал носить характер лихорадки. Но и после убытия эпатажного грека с берегов Камы на берега Невы пермяки продолжают держать в напряжении культурное пространство – чего только стоят постановки еще более эпатажного Константина Богомолова! Пермские продукции всегда подаются как эксклюзивные и революционные, вокруг них много пиар-шума, все настраивает на то, что пропустить пермскую новинку никак нельзя. На этом же настаивала и реклама нынешнего приезда пермяков в Москву – в Концертном зале имени Чайковского была обещан показ полуконцертного-полусценического (семи-стейдж) исполнения оперы Белы Бартока "Замок герцога Синяя Борода", одной из последних премьер коллектива. Название, действительно, нечасто встречающееся в афишах российских театров, следовательно, пермская гастроль – акция из категории must see. Однако на поверку гастроль оказалась не такой уж яркой, как то было обещано. Фото пресс-службы Московской филармонии. Единственная опера Бартока вышла из-под пера композитора в 1911-м, а ее мировая премьера состоялась семью годами позже в венгерской столице в период недолгого существования Венгерской советской республики: именно коммунистическое правительство дало композитору возможность, наконец, увидеть свое детище на сцене, чего он тщетно добивался от предшествующих монархических властей. Дитя своего времени, эпохи декаданса, мрачная история про магната-убийцу и его одержимую любопытством юную супругу быстро приобрела мировую популярность, появляясь время от времени на всех мировых сценах. И сегодня это произведение достаточно популярно за рубежом. Отечественная премьера состоялась в Свердловске в 1925 году, в 1968-м на советском телевидении режиссером Виталием Головиным был снят фильм-опера (за кадром поют Евгений Кибкало и Нина Полякова), а в 1978-м команда венгерских постановщиков сделала замечательную постановку в Большом театре СССР, в которой блистали Евгений Нестеренко и Елена Образцова. Уже в постсоветское время опера впервые пошла у нас на языке оригинала (прежние постановки были по-русски): Мариинка обратилась к сочинению в 2010-м — был куплен в Английской национальной опере спектакль Даниэла Креймера, которого после лондонской премьеры многие британские критики упрекали в низведении символистской драмы до банального ужастика наших дней об очередном маньяке, сгноившем в своих подвалах не одну жертву. С такой критикой трудно было не согласиться, спектакль, действительно, вызвал мало энтузиазма и в России, несмотря на благосклонность к нему "Золотой маски". В прошлом году Мариинка вновь взялась за "Замок", представив его в спектакле-диптихе вместе с эксцентричным балетом Бартока "Чудесный мандарин". Оба сочинения "короткометражки" (балет и вовсе идет менее получаса) и камерны по числу участников. Однако же назвать их камерными в полном смысле слова мешает существенное обстоятельство — Барток предусмотрел громадный оркестр, настоящее вагнеровско-штраусовское пиршество звуков, который невозможен ни в каком камерном формате. В опере оркестр-мастодонт ворожит в стиле позднего романтизма, поражая буйством красок: музыка произведения, колористически богатая, полная терпких гармоний, своеобразных ритмов, медитативно текучая, повествует о душевных муках, о глубокой мрачной тайне, о тошнотворных безднах, что живут внутри каждого из нас и в которые опасно заглядывать. Навеянная эстетикой "Пеллеаса и Мелизанды" Дебюсси опера Бартока (либретто Белы Балажа также по пьесе Метерлинка, но другой — "Ариана и Синяя Борода") — это рассказанная иначе, более брутально, история Лоэнгрина и Эльзы, где герой оказывается не рыцарем света, но пленником (или порождением) тьмы. В оркестре и в вокальных партиях здесь разлита сумрачная красота — завораживающая и пугающая. Оркестровое исполнение и оказалось самым манким моментом пермского визита – маэстро Федор Леднев сумел выжать из театрального коллектива максимум, буквально очаровав московскую публику глубиной и силой