Худрук Донецкой филармонии Парецкий: В зале забывается непростая реальность

На концертах в Донецкой филармонии сейчас многолюдно. Настолько, что не всегда можно купить билет. А в зале ощущается необычайное, на грани родства единение между артистами и зрителями. Возможно, все дело в общих испытаниях, через которые пришлось пройти дончанам. О пережитом и о вынесенном из пережитого корреспонденту "РГ" рассказал генеральный директор-художественный руководитель филармонии Александр Парецкий.

Почти два года в Донецке в целях безопасности не проводились концерты, спектакли, массовые мероприятия… Как вы жили все это время? Удалось ли сохранить коллектив?

Александр Парецкий: Действительно, был период, когда в центре города взрывались снаряды. И тех, кто уехал из Донецка, я не могу ни в чем упрекать. Признаюсь, меня тоже приглашали в безопасные регионы России, обещали хорошие условия, работу, должности, жилье. Но мне было стыдно уезжать в такое время. Я все-таки руководитель, капитан нашего музыкального корабля. Значит, покинуть его могу только последним. К тому же филармония в Донецке - нечто большее, чем просто филармония. Мы часто даже обращаемся к ней как к чему-то живому. Как к мамочке, как к родному человеку. Она наша хранительница. Как же можно от нее уехать? К счастью, костяк коллектива сохранить удалось. Да, концертные залы были закрыты, но артисты все равно приезжали на работу, порой с риском для жизни. Мы репетировали, готовили программы. Давали концерты в российских регионах и в тыловых районах республики. Выступали в воинских частях и госпиталях.

При этом многие артисты Донецкой филармонии принимали участие в боевых действиях, некоторые погибли.

Александр Парецкий: Да, наши музыканты встали на защиту Родины. Признаюсь, мои коллеги тогда по-новому открылись для меня. На передовую отправились более 60 сотрудников филармонии. Вернулись, увы, не все. Например, в боях за Мариуполь погиб наш эстрадно-джазовый пианист Николай Звягинцев. Это оказалась первая наша потеря, все были в шоке. У Николая осталась годовалая дочка. Он был невероятно талантлив, сам писал музыку. До сих пор, кстати, ему нет достойной замены. Трудно найти пианиста такого уровня.

Среди погибших - Ринат Ибатуллин. Светлейший человек, невероятный оптимист. Он работал в эстрадном коллективе "Два с половиной кума". Помню в одно из увольнений, когда Рината отпустили в Донецк, нас пригласили выступить для военных, а он захотел участвовать в этом выступлении.

Последняя, как мы надеемся, наша потеря - это Илья Афенченко. Молодой парень, работал администратором и вокалистом. Мы даже не переживали о нем, потому что Илья постоянно был на виду, часто приходил к нам на концерты - его отпускали командиры. А потом мы узнали, что его не стало. Всего филармония потеряла шестерых человек

Другие музыканты вернулись с передовой на сцену? Они выступают? И изменились ли они?

Александр Парецкий: Да, вернулись, выступают. Конечно, изменились. Стали более… более чуткими. Но участие в боевых действиях для них - закрытая, больная тема. Пока они не готовы говорить об этом. Что и неудивительно. Эти люди были причастны к высокому искусству, выступали под светом софитов и звуки аплодисментов и вдруг оказались на поле боя… Знаете, многие наши коллеги в других регионах думали, что артисты филармонии служили со скрипками и флейтами в качестве военных музыкантов. Я объясняю, что это не так, что наши ребята были и пулеметчиками, и штурмовиками, они увидели и пережили боль, страдание, разрушения, кровь, смерть товарищей. Безусловно, это травмирующий опыт. Когда мы выступаем в других регионах, и есть такая возможность, я объявляю со сцены, что среди артистов донецкой филармонии есть участники СВО. Публика всегда встает в знак уважения.

А отличается ли зритель в Донецке от публики в других регионах?

Александр Парецкий: Я думаю, да, у нас особенный зритель. Даже когда город казался вымершим, люди все-равно приходили на концерты. Помню, как после прилета "Точки-У" содрогнулась вся филармония, два окна вылетели вместе с рамами. У нас проходила репетиция, и мы увидели, как наш орган буквально подскочил. Очень переживали за его состояние, потому что намечался концерт органной музыки. Но все прошло хорошо. Орган звучал, концерт состоялся.

Бывало, утром и днем шли сильные обстрелы, а вечером люди приходили на концерт. Поначалу после обстрелов зрители звонили в кассу, уточняли, будет ли выступление. Потом звонить перестали, просто приходили, потому что знали, что концерт состоится в любом случае. После введения в Донецке ограничений на проведение массовых мероприятий мы давали концерты в других регионах, но всегда чувствовали, что наша родная публика ревностно следит за нами. В соцсетях приходилось читать комментарии: когда же мы дождемся концертов в Донецке? Ограничения снимали постепенно. Сначала мы в целях безопасности не афишировали концерты, старались не заполнять зал. Но зрители как-то узнавали о выступлениях и приходили к нам. Видно было, что публика соскучилась. Все-таки заходя в зал филармонии, зритель попадает в другой мир, мир прекрасного, забывает о непростой реальности, о многочисленных бытовых проблемах, перебоях с водой.

