Симфоническая сказка странствий

Первый скрипичный концерт Дмитрий Шостакович писал специально для Давида Ойстраха, который впервые исполнил это произведение, и которому оно посвящено. Единичные интерпретации могли встать в один ряд с образцовым исполнением Ойстраха. И прочтение Вадима Репина, который солировал с Госоркестром Татарстана, несомненно, достойно занять своё место в ряду с самыми выдающимися обращениями к этому шедевру Шостаковича. С первых же тактов первой части вдумчивый монолог солиста задавал исповедальный тон этому драматичному повествованию. Глубокий и красивый звук, артикуляция каждой ноты, каждой фразы, – многочисленные достоинства сольного высказывания прекрасно обрамлялись прозрачной оркестровой фактурой с множеством выразительных кратких соло. Стройные хоралы медных духовых и медитативные струнные добавляли строгости повествованию. В драматичном скерцо начальные фантастические картины трансформировались в разрушительные силы, и невинная, как казалось в начале, танцевально-бытовая тема превращалась в неумолимый фатум. Пассакалия (третья часть) запомнилась начальным прекрасно сыгранным хоралом валторн, поддержанным всеми медными. Из стройных оркестровых звучностей органично вырастало соло скрипки и в начале Пассакалии, и в конце, в предваряющей финал сложнейшей каденции. В ней Вадим Репин предстал смелым оракулом. Выразительная декламация солирующей скрипки, как убедительная речь опытного дипломата, словно стирала многочисленные сложности этого сольного раздела. Начатое как исповедь, это высказывание трансформировалось в плакатную речь на широкие массы, на будущие поколения. И при всех сложностях музыкального языка, зал слушал, замерев, а в паузе, отделяющей вступление оркестра, царила невиданная тишина, что объяснимо: Вадим Репин продемонстрировал абсолютную гениальность и выдающееся мастерство. Густав Малер создавал Первую симфонию в сложный жизненный период. Будучи молод, он уже познал безответную любовь, к тому же, был перегружен работой капельмейстера в провинциальных европейских театрах, да так, что четыре года не мог приступить к написанию своей первой масштабной симфонической партитуры. А в итоге за полтора месяца, что невиданно быстро для такого монументального замысла, создал свой первый симфонический шедевр. Эта симфония открывает грандиозный мир оркестрового наследия Малера, и ощущение зарождения первозданной и самобытной вселенной прекрасно было передано Госоркестром Татарстана. Степенные унисоны струнных, тревожные переклички засурдиненных труб, играющих сначала из-за сцены, что усиливало пространственный эффект, пасторальные мотивы валторн и деревянных духовых, – вся оркестровая фактура рисовала величественную картину сотворения мира. Основные темы первой части этой симфонии обращены к образам природы и полны пространственных эффектов в перекличках деревянных духовых, "капающих" остинато арф, гулких раскатах тремоло ударных, имитациях колокольчиков пасущихся коров. С пасторальными картинами сочетается ностальгическая грусть лирической темы и стройный ансамбль валторн заключительной. В процессе развития и драматизации начальных образов, Госоркестр Татарстана, как всегда, восхитил своим мастерским владением динамическими контрастами, способностью к моментальному нарастанию звуковых масс и умению под чутким руководством Сладковского создавать невероятно впечатляющие кульминации, которые в первой части стали пока лишь предчувствием грандиозных коллизий финала. Его предваряли интереснейшие картины. В узнаваемом австрийском лендлере второй части причудливый рисунок мелодии так усиленно подчёркивался акцентами и темповыми нюансами, что в стучащих сабо и приседающих реверансах его танцующих пар проглядывались не добропорядочные бюргеры, а таинственные тролли. Сладковский степенно, словно любуясь каждым изобретательным видоизменением начальной танцевальной темы, представлял все стадии её трансформации вплоть до удивляющей мощи в кульминациях и абсолютно