Как умельцы из Netflix экранизировали невозможное
Экранизировать Маркеса невозможно, говорили они, и все равно экранизировали — на Нетфликсе вышел первый сезон сериала по мотивам романа «Сто лет одиночества». Восемь часов магического реализма на экране, и это только первая половина саги о жизни Макондо: от сотворения до гибельного разрушения в «библейском вихре».
Любая экранизация априори — это интерпретация, один в один следовать тексту не просто невозможно — глупо. Взять что уже культового «Властелина колец» Питера Джексона, который минимально отходит от первоисточника, что недавних «Мастера и Маргариту», которые, напротив, намеренно играют с оригиналом и превращают булгаковскую Москву в новый Вавилон. Бывают, конечно, и совсем провальные варианты: хоть следуй тексту, хоть нет. Зритель помнит (и скрипит зубами) неудачные киноверсии «Трех мушкетеров», «Шерлока Холмса» и других произведений.
Так насколько Netflix дал зрителю Маркеса? Шок, но практически на все сто.
Казалось бы, на экран просто невозможно перенести то сочетание бытового и чудесного, прозаического и поэтического, которым пронизана большая часть романов Маркеса, и уж тем более — «Сто лет одиночества».
Ведь дело не столько в фантастических событиях внутри реальной жизни: в струйке крови, которая внезапно доползает до матери и рассказывает о самоубийстве сына, или в спонтанном полете посреди улицы. Магический реализм — тем более у Маркеса, — вещь куда более коварная, сложная, многогранная. Как говорил Дмитрий Быков (признан в РФ СМИ-иноагентом), жанр этот цветет на плодородной почве нескольких культурных слоев, которые смешиваются, и читатель никогда не понимает, в каком находится. Латинская Америка в этом смысле — находка: древние доколумбийские верования, конкистадорское христианство, новейшая колонизация, сменяющие друг друга вмиг режимы диктаторов и эпоха глобализации. Все это — со своими «мифами», паттернами и представлениями о жизни. Получается, если угодно, игра с отражениями, которая достигается в первую очередь благодаря манере письма. Важны не сюжеты, не персонажи, а сам текст. Он обволакивает, вводит в гипнотическое состояние первобытного человека, живущего в мире полуволшебном, где одна вещь равна и не равна себе; он требует внимания к бесчисленному множеству деталей, он — огромная чудо-юдо-рыба-кит, древняя и неспешная.
Создатели сериала все это поняли и воплотили.
«Сто лет одиночества» от Netflix — пожалуй, один из самых неспешных сериалов последних лет. За восемь часов зрителю покажут медленные крупные планы героев в минуты душевных терзаний и общие планы очередных переворотов Макондо; окунут в атмосферу трактиров и отправят в джунгли, влажность которых останется на коже; сосредоточат внимание на падающих с неба желтых цветах и морщинистых руках матери, дети которой то погибают, то сходят с ума, то творят безрассудства. Сериал внимателен к деталям, словно операторы снимают микроскопами; он знает, что делает — замедляет читателя и вводит его в то самое состояние легкого транса, когда Макондо кажется городом до боли родным. Будто с детства ходишь по его улочкам.
Все это, конечно, не сработало бы без прекрасного визуального ряда. Открывающая сцена с заброшенным домом семьи Буэндиа и книгой-летописью и вовсе буквально сквозит текстом Маркеса: цвета, постановка кадра, и вновь детали, детали, детали, бесконечные детали. Это остановившийся мир, умерший мир: с него сериал начался, им, как и роман, очевидно закончится. Несмотря на то, что сюжетно с каждой серией происходит все больше и больше (ссоры, расставания, смерти, рождения, перевороты, открытие новых школ, приход европейцев), общий темп повествования удивительным образом замедляется. И к финалу сезона сериал вновь безумно сквозит текстом Маркеса: похороны патриарха семьи Буэндиа и молитва его жены вновь превращаются в нечто волшебное, сложенное, казалось бы, из кусочков привычной мозаики: актерской игры, постановки кадра, музыки, цветокоррекции... И к финалу сезона зритель опять теряется между культурными слоями: растворяется в бытовом и чудесном, христианском и языческом, прогрессивном и архаичном.
Вот она, та самая формула — привычное становится волшебным. Инструменты режиссера-творца обращаются волшебными палочками латиноамериканского колдуна.
Стоит, однако, иметь в виду, что такой сериал, абсолютно соразмерный книге по манере повествования и темпу, понравится далеко не всем. Он далек от киноаттракциона Эйзенштейна, близок к чему-то в духе Тарковского, но на более массового зрителя. И получается, что «Сто лет одиночества» от Netflix: тот случай, когда кино вроде бы стоит оценивать даже не как кино, а как некий... иммерсивный опыт, транслирующийся прямо в черепную коробку. Конечно, это совсем не роман Маркеса; но в то же время — абсолютно он. А сделать экранизацию, которая, по сути, держится только на атмосфере — дорогого стоит.
А как иначе, когда главные герои здесь: любовь, смерть и время? Как всегда у Маркеса.