Что читать: книга об одержимости, криминальный роман об Ирландии 1950-х и история конфликта без финала

"Реальное время" выбрало три книжные новинки февраля

Каждый месяц на книжные полки выходят сотни новинок, но какие из них действительно стоят внимания? Редакция "Реального времени" выбрала три книги, которые обещают не просто увлечь, но и заставить задуматься. Это интеллектуальный триллер Марка Принса "Латинист" о власти и одержимости в академической среде, атмосферный ирландский детектив Джона Бэнвилла "Снег", который под снежным покровом скрывает мрачные тайны прошлого, и глубокое исследование палестино-израильского конфликта, которое не предлагает простых ответов, в книге Дмитрия Марьясиса "Хроника с открытым финалом". Три жанра, три истории — и три повода провести вечера с хорошей книгой.

Марк Принс. "Латинист", NoAge (пер. А. Глебовская, 352 стр., 16+)

Латинский язык — мертвый? Не в руках Марка Принса. Его роман "Латинист" — это интеллектуальный триллер и настоящее путешествие по миру античной поэзии, где классическая ученость сплетается с психологическим саспенсом. На первый взгляд, это история о молодой преподавательнице, которая оказалась в ловушке манипуляций своего научного руководителя. Но чем глубже погружаешься в этот текст, тем отчетливее видишь, как древние архетипы оживают в современной академической среде.

Тесса Темплтон — талантливая молодая преподавательница, которая работает над диссертацией о власти и подчинении в "Метаморфозах" Овидия. Символично, что она делает доклад о мифе Аполлона и Дафны, где бог преследует нимфу, а та вынуждена обратиться в дерево, чтобы спастись. Этот миф начинает буквально воплощаться в жизни Тессы, когда становится ясно, что профессор Кристофер Эклс, ее наставник, движим похожей неутолимой страстью. Однако в отличие от Овидия, который рассматривал эту историю сквозь поэтическую призму, Принс показывает ее в рамках академической власти, где студентка оказывается пленницей репутации, бюрократии и манипуляций.

Читая "Латиниста", понимаешь, почему люди на протяжении веков изучали эту древнюю культуру. Описания Тессы, ее размышления о латинской поэзии звучат почти как заклинания. Латинские стихи в романе — не просто фон, а действующие лица. Более того, сам Принс создает новые стихотворения — он выдумывает античного поэта, его стихи, даже сложные метрические конструкции. Это придает книге невероятную аутентичность: классическая ученость здесь органично сливается с художественным повествованием. Принс задает важный вопрос: что представляет собой академическая среда? Это пространство науки и интеллектуального поиска или территория борьбы за власть, где профессора, подобно Аполлону, используют свое влияние? "Латинист" показывает мрачную сторону академии, где зависть, манипуляции и неравные отношения создают среду.

Этот роман можно читать как триллер, где поэтические метры превращаются в улики, а университетские коридоры — в декорации для психологического преследования. Однако книга идет глубже, исследуя природу власти, контроля и интеллектуального наследия. Кто решает, чьи голоса звучат в истории? И что делать тем, кого пытаются заставить замолчать? "Латинист" — это роман на стыке интеллектуальной прозы и триллера. Это книга о том, как древняя поэзия продолжает говорить с нами, даже если мы не всегда хотим ее слушать. Марк Принс создал редкую вещь — роман, который увлекает, пугает и в то же время вдохновляет вновь открыть для себя античную литературу.

Джон Бэнвилл. "Снег", АСТ (пер. Е. Романин, 384 стр., 18+)

В белом безмолвии ирландской зимы скрывается не только убийца, но и темные тайны прошлого. Джон Бэнвилл, один из величайших современных прозаиков Ирландии, в своем детективном романе "Снег" создает сложное и многослойное произведение, где преступление становится лишь отправной точкой для исследования общества 1950-х годов. Зимой 1957 года в заснеженном графстве Уэксфорд, в усадьбе аристократического рода Осборнов, найдено тело католического священника. Его не только убили, но и зверски кастрировали. Случай поручен инспектору Страффорду — англо-ирландцу, протестанту, человеку, чуждому как местной аристократии, так и католическому большинству Ирландии. Он свой среди чужих и чужой среди своих.

Бэнвилл, играя с канонами классического детектива, намеренно предлагает читателю персонажей, словно сошедших со страниц романов Агаты Кристи: полковник Осборн — ветеран Второй мировой, его юная жена Сильвия — склонная к истерикам морфинистка, их дети — злобный студент-медик Доминик и своенравная Лэтти, которая мечтает сбежать из этого холодного, гниющего мира. В доме есть и слуги, которые, как водится, знают больше, чем говорят. Все, кажется, расставлено по местам: мы ждем стандартного расследования, но Бэнвилл не был бы собой, если бы не разрушил этот каркас. Автор погружает читателя в атмосферу Ирландии середины XX века, страны, где власть католической церкви почти безгранична, где протестанты — старые землевладельцы — сохраняют статус, но теряют влияние, а полиция вынуждена лавировать между давлением сверху и стремлением найти правду.