высказывания, помноженными на безупречную точность исполнения. Богатая бартоковская колористика была донесена со всем блеском – в пучине оркестровых красот, то экстатических, то устрашающих, можно было по-настоящему утонуть. Фото пресс-службы Московской филармонии. Однако разочарованием исполнения стало то, что никакого семи-стейджа не было и в помине – оно оказалось чисто концертным, без всякого намека на театральность. Нельзя же за таковую счесть видеопроекцию на трех плазмах, висящих на органе КЗЧ: на них показывали фрагмент видео-контента из оригинального пермского спектакля, однако подлинного ощущения театра эта добавка породить никак не могла. Кроме того, сам видеоматериал – подчеркнуто анатомический и абстрактно-неконкретный одновременно – по большей части представлял собой малосимпатичное зрелище, которое лишь мешало слушать музыку. Почему театр не счел возможным показать в Москве полноценный спектакль, остается только гадать. Тем более, что в Зале Чайковского нередко показывают театральные работы, конечно, адаптированные под условия концертного зала, но, тем не менее, настоящие спектакли. А, кроме того, в столице как раз сейчас идет целый фестиваль музыкальных театров "Видеть музыку", хозяин которого – как раз бывший пермский худрук Георгий Исаакян – был бы только рад предоставить одну из московский театральных площадок для полноценного проката пермской продукции. Были в исполнении и другие не во всем удовлетворившие моменты. Пермская продукция позиционировалась как мировая премьера – не больше и не меньше. Несмотря на то, что "Замок" уже более ста лет играют повсеместно на мировых сценах, пермяки решили удивить. Живущий в Германии белорусский композитор Валерий Воронов дописал к сочинению Бартока пролог и эпилог – именно это и стало поводом называть пермскую работу мировой премьерой. Слишком короткая опера определенно требует увеличения хронометража общего пребывания публики в зале – чаще всего это делают путем подбора к "Замку" пары (как то было сделано в Мариинке в прошлом году). Однако в Перми пошли своим путем. Получившиеся у Воронова "довески" не разрушают стилистики сочинения Бартока, хотя и очевидно, что это написано сегодня, что это музыка другого, и при том современного композитора, однако она выдержана в бартоковском строе и следует гнетущей атмосфере "Замка". Поэтому в целом эту работу можно счесть за плюс, хотя и вовсе необязательный: музыка оперы Бартока абсолютно самодостаточна и ни в каких подпорках не нуждается. А вот решить проблему хронометража "дописки" не смогли – они слишком лапидарны, и театральный вечер у пришедших в зал все равно получается очень коротким. Фото Никиты Чунтомова. Если оркестр однозначно убедил, то пара певцов – не во всем. Гарри Агаджанян почему-то пел своего Герцога по нотам – для концертного исполнения это, конечно, не проблема, но все равно удивительно, учитывая, что солист не раз уже выходил в этой роли в спектакле. Его мощный и объемный бас сумел нарисовать значительный образ – своей зловещей неотвратимостью и одновременно мастерским владением голосом, которому подвластны и подспудные низы и экстремальные верхушки, а также миллион нюансов и красок, он явился настоящим протагонистом. Наталья Ляскова предстала трепетной Юдит – ее пение было одухотворенным и разнообразным, однако сам голос певицы – слишком высокое светлое и мягкое меццо – напрочь лишен тайны и пугающей глубины. Следовательно, у ее героини совсем нет подложки и изнанки, а ее требовательность в желаниях скорее похожа на капризы ребенка, чем на неотвратимое следование фатуму. Несмотря на то, что существует традиция исполнять эту партию даже в сопрановом варианте, не стоит забывать, что оригинальный замысел Бартока предназначен для более низкого и темного голоса (таким голосом обладала первая исполнительница Юдит меццо Ольга Хазельбек). Неслучайно неотразимыми героинями "Замка" были такие великие певицы как Криста Людвиг, Татьяна Троянос и Елена Образцова.