Как изменился донецкий зритель филармонии за два года без концертов?

Александр Парецкий: Он стал более жадным до музыки. Часто бывает так: мы только запускаем в продажу электронные билеты и практически сразу их начинают покупать, хотя еще нет ни афиш, ни анонсов. Пока готовится афиша - билеты уже раскуплены, афишу вывешивают, а свободных мест в зале уже нет. Причем популярностью пользуются в том числе и академическая классическая музыка, на которую в других регионах непросто привлечь зрителя. Да и мы раньше, чтобы поддержать наполненность зала, приглашали на такие концерты студентов, ветеранские и общественные организации. Сейчас такой возможности нет. Нас даже упрекают порой: почему перестали приглашать. Мы стараемся найти места, смотрим, а весь зал раскуплен за неделю до концерта. Почему так происходит, не знаю. То ли из-за того, что в непростых условиях Донецка обостряются чувства и сильнее проявляется стремление к прекрасному, высокому, то ли публика как-то переосмыслила себя и соскучилась по концертам после длительного перерыва.

А какой стала сама Донецкая филармония после всего пережитого?

Александр Парецкий: Я думаю, мы вышли на новый уровень. Сейчас работа идет даже активнее, чем раньше. У нас действует симфонический оркестр, оркестр духовых инструментов и молодежный оркестр народных инструментов. Кстати, это самый молодой коллектив, наша гордость. Оркестр образовался после 2014 года и отметил свое пятилетие в этом году, он активно гастролирует по стране от Калининградской до Сахалинской области, его музыканты вступили в Кремлевском дворце на большом фестивале оркестров России. Наш джазовый ансамбль "Cruise-Control" тоже регулярно радует публику. Этот ансамбль принял участие в московском джазовом фестивале по приглашению Игоря Бутмана.

Осенью у нас прошел потрясающий концерт. Солировал заслуженный артист России Борис Березовский, один из лучших пианистов современной России и мира. Еще было три программы, посвященных 90-летию Альфреда Шнитке. У него непростая музыка, не каждый оркестр берется ее исполнять. Мы прекрасно справились.

А меня поразил концерт в память о Высоцком. С удивлением узнал, что его гимн шахтеров "Черное Золото", который так мастерски исполнили артисты филармонии, посвящен горнякам Донбасса.

Александр Парецкий: Во всяком случае именно здесь, выступая перед шахтерами, Высоцкий впервые исполнил эту песню. А в 1973 году Владимир Семенович даже был временно оформлен на работу в Донецкую филармонию. В нашем музее хранится соответствующий приказ: "Зачислить на временную работу с 12 по 16 марта 1973 года в качестве артиста разговорного жанра т. Высоцкого В.С с оплатой по 1 категории 160 руб. Оплачивать т. Высоцкому В.С. за совмещение инструмента (гитара 25%) и за исполнение вокала 25% от разовой ставки по второй низшей категории". Впрочем, у нас в музее есть немало и других интересных экспонатов. Например, слепок рук пианистки Валентины Лисицы. Свою историю мы знаем и ценим.

Кстати, в этом году отмечается 80-летие Победы.

Александр Парецкий: И мы запланировали масштабный проект. В его реализации примут участие Донецкий академический симфонический оркестр и оркестры нескольких регионов, в которых мы выступим. Мы совместно исполним легендарную Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича, которая стала символом стойкости человеческого духа. Начнем уже в конце марта с Ульяновским симфоническим оркестром. Дальше в планах - Тюмень, Курган, Феодосии и Ялте, возможно, Севастополь. А завершится проект на сцене Санкт-Петербургской академической капеллы.

Также в следующем концертном сезоне мы планируем провести фестиваль органной музыки "Донецкая осень". Топовые органисты России уже подтвердили свое участие. Приедут и иностранные музыканты. Например, участвовать в фестивале будет испанский органист Даниеэль Сальвадор. Он выступит в дуэтной программе со скрипачом Петром Лундстремом. Кстати, именно благодаря Петру в Чите состоялось грандиозное событие - премьера концерта-симфонии молодого композитора Алексея Сергунина "Русскому Донбассу" для хора, солиста-скрипача и симфонического оркестра. Это произведение с четко структурированной привязкой к Донбассу некоторые музыковеды сравнивают с Седьмой симфонией Шостаковича. Сейчас Петр работает над тем, чтобы другие российские регионы тоже услышали это знаковое полотно.