«Давайте мы успокоимся по поводу огромных цен на искусство и просто купим банан»

Альтернативные инвестиции могут быть интересны клиентам private banking — это возможность совмещать приятное с полезным. Тем более, что доходность таких инвестиций может оказаться выше, чем у классических инструментов. Поэтому мы продолжаем исследовать эту тему.

«Грибанов» — канал для предпринимателей, руководителей и всех, кто делает классный продукт. Генеральный директор Frank RG и издатель Frank Media Юрий Грибанов берёт интервью у героев, которые меняют мир вокруг себя: в банковской сфере, культуре, образовании, благотворительности, кино, недвижимости — и не только. Наша цель — вдохновить вас на собственные перемены.

Подписаться на канал Банкиры могут позавидовать маржинальности арт-бизнеса

Юлия Бычкова — управляющий партнёр арт-парка «Никола-Ленивец», продюсер фестиваля современного искусства «Архстояние».

В современном искусстве очень много денег. Люди, которые твёрдо стоят на ногах, вкладывают большие деньги в объекты современного искусства: коллекционируют, продают, перепродают и зарабатывают на этом.

Конечно, иногда это вынуждено, потому что не так много вещей в мире способны впитать в себя крупный капитал. Нельзя купить много домов, много машин. А искусство в этом плане выручает. Если нужно потратить, например, 100 млн евро — можно купить 5 картин, которые стоят 20 млн евро.

«С 2020-го года мы начали инвестировать в публичное искусство музейного уровня — музейных авторов, которые уже котируются не только в России, но и во всём мире. Например, Александр Бродский. Его работы есть во всех мировых коллекциях, а его главный объект у нас — это “Ротонда”, которая стоит в центре арт-парка “Никола-Ленивец” и является его символом. То есть это объект, у которого символический капитал очень высокий. И мы инвестируем, понимая, что он всегда будет расти в цене. Символический капитал и физический капитал будет только увеличиваться».

В то же время, инвестиции в современное искусство — наиболее сложный тип альтернативных инвестиций с точки зрения предложения клиенту. Отбор действительно перспективных работ подразумевает анализ десятков факторов, которые могут смоделировать только эксперты. Самостоятельно оценить потенциал современных картин — плохая идея.

Например, одна из самых резонансных сделок на этом рынке — покупка произведения концептуального искусства «Комедиант», которое представляет из себя банан, приклеенный скотчем к стене. Арт-объект был продан на торгах одного из крупнейших в мире аукционных домов Sotheby’s за 6,2 млн долларов.

«Кейс с “Комедиантом” — это своеобразный манифест: “Давайте мы уже все успокоимся по поводу огромных цен на искусство и просто купим банан?”. Это как бы пощёчина, скажем так, арт-миру. То есть арт-мир может сам над собой иронизировать. И искусство в этом смысле очень гибкое, оно очень легко реагирует на состояние своего сообщества. Тогда всё сообщество так всколыхнулось и начало смеяться над собой: “Ну что мы покупаем, почему мы раздуваем цены на то, что не стоит таких денег?”. Банкиры могут позавидовать маржинальности такого бизнеса».

Это отрывок интервью с Юлией Бычковой . Прямая речь сильно урезана, поэтому если вам интересно узнать, как зарабатывают на искусстве и культурных проектах — рекомендуем посмотреть интервью целиком .

Большой спрос на инвестиции в кино и невозможность оценить риски

Василий Соловьёв — продюсер двух десятков фильмов, победитель Кинотавра-2016 за фильм «Хороший мальчик» (бюджет фильма: 54 млн рублей; сборы: 75 млн рублей).

Инвестиции в производство фильмов могут принести существенный доход. Однако многие инвесторы не торопятся вкладывать средства в кинопроизводство. Одна из ключевых проблем — высокие риски кинопроектов. По сути, это венчурные вложения, поскольку ни один продюсер не может гарантировать успех фильма.

«Есть две очень обнадёживающие вещи. Первое — ошибки иногда приводят к потрясающим результатам. Например, мой фильм “Хороший мальчик”. Мы вообще хотели снимать другое кино, совершенно другое. Мы с моим партнёром думали, что мы снимаем детское кино. Но в итоге получили фильм для ностальгирующих сорокалетних мужчин, которым интересно вспомнить, как они там в школе в училку влюблялись.

Второе — существует такая вещь, как диверсификация. У любой студии, и голливудской, и нашей, из 10 проектов — 5 провальных, 3 нормальных, 2 шедевра. И на этих двух шедеврах и кормится всё остальное.

Работать над одним фильмом или предлагать инвестору — “ой, а вложитесь в наш один фильм” — это сразу ставить даже не то, что на красное, а просто на зеро. Диверсификация должна быть на всех этапах: в девелопменте, на производстве, на продажах, на жанрах, на форматах, на том, кто у тебя конечный потребитель — Россия, “международка” или ещё что-то.

