10 мая заслуженная артистка РСФСР, режиссер Наталья Бондарчук отмечает 75-летний юбилей. За свою карьеру артистка сыграла во многих картинах: "Солярис" Андрея Тарковского, "Ты и я" Ларисы Шепитько, "Красное и черное" Сергея Герасимова и многих других. Также Бондарчук известна как режиссер детских фильмов "Живая радуга", "Детство Бэмби" и "Юность Бэмби". О работе с великими мастерами эпохи, своем отце, современном кинопроизводстве и важности истории для кинематографа Наталья Бондарчук рассказала в интервью ТАСС.
— На протяжении своей карьеры вы выступали и как актриса, и как режиссер, и как сценарист. Что из этого вам ближе, что дается сложнее?
— Мне комфортно во всех перечисленных "ролях". Я работала с очень хорошими режиссерами, такими как Андрей Тарковский, Владимир Мотыль, с моим учителем Сергеем Герасимовым, Ларисой Шепитько. Как актриса я начала раскрываться еще в юности. Закончив режиссерский факультет любимой мастерской Сергея Герасимова, став режиссером, я начала снимать фильмы для детей: "Живая радуга", "Детство Бэмби" и "Юность Бэмби". Это мои любимейшие картины.
— И сейчас вы продолжаете работать как режиссер. Какие у вас творческие планы на ближайший год? Участвуете в каких-либо проектах?
— Сейчас я работаю вместе с командой "Красного квадрата" над документально-художественным фильмом о Байкале, о местной фауне. А я очень люблю снимать животных. Это будет продолжение фильма "Байкал. Удивительные приключения Юмы". Кино имело большой успех, на момент выхода самый кассовый неигровой фильм в кинопрокате России и СНГ, я его видела в номинации на "Золотого орла".
Для продолжения я придумала нового героя — собаку. Вы удивитесь, но это ближайший предок нерпы. Многие запомнили в первом фильме милого нерпенка Юму, так вот теперь у нее появится друг. Байкал — это вообще сказка и необыкновенная красота. Я несколько раз там была и думаю, как бы мне снять фильм о Байкале? И тут такая возможность. Конечно, я с радостью погрузилась в работу, сейчас работаю над сценарием. Над проектом будет работать вся моя команда, с которой я привыкла снимать большие художественные фильмы: "Пушкин. Последняя дуэль", "Гоголь. Ближайший"… Мой авторский документальный полнометражный фильм "Алтай. Зерно будущего" завоевал, как ни странно вам покажется, главную премию на фестивале SIFFA в Лондоне.
— Поздравляем вас с такой важной наградой!
— Благодарю. Недавно за этот фильм приз мне вручили и здесь, на фестивале "Циолковский". Фильм посвящен 150-летию Николая Константиновича Рериха и 120-летию Святослава Николаевича Рериха, с которым я в 92-м году три раза встречалась. И я снимала в Горном Алтае, в Кулу и Бангалоре. Акцент в фильме я делала на детях. Там они живут в удивительном мире: до сих пор пишут перьями, очень много рисуют, изучают старославянскую азбуку вместе с родителями. Это история уникальной семьи, живущей у подножия легендарной горы Белухи в Горном Алтае.
И сейчас нас с мужем Игорем Днестрянским, актером и режиссером, пригласили в Афины с этим фильмом. В перспективе я хочу хотя бы раз в год снимать фильм с мальчиком из этой семьи и наблюдать за его ростом. Для меня это очень важно. Я уже отсняла второй фильм, мне нужно его только смонтировать. Но дел у меня так много, что не все успеваю.
— А какие проекты у вас еще находятся в работе?
— Завершаю фильм "Снегурочка" по Островскому. В моем театре "Бэмби" есть спектакль, который мы успели сделать к юбилею Островского два года назад, по нему мы делаем фильм. Сыграть одну из главных ролей в фильме — царя Берендея согласился мой бывший муж, с которым мы 17 лет были вместе и сохранили добрые отношения, Николай Бурляев. Он играет, одновременно работая в Думе и делая очень важные и полезные вещи для государства…
А еще этот год юбилейный не только для меня, но и моего папы: в сентябре будет 105 лет со дня его рождения. К его 100-летию я написала книгу "Сергей Бондарчук. Лента жизни". Дополнила мамину книгу о ее жизни. Она называется "Инна Макарова. Родом из Сибири". Мечтаю возобновить спектакль по мотивам этой книги к ее 100-летию, которое будет в 2026 году… То есть надо поторопиться.
