Мусоргский на сцене Уральской консерватории имени Мусоргского

Нынешний фестивальный сезон в Уральской консерватории ознаменован, как это принято говорить, двумя датами – 90-летним юбилеем со дня её основания и 185-летием со дня рождения великого русского композитора, имя которого носит ВУЗ. Этим событиям был посвящён большой фестиваль, в рамках которого прошло большое количество мероприятий, включая концерты и III Международную конференцию "Научные чтения в Уральской консерватории: к 90-летию ВУЗа". Кульминацией фестиваля стала постановка оперы "Борис Годунов", которую удалось воплотить силами Оперной студии Уральской консерватории, которой в этом году исполнилось 45 лет, при помощи Некоммерческого фонда "Развития и поддержки Уральской государственной консерватории имени М. П. Мусоргского" и его руководителя Л. А. Бутинского и поддержке гранта Губернатора Свердловской области. Для консерватории постановка оперного спектакля - чрезвычайно важное и, более того, совершенно необходимое событие. Постановка оперного спектакля – это своего рода вершина очень сложного учебного процесса, и для будущих солистов оперы, и для оркестра, также студентов дирижёрско-хорового отделения и т. д. Оперная сцена или сцена музыкального театра для многих будущих выпускников – это то место, которое станет основой их профессиональной деятельности. Каждая из ранее поставленных опер на сцене УГК стала заметным явлением всероссийского масштаба, и трудно было представить себе, что может превзойти последнюю постановку в этом ряду – "Игрок" С. С. Прокофьева. Тем не менее "Борис Годунов" - это настолько важное для русской культуры произведение, и настолько сложное в воплощении, что можно смело сказать, что заданная "Игроком" творческая планка как минимум не была снижена. Для постановки была выбрана первая редакция оперы Мусоргского. Это вполне естественно, предсказуемо и, более того, правильно с художественной точки зрения, потому что она совпадает с точкой зрения самого Мусоргского – ведь большая "имперская" версия "Годунова" с "Польским актом" и Сценой под Кромами была ответом композитора на требования Дирекции императорских театров. Их пожелания были тоже вполне естественны в рамках тогдашних оперных традиций – в опере должны быть балетные сцены и развёрнутая женская партия, ибо какая может быть опера без любовных коллизий? Но опера-то о другом. О власти, народе, совести – и всё это вписано, с одной стороны, в конкретное, критическое в истории России время, а с другой – это тот набор архетипов, которые абсолютно органичны для любой исторической эпохи. Отсюда и многочисленные и, на мой взгляд, достаточно бессмысленные режиссёрские попытки перенести действие в современность. Это относится не только к опере, но и к драматическим постановкам, и к кинематографу. Нет смысла этим заниматься, тут и так всё ясно. Другое дело – конкретное режиссёрское и художественное решение спектакля. Для постановки "Бориса Годунова" силами оперной студии, даже при существенной финансовой помощи (а без неё и вовсе не было бы никакого разговора об этом) изначально существовало значительное количество ограничений. Во-первых, несмотря на то, что Уральской консерватории несказанно повезло в том, что у неё есть не просто концертный зал, а зал с оркестровой ямой и глубокая сцена со сценической коробкой и набором штанкет с занавесами, постановочные возможности всё же ограничены размерами сцены и оркестровой ямы, и возможностями сценической машинерии, которой, честно говоря, просто нет. "Борис Годунов" в привычном представлении об этой опере предполагает и огромные народные массы (а, стало быть, и огромный хор), и масса разнообразного золота в костюмах знати, и сценические площади, которые могут вместить эти народные массы, и набор колоколов, которые играют значительную роль и в драматургии спектакля, да и попросту вписаны в партитуру оперы. И вот постановщик спектакля, завкафедрой музыкального театра, художественный руководитель оперной студии консерватории профессор Павел Коблик, решил все эти проблемы комплексно, подойдя к идее спектакля с иной стороны, чем обычно. Он сразу расставил два принципиальных акцента, которые и определили всё дальнейшее. Первое – спектакль по степени своей инклюзивности был поставлен не как зрелище для зала, а по принципу средневекового площадного театра, где зритель оказывался частью действа. Тот самый "сценический" народ оказывается вовлечён в действие не только в массовых сценах, а в той или иной степени в течение всего спектакля. Он