контрастного им изящного центрального трио. Разнообразные и причудливые трансформации лендлера подготавливали иронию третьей части – скерцо, рисующего юмористическую картину похорон охотника. Скорбящими сопровождающими этой похоронной процессии являлись звери, на которых, по идее, охотился умерший. Потому они нет-нет, да и превращали всё происходящее в веселье и фарс. На нереальность сюжета указывало и начальное длинное соло контрабаса (Марат Волков) – подчёркивая иронию, композитор предпочёл самый странный выбор оркестрового голоса для главной темы. Присоединяющиеся к соло самого низкого струнного инструмента контрапункты гобоя и кларнета окончательно "поясняли", что этот похоронный марш полон иронии, все оттенки которой тонко удались Госоркестру Татарстана. И вот уже ансамбль медных духовых закружился в темпе вальса, подхваченного прекрасным, глубоким и переливающимся звучанием струнных. Но вновь берёт вверх ирония в угадывающемся сквозь звучание саркастическом прищуре и усмешке, типичной для клезмерской еврейской музыки. Однако, в окружении таких причудливых образов возникла потрясающе красивая лирическая тема, сыгранная оркестром так исповедально, будто дирижёр моментально переключил ракурс повествования и от лица композитора заговорил о бренности людской суеты на фоне величия и красоты мироздания. Собственно, этому противопоставлению высокого и низкого будут посвящены все последующие девять симфоний Малера, который, в отличие от большинства композиторов, с самой первой своей большой партитуры создал яркий индивидуальный стиль. Одной из характерных черт его стали впечатляющие кульминации и контрасты, заставляющие вздрагивать даже современную публику, а уж современников композитора они просто сводили с ума. Эти невероятные звуковые мощности и неожиданно обрушивающиеся динамические волны прекрасно воплотил Александр Сладковский с ГАСО РТ. Типично малеровских контрастов был полон величественный финал. Вся мощь симфонического оркестра, всё его тембровое богатство то нарастало до невиданных массивов, то распадалось на мельчайшие фразы и подголоски, но, при всей своей стихийности, этот звуковой вихрь был чётко структурирован, полон выразительных фермат, говорящих пауз и гибких преобразований в лирические фрагменты с потрясающе мягким звучанием струнных. Такая гибкость, логика, мощь и убедительность, отличающие исполнение Первой симфонии Малера оркестром под управлением Александра Сладковского, показывали, что этот коллектив – в превосходной форме. О высоком уровне и универсальности оркестра свидетельствует и внушительный фонд записей коллектива, включающий диски со всеми симфониями и концертами Чайковского, Шостаковича, антологии симфоний Рахманинова, Бетховена. Сейчас Александр Сладковский с Госоркестром Татарстана начал работу над записями всех симфоний Малера. Уже осуществлена запись Четвёртой симфонии, в финале которой сольную партию исполнила Альбина Шагимуратова. В июне начинаются записи Третьей и Восьмой симфоний. Кстати, Первая Третья и Пятая симфонии некоторое время назад уже записывалась музыкантами, но теперь эти партитуры получат новое прочтение. Маэстро Сладковский подчёркивает, что даже спустя пару лет оркестр меняется, обновляется состав, исполнительские концепции приобретают иное качество. И услышанное исполнение Первой симфонии стало показателем подъема коллектива на новую ступень творческого совершенствования. Помимо того, что она была превосходно исполнена практически студийным качеством звука, в её драматургии не было ни малейшей затянутости, необоснованности, всё было подчинено железной логике и воле дирижёра. Интерпретация Александра Сладковского и возглавляемого им оркестра подчёркивала подзаголовок, данный первоначально композитором этой симфонии, – "Титан". Величественный мир, созданный музыкантами в этой симфонии, демонстрировал доскональное освоение Сладковским и музыкантами ГАСО РТ самых разных стилей и самых сложных концепций симфонической музыки.