— Раз вы упомянули Николая Петровича: вы играли главную роль в его фильме о Лермонтове, и ваш бывший супруг очень трепетно относится к жизни и творчеству писателя, даже предложил расследовать его смерть. Как к этой инициативе относитесь?
— Это его давняя идея, он хочет доказать, что Лермонтова убили. Я тоже так считаю, что если это было и не прямое убийство, то спровоцированное. Точно так же, как и Пушкина. Есть провокаторы, которым очень не нравится подъем русского духа. А кто такой Лермонтов? Это гений, это русский гений, и то, что он так рано погиб, конечно, это не случайность. И так как Николай Петрович буквально сердце положил на Лермонтова, и в свое время картина была бойкотирована, будем так говорить, это для него очень важно.
— Как было и с вашим отцом в свое время.
— Да, это было в тот момент, когда против моего отца пошли на пятом съезде Союза кинематографистов СССР. Против нашей семьи был серьезный заговор, и кончилось это тем, что папа рано ушел из жизни. За ним ушла и моя сестра Алена. Она не смогла вынести ту травлю, которая была организована.
Некоторые люди мне потом признавались, что все это действительно было спланировано. Так что в нашем кинематографе в годы перестройки было достаточно сложно.
— А что сейчас происходит с главными киностудиями страны?
— Знаете, я очень люблю "Мосфильм", это мой второй дом. И я счастлива, что сейчас у киноконцерна такой замечательный директор — Карен Георгиевич Шахназаров. Потому что именно он спас единственную студию страны. Сколько у нас было потрясающих студий: "Молдова", "Ленфильм", Киностудия им. Горького и так далее. Все было разграблено, все было разрушено. Отец, кстати, на том самом съезде предсказал: готовьтесь, будет разрушен Советский Союз и будет неимоверное падение культуры, что, собственно, и произошло.
Тогда многим казалось, раз у них есть деньги, они смогут легко снимать кино. Оказалось, что нет. Нужно этому учиться и иметь призвание, талант. Когда я иду по коридору "Мосфильма" и смотрю на фотографии, не могу найти ни одной фотографии актера, которых не знала бы: Василий Шукшин, Владимир Высоцкий, Сергей Лукьянов, Любовь Орлова…
— Говоря о мастерах, с которыми вы работали, наверное, одна из самых знаковых картин для вас — это "Солярис" Андрея Тарковского. Расскажите, как с ним работалось на площадке, какое у вас самое яркое воспоминание осталось о нем?
— Попасть в такой проект в юности — это огромное счастье. К фильму, как ни странно, я была готова, потому что книгу Станислава Лема я прочла в 13 лет. Она была не моя, и мне нужно было ее вернуть Ирине Жигалко, которая работала с Михаилом Роммом во ВГИКе. Однажды она сказала: приходи ко мне на дачу, где завтра будут наши студенты, тебе будет интересно. Я взяла книжку под мышку, завязала бант и пришла. И на пороге сидел человек, который раскочегарил настоящий самовар с трубой шишками. Я оценила, как он ладно это делал. Я прошла внутрь дачи, где другой студент разжигал камин. Третий сидел в моем любимом кресле-качалке.
Я протягиваю Ирине Александровне книгу, говорю: "Прекрасная книга, но читать было немножко страшно". Она отвечает: "Передай ее Андрею, он еще не читал". Я передала книгу человеку, который сидел в кресле. Потом оказалось, что на пороге с самоваром был Василий Шукшин, у камина Андрей Кончаловский, а в кресле сидел Андрей Тарковский.
— Почти этюд памятника, который стоит около ВГИКа…
— Да. В то время Андрей еще не читал "Солярис", а я читала. Это то, что мы с ним потом вспоминали. Он не сразу утвердил меня на роль, потому что я была очень молода для Хари. Он долго искал актрису, перепробовал огромное количество артисток, и не мог ни на ком остановиться. Но он посоветовал меня своей подруге Ларисе Шепитько. Так я попала на фильм по сценарию Геннадия Шпаликова "Ты и я". Прошло полгода, и я узнаю, что Тарковский еще не выбрал героиню. Тогда Лариса Шепитько, моя старшая подруга, показала ему фрагмент фильма "Ты и я". И он спрашивает: "А кто это у тебя Надю играет?", на что Лариса ответила: "Как кто? Это же твой подарок Наташа Бондарчук". "Ну, тогда отдавай подарок обратно", — произнес Тарковский и утвердил меня на роль Хари в своем фильме.
Есть сцена, где один из героев фильма Бертон, его играет Владислав Дворжецкий, едет в машине, и его руки не касаются руля — автомобиль едет сам. Вы представляете, раньше я не замечала этого, пока не села в современную машину Tesla, которая прокладывает сама дорогу и едет сама, без водителя.
