«Так бывает не у всех»: композитор Максим Дунаевский — о съемках «Трех мушкетеров», работе с Караченцовым в Лос-Анджелесе и суде за «33 коровы»
На Первом открытом фестивале «Музыка и кино» в Туле композитор Максим Дунаевский был награжден почетным призом «За выдающийся вклад в Киномузыку». Напомним, что маэстро написал музыку более чем к 80 художественным фильмам, среди которых такие, как «Д`Артаньян и три мушкетера», «Летучий корабль», «Мэри Поппинс, до свидания», «Карнавал», «В поисках капитана Гранта» и другие.
В тульском Главном концертном зале композитор встретился со зрителями и представил свои знаменитые хиты, а также познакомил публику со своей партнершей по сцене певицей Ангелиной Сергеевой, которая их и исполнила (сам композитор был за роялем). А затем Максим Исаакович пообщался с поклонниками и ответил на самые интересные вопросы.
Как становятся знаменитым
Написав одну песню. Однажды я проснулся от страшного ора у меня под окном. Пьяные голоса выводили «Пора-пора-порадуемся…». Я понял, что проснулся знаменитым. Такое у меня получилось ударное начало, хотя мне было уже за тридцать. Так бывает не у всех...
Как композиторы начинают петь
Я и раньше пел, но для себя, не был профессиональным эстрадным певцом. И начало этому положила история на «Трех мушкетерах». Раньше подбирали актеров на пробах — сейчас в ходу умное слово «кастинг». И в наш фильм по роману Дюма подбирали артистов по двум критериям. Во-первых, они должны были походить на французов (как Боярский). Во-вторых, должны были петь, ведь фильм музыкальный. Но на роль де Тревиля почему-то пригласили Льва Дурова, который совершенно не умел петь. Это было плохо — у него же было в картине два сольных номера! И режиссер картины Георгий Юнгвальд-Хилькевич попросил меня спеть за него. Объяснил это так: «Если пригласить известного певца или артиста — подлог будет сразу заметен. А противный голос Дурова и твой противный очень похожи. Никто не заметит». Мне пришлось согласиться.
Но когда мы пришли в студию, там уже стоял Лева и пытался петь. Это было неприятным сюрпризом. Лева так объяснил нам: «Я уже два месяца учу эту песню, и сегодня у меня начало получаться». Он записался, и мы тогда искренне сказали Леве, что ничего подобного раньше не слышали. Он довольный ушел. И потом был уверен, что именно он пел де Тревиля. А пел его я…
Как попасть в мушкетеры
Наши «Три мушкетера» прогремели тогда по стране и не только. О фильме узнали во Франции. Оттуда приехали представители мушкетерского сообщества — ордена, который там до сих пор существует. И мне вручили все атрибуты, как настоящему мушкетеру: шпагу, шляпу, плащ и грамоту о том, что меня приняли в мушкетерский клан. Причем на старофранцузском, который они сами вряд ли понимали.
«Хотелось уйти от ханжеской стыдливости»: режиссер Дмитрий Астрахан — об эксперименте со спектаклем
Чем хорош роман Дюма
Идеей. Ведь этот роман стал популярен не только из-за героев, но и благодаря своей революционной идее. Он дал своим читателям понятие, что такое настоящая мужская дружба. И кстати, на съемках фильма артисты очень подружились и в дальнейшем поддерживали эту дружбу всю жизнь. Многие из них, к сожалению, уже ушли из жизни. Но они продемонстрировали людям настоящую мушкетерскую дружбу.
О бедных лошадях и мощном грузовике
Да, на съемках артисты настолько... дружили, что мне иногда казалось, что фильм не будет снят! Каждый вечер дружили. Но вот наступил момент, когда режиссер должен был снять первую сцену, вроде самую легкую, по его мнению. С табуретки артисты должны были легко запрыгнуть на лошадь. И что вы думаете? Они не попадали ногой в стремя! Перелетали через лошадь — особенно легкий Арамис (Старыгин), который весил не больше 50 килограммов тогда.
А со Смирнитским было еще сложнее. За это время он прибавил килограмм двадцать. Плюс еще амуниция — шляпа, ботфорты, шпага, плащ — плюс десять кило. Просто чудовище… И такой подлости лошадь не ожидала, она просела под ним и не смогла встать…
Режиссер умаялся. К тому же, когда он сказал «Мотор» и включил фонограмму с этим ором «Пора-пора-порадуемся...», лошадь с Арамисом (Старыгиным) дернулась и неожиданно понеслась в лес. Лошади ведь не любят шума. Вернулся Старыгин поздно вечером в изрядно помятом состоянии, и злые языки утверждали, что от него пахло спиртным. Вполне вероятно.
Вот почему на следующий день был найден грузовик, скамейки с уздечками, а оператора развернули спиной к кабине. Грузовик поехал, а мушкетеры запели «Пора-пора-порадуемся…». Так были сняты первые кадры фильма.
О легендарных «33 коровах»
Как-то мы увидели в магазине молочные продукты под такой маркой. Их выпускал Московский молочный завод, который решил заработать деньги на этой марке. А это же наша песня! Пришлось судиться. И мы проиграли. Судья так объяснил: 33 — это цифра. «Коровы» — слово. Мелодии нет — значит, это не марка, не бренд.
Мы, конечно, сами виноваты, надо было вовремя регистрировать марку. Мы с юристом после суда с горя пошли выпили — отнюдь не молоко. А утром я обнаружил под дверью квартиры ящик с молочными продуктами «33 коровы» — там было не только молоко, но и масло, сметана, кефир, много всего. Видимо, директору завода стало все-таки неудобно, и он решил таким образом компенсировать нам моральный ущерб. Так много было всего, что мы раздали друзьям.
О том, как пишется хит
Честно — не знаю. Ответа нет. Иногда сразу песня становится хитом, иногда спустя много лет. Так получилось с песней, которую сегодня все чаще поют самые разные исполнители, — это «Ветер перемен». Или взять фильм «Карнавал» — мою песню «Позвони мне, позвони» Татьяна Лиознова сначала отвергала. Ей хотелось чего-то медленного, гражданского, что я и сделал, написав «Спасибо, жизнь».
Она меня так мурыжила с «Позвони...», что спустя время я принес ей самый первый вариант. И он ей понравился: «Именно это я и хотела». До сих пор мне неловко, что я не признался в этом подлоге Татьяне Михайловне. А ведь тогда у нас получился в стране первый настоящий музыкальный киноклип.
О том, стоит ли беречь себя
Недавно отмечали дату — Николаю Караченцову исполнилось бы 80 лет. Я написал для него много песен. Но он жил в чудовищном ритме. Я говорил ему: «Коля, ты как белка в колесе». Нельзя же записывать песню, забежав ночью на 15 минут в студию! Я советовал Коле записать особенные душевные песни, сделать альбом.
И вот мы долго думали, куда уехать в глушь, чтобы никто не мешал работать. В результате уехали вместе с Ильей Резником в Лос-Анджелес. Причем Коля поставил два условия: теннис и пиво после тенниса. Поработали месяц, и альбом получился. Стихи написал Резник. Коля очень полюбил этот альбом и часто пел песни из него, жаль, что не успел достаточно раскрутить его. Помешала травма, а потом и смерть артиста. Назывался он «Моя маленькая леди» — эту песню и весь альбом Коля посвятил своей жене.
У меня сейчас многие певцы просят песни из этого альбома, но я не хочу их отдавать. Пусть они останутся с Колей...