В этом романе Бэнвилл передает атмосферу гнетущей тишины и снега, который скрывает следы, но не может стереть правду. Медленный, наполненный деталями стиль автора создает ощущение присутствия: кажется, что ты сам стоишь в библиотеке, где пахнет пылью и воском, слышишь потрескивание камина, наблюдаешь за тем, как тают хлопья снега на чьих-то сапогах. Разгадка убийства, по сути, становится второстепенной — куда важнее понять, почему это произошло. Мы видим, как молчание и страх становятся частью системы, в которой все подчинено лицемерию. Преступление перестает быть исключением — оно становится закономерностью. Бэнвилл использует метафоры, чтобы подчеркнуть основную мысль романа. Снег — это символ чистоты, но и забвения, сокрытия правды. Он делает пейзаж похожим на картину, застывшую во времени, он смягчает углы, скрывает следы, но под его поверхностью все еще кипят темные воды.

Ирландия 1950-х — это страна, где прошлое держит людей в тисках, где преступления не расследуются, а замалчиваются. Где убийцы остаются безнаказанными, потому что сам порядок вещей диктует это. И в этом смысле "Снег" — это глубокий и горький взгляд на общество, в котором моральные ориентиры давно утрачены. Это роман о власти, страхе и молчании, о стране, которая не желает посмотреть на своих демонов.

Дмитрий Марьясис. "Хроника с открытым финалом. История палестино-израильского противостояния", "Альпина нон-фикшн" (332 стр., 16+)

История палестино-израильского противостояния — это не просто хроника войн, переговоров и дипломатических уловок. Это сотни тысяч человеческих судеб, переплетенных в узел, который, кажется, невозможно распутать. Дмитрий Марьясис в своей книге "Хроника с открытым финалом" берется за задачу, от которой многие уклоняются: рассказать об этом конфликте с равного расстояния от его участников. Он не ищет виноватых, не выносит приговоров, а предлагает разобраться — как мы оказались в точке, где мир кажется недостижимым? И он делает это, рассказывая не только об израильском взгляде, но и о палестинском, не сводя историю к черно-белому противостоянию.

Это на редкость объективная книга, которая затрагивает неприятные и замалчиваемые темы: еврейские беженцы, политика израильских ультраправых партий, помощь террористам со стороны международных организаций, еврейский расизм, саботаж Палестинской народной администрации по созданию государства для палестинских арабов, роль Великобритании в конфликте, "нейтральная" позиция арабских стран в отношении палестинцев. Первая часть книги посвящена событиям осени 2023 года — нападению ХАМАС на Израиль, массовым жертвам среди мирного населения, ответным ударам, "Войне железных мечей". Но главная сложность в том, что эта война вроде бы как закончена, но это не точно. Марьясис писал книгу, когда война была в активной фазе. Судя по сноскам, последние уточнения вносили в ноябре и декабре прошлого года. Но это не значит, что книга потеряла актуальность. Наоборот, этот "репортаж" с поля битвы помогает осмыслить, что происходило, да и происходит сейчас.

Во второй части книги автор уходит вглубь истории, показывая, как шаг за шагом складывалось противостояние. С момента, когда Британская империя покинула Палестину, судьбы двух народов были предрешены на столкновение. "Обострение началось задолго до 1948 года, но именно этот год стал точкой невозврата", — отмечает Марьясис. Одна из центральных тем здесь — упущенные возможности. Снова и снова стороны садились за стол переговоров, но снова и снова находились причины, по которым мир оставался недостижимым. Читая эту часть, трудно отделаться от чувства фатальности: было столько моментов, когда все могло пойти по другому сценарию, но выбор неизменно оказывался в пользу продолжения конфликта. Сложно отделаться от мысли, что история палестино-израильского конфликта — это история целенаправленной эскалации непримиримости правящими верхушками двух сторон.

Третья часть книги — это разбор ключевых "болевых точек" конфликта. Территории, беженцы, Иерусалим, безопасность — каждая из этих тем имеет десятки трактовок, а значит, десятки причин для нового витка противостояния. Но Марьясис идет дальше и поднимает более глубокий вопрос: в чем корни конфликта? "Палестина стала местом встречи двух ценностных систем", — пишет он. Израиль — это демократическое общество с западными институтами, сильной экономикой, акцентом на технологическом развитии. Палестина — это борьба за самоопределение, за сохранение национальной идентичности, за право на свою землю. Эти различия делают компромисс особенно сложным: каждая сторона видит в другой не просто врага, но угрозу своему образу жизни.

Заканчивая книгу, автор задается вопросом: можно ли этот конфликт решить? И отвечает: да, но для этого нужно отказаться от старых парадигм. Возможно, в поиске новых форматов сосуществования кроется единственный шанс на мир. Но главный вывод книги — это не попытка предложить готовый рецепт, а понимание, что конфликт живет не только в политике, но и в сердцах людей. И именно ради этих людей — тех, кто просто хочет жить — нужно продолжать искать выход. "Хроника с открытым финалом" — это не учебник и не манифест. Это попытка разобраться, осмыслить и понять. И, возможно, шаг к тому, чтобы однажды финал у этой истории все-таки появился.

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты "Реальное время", автор телеграм-канала "Булочки с маком".