— Получается, Тарковский предсказывал будущее.
— Да, именно. Еще есть сцена, где герои общаются с помощью пейджера, это был прообраз современного телефона… Когда я сейчас пересматриваю картину, она как будто бы сделана вчера, у вас нет такого ощущения?
— Знаете, такого ощущения нет, потому что сейчас подобные фильмы, на мой взгляд, не снимают. Нынешняя фантастика будто на порядок ниже…
— Я согласна. Вот в литературе, в нашей классической русской литературе, есть золотой век: Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский. И есть у нас золотой век кинематографии — это советский период, когда творили Тарковский, Рязанов, Чухрай, Гайдай, Наумов… А сейчас какой-то другой кинематограф — искусственный, много компьютерной графики, а смысл и чувства порой утеряны…
— Современные фильмы предлагают в первую очередь красивую картинку, а раньше режиссеры и артисты умели создавать определенную атмосферу картины.
— Да, и к этому нас приучил американский кинематограф. Они делают фильмы так, что участие зрителя при просмотре не имеет никакого значения. Тебе все расскажут, все покажут, ко всему приготовят и даже не дадут поразмышлять…
— Не говоря о том, что у американского и российского кинематографа несопоставимые бюджеты.
— В свое время на одну часть "Хоббита" выделяли больше денег, чем у нас на весь кинематограф. Это несопоставимые вещи. У них совершенно другая система, абсолютно другой рынок, и равняться на них не имеет никакого смысла. Но, будучи членом жюри на многих фестивалях, замечаю, что у нас появляются хорошие картины, особенно документальные.
Есть и другая проблема. Например, почему "Звезду пленительного счастья" Владимира Мотыля можно бесконечно смотреть? Потому что фильм делали со знанием истории. Очень важно знать историю и много читать, а современные режиссеры думают, что могут что-то "прогуглить", узнать в интернете, и все — сценарий готов. Но так это не делается.
— Наталья Сергеевна, если раньше наш кинематограф равнялся на западный, то сейчас ситуация изменилась, и мы снова идем своим путем. Из последнего: прошла презентация Евразийской кинопремии, которая станет ответом американскому "Оскару". Что думаете об этой инициативе?
— Сейчас евразийский кинематограф расцветает, мне он всегда был интересен. Сейчас интересно было бы поработать совместно с Индией, Монголией, Китаем… Вообще подобные объединения всегда вызывают бесконечный интерес. На мой взгляд, кинематограф поднимется благодаря евразийскому мосту, и Евразийской премии в том числе.
— Раз мы вспомнили о международной повестке: сейчас некоторые артисты ездят за рубеж не только для участия в проектах, но и покидают страну из-за политических соображений. И мнения ваших коллег полярны: от "забыть и не думать" до "лишить всего". Как вы относитесь к покинувшим страну артистам и предложениям ваших коллег по цеху?
— Подходы должны быть индивидуальные, потому что есть люди, которые просто испугались, растерялись и уехали. А есть люди, которые, уехав, начинают оскорблять мою любимую страну — Россию. Вот тут я считаю, что их надо лишать всего. Если человек уехал и начинает оскорблять Россию, туда ему и дорога, и возврата для них, на мой взгляд, не существует.
— Как считаете, пора ли снимать фильмы об СВО?
— В этом вопросе я согласна с Никитой Сергеевичем Михалковым. Должно пройти какое-то время, чтобы осознать, что произошло и почему. Конечно, мы упустили момент, когда Украина начала от нас отдаляться. Раньше я часто бывала в Киеве и однажды заметила, что во дворе играют дети, которые не знают ни русского, ни украинского. Потеря родного языка оторвала их от собственного опыта и от всей культуры, которая их сформировала, что привело к ужасным последствиям.
Они вообще стали терять культуру как таковую. А когда человек без культуры, без корней, с ним можно сделать что хочешь. Поэтому, конечно, это беда на многие годы. Но я верю, что со временем мы все равно объединимся. Но это не быстрый процесс. На мой взгляд, сейчас лучше снимать документальное кино на эту тему.
— Что можете пожелать артистам и режиссерам, которые продолжают работать в нашей стране?
— Хочу пожелать, чтобы молодые люди, которые сейчас обдумывают свои проекты, больше обращались к сердцу. Картина обязательно должна затрагивать душу, чтобы мы плакали и смеялись, чтобы мы могли гордиться нашим народом, потому что нам выпало немало испытаний. Но все будет хорошо, и, как говорится, "благословенны препятствия, ибо ими растем".