Ну, бывает вот, не знаю, фильм “Коллектор”. Много фильмов, где я читал сценарий, говорил: “Ну, ребят, в сценарии дыры”. А потом туда приходит Хабенский и своей игрой за семь смен делает маленький шедевр, потому что для него это вызов. Фильм снят примерно за 10 млн рублей, собрал 50 млн рублей в кинотеатрах, был продан на все платформы и наверняка ещё до сих пор приносит доход».

Несмотря на то, что, по словам финансистов , состоятельные клиенты очень заинтересованы во вложениях в кинопроизводство, одним из главных вопросов относительно инвестиций в кинопроизводство остается неясность в отношении рисков: что именно влияет на выход того или иного фильма или сериала и как эти риски можно снизить. Недостаток аналитики в кинопроизводстве мешает оценить перспективы того или иного проекта.

«Конечно, маркетинг в кино работает по законам рекламы, промо, пиара. Обычно говорят: хочешь заработать 100 млн в прокате — нужно положить 20-25 млн на маркетинг примерно. Но бывают разные вещи: иногда тратят 5 млн на продвижение, а фильм собирает 10 млн. И тут снова спасает диверсификация.

И в отечественном кинобизнесе маркетинг, конечно, немножко другое влияние имеет. У нас, наверное, всё-таки важнее вовремя понравиться начальнику.

Например, было два фильма. Один назывался “Как я стал русским”. Другой назывался “Холоп”. Оба с бюджетом примерно 150 млн рублей. Оба примерно с одним набором актёров. Примерно с теми же продюсерами, потому что там менялась какая-то конфигурация. Примерно с одинаковым сценарием. Хотя, конечно, можно говорить: ну вот “Холоп”, там концепция — мажора окунули носом в грязь, и это людям понравилось. Но на этапе сценария, поверьте, никто вот это всё настолько не прочухал, потому что эстимейт у обоих фильмов был примерно 300−500 млн. Эстимейт — это прогноз, сколько фильм соберёт в прокате.

В итоге, один фильм собрал 170 млн, а второй — 3 млрд. Сколько нужно было вложить денег в промо-кампанию, чтобы заработать 3 млрд? Это как нужно в фильм верить, чтобы в него 600 млн вложить? Конечно, туда не вкладывали столько. Потом, может быть, добросили.

Самое главное, что фильм понравился руководителю ВГТРК, получил рекламу на ВГТРК, получил показы в Новый год. А этот руководитель — он же один из руководителей “Фонда Кино” и вообще крупнейший наш продюсер. Ну понравилось, человек поверил именно в этот проект. Мог поверить в другой проект, но поверил в этот. Чуйка, всё что угодно, и так всё полетело. И все остальные релизы в кинотеатрах, они были потихонечку отодвинуты в прокате ненасильственным методом».

Это отрывок интервью с Василием Соловьёвым . Если вам интересно узнать о финансовой стороне производства культовых фильмов и о том, откуда берутся деньги в кинопроизводстве — рекомендуем посмотреть интервью целиком .

Главное в коллекционировании автомобилей — аутентичность

Илья Зибарев — ex. председатель правления «Русский стандарт», ex. топ-менеджер «Альфа-банка», бизнес-эдвайзер, коллекционер, филантроп.

Изначально инвестиции в автомобили были для Ильи Зибарева хобби, которое впоследствии превратилось в источник дохода. Казалось бы, содержание машины требует больших затрат. Но при условии, что машина редкая или эксклюзивная, она способна приносить доход от инвестиции с ростом до 60% годовых.

«Например, сейчас у меня наклёвывается самая успешная сделка, где машина выросла в цене раз либо в восемь, либо в десять за пять лет. Это “Волга” ГАЗ-3105, 50 штук было выпущено. У меня не реставрированная, в отличном состоянии.

Ещё “Мерседес” 190 я на аукционе купил в Германии. Пробег у неё — 1986 года машина — 400 километров. Её купил человек, в Америку из Германии привёз, ушёл из жизни, жена оставила в Америке, там стоит в гараже машинка, проблем не было, она её как память хранила. Потом уже продала, её обратно привезли в Германию. Она тогда постепенно понижалась в цене. А я уже понимал, что это капсульная машина, что таких нет, даже в музее такого нет. И я очень быстро её купил.

Я всю жизнь что-то коллекционировал. Марки коллекционировал, монеты в детстве коллекционировал. И вот эту историю, как это всё делать правильно, я хорошо изучил, живя в Лондоне, просто вот эту культуру считал. Потому что где я жил, у знакомых была ретро-машина».

И вообще эта история, я её очень чётко понял: аутентичность — это очень важно в коллекционировании.

Это отрывок интервью с Ильёй Зибаревым . Если вам интересен сам разговор и нюансы коллекционирования — рекомендуем посмотреть интервью целиком .

Реклама. Рекламодатель ООО «Грибанов и партнеры»