является связующим звеном между действом и залом. Народ как действующее лицо оперы находится на сцене, разумеется в массовых сценах, прописанных в партитуре, но он находится на сцене и всё остальное время то, как объект, к которому внутренне апеллирует царь Борис, то как наблюдатель со стороны за ходом событий, то действующие лица – и народ, и Приставы, и Юродивый – оказываются в зале или даже на балконе – и современный зритель, пришедший на премьеру, начинает чувствовать себя вовлечённым в эту вечную драму, которая повторяется и повторяется, которая остаётся актуальной и для народа начала XVII века, и для Пушкина, и для Мусоргского, и для нас. Ограниченность сценических возможностей постановщики спектакля мастерски обошли за счёт художественных решений с помощью сочетания современных технических средств и символических образов. Через весь спектакль проходят три знаковых предмета, если можно их так назвать. Первое – это огромный маятник, который в самом начале спектакля со страшным скрежетом опускается и начинает раскачиваться и как символ неизбежного и беспощадного хода времени, и как дамоклов меч, и как символ виселицы, потому что время от времени по мере развития сценического действия на него набрасывают верёвки и т.д. Второй символ – это всевидящее око, которое наблюдает за происходящим с задника сцены. Вообще надо заметить, что видеопроекция играет заметную роль в этой постановке, и это своего рода наследие предыдущих подобных работ, когда оперной студии удавалось понемногу подкупать себе оборудование к каждой из премьер, такое как телевизионные мониторы и видеопроекторы, которые теперь успешно используются в последующих постановках. И третьим, возможно, главным символом, стал царский трон, сделанный по форме трона Ивана Грозного, выкрашенный в бордово-терракотовый цвет запекшейся крови, трон, который находится на возвышении в середине сцены, который вращается и на нём появляются всё новые и новые претенденты, которые стремятся к этому месту, не понимая, что для каждого это гибельное место, это совершенно не то, к чему надо стремиться… И тем не менее, раз за разом, год за годом, век за веком… Безусловно, постановка "Бориса Годунова" является этапной работой для любого режиссёра. Она является сложнейшей работой и для дирижёра-постановщика. Им стал профессор Александр Аранбицкий, которому удалось создать очень непростой ансамбль этой непростой оперы, написанной во многом вопреки музыкальным традициям, гениально "неправильно", и вот эту неправильность надо было сделать достоинством, это опера сложнейших ансамблевых конструкций как у солистов, как у хора, так и в оркестре, где используется диапазон от сугубо камерной музыки до туттийных эпизодов в кульминационных сценах. И, конечно же, дополнительной проблемой для исполнителей стали те точки отсчёта, которые задали уже ставшие легендами, причём именно в этом шедевре, Ф. И. Шаляпин в роли царя Бориса и И. С. Козловский, создавший эталонный образ Юродивого. Конечно же, можно, и нужно было бы отметить каждого исполнителя в этом спектакле, было бы справедливо отметить существенный вклад каждого. Здесь и Алексей Фролов, исполнявший партию царя Бориса, и Иван Горбань (Юродивый), и заслуженный артист РФ Владимир Чеберяк (Василий Шуйский), и Карлен Манукян (Самозванец), и Олег Бударацкий (Варлаам), и Михаил Коробейников (Пимен), ассистент дирижёра Анастасия Моисеева, драматургически ярко исполнившая обычно проходную партию царевича Феодора, и многие другие замечательные исполнители. Отдельно хотелось бы отметить хор мальчиков и юношей "Созвездие" под руководством заслуженного работника культуры РФ Сергея Киселёва – хор сыграл не только заметную драматургическую и вокальную роль в спектакле, это было ещё и проявление высокого артистизма, потому что вот эти "мальчики кровавые в глазах" были абсолютно ярко и художественно точно визуализированы. Это, безусловно, решение художника-постановщика Станислава Фесько, хореографа Елены Важениной, но это и мастерство юных артистов хора "Созвездие". Спектакль состоялся, прошло три его показа – прогон и два спектакля – 2 и 9 декабря. Два публичных спектакля, на которые, кстати, все билеты были проданы – это, к сожалению, оборотная сторона того, что подобные премьеры Оперной студии Уральской консерватории, всего лишь часть учебного процесса. Но есть и хорошая новость – спектакль, который прошёл 9 декабря, транслировался телеканалом "Культура ТВ", и его можно найти в интернете, он по-прежнему доступен для просмотра по ссылке .