Во глубине уральских руд "Каменный цветок" Прокофьева переживает второе рождение

Новая постановка "Каменного цветка" в екатеринбургском театре "Урал Опера Балет" - не просто возрождение прощального творения Сергея Прокофьева, а обращение компромиссного утенка советского образца в почти прекрасного лебедя наших дней.

Композитор писал это сочинение в ситуации, мягко говоря, нервной. Он вместе с Шостаковичем и Мурадели только что подвергся партийному разносу за "формализм" и взял материал как бы безошибочный, народный по природе и духу - сказ Павла Бажова о работягах, мастерах, о сердце земли русской - Урале.

Приходилось осторожничать и в сценическом воплощении. Танец был признан безыдейно развлекательным, торжествовал драмбалет, где все было, как в драме, только героям почему-то запретили слово, и они заговорили языком пластики, пантомимически пересказывая фабульные линии. Первая постановка Юрия Григоровича, хотя и была, несомненно, прорывной, во многом еще опиралась на эту советскую традицию, спектакль спасали только выдающиеся исполнители. Танцовщики изображали трудовые процессы, Данила-мастер влюблялся, социальный враг лютовал, Хозяйка Медной горы ворожила и гипнотизировала. Музыка все это сопровождала. Таково каноническое представление о балете, который ставили редко и с сомнениями.

"Урал Балет" на канон покусился. Сюжет физического действия перевел в сюжет жизни музыки и эмоций. Драматург спектакля и талантливый куратор "Урал Балета" Богдан Королек предложил обновленное либретто - родственное прежнему, но более свободное и образное. Стали не столь однозначны события и герои, особенно приказчик Северьян, который уже не стандартный балетный злодей со скрюченными пальцами хапуги, но и страдалец под грузом собственных страстей и пороков (инфернальный Евгений Балобанов). А главное - хореография Антона Пимонова "танцует" не столько от фабульных перипетий, сколько, и в первую очередь, от развития музыки, став ее пластическим выражением - еще одной строчкой на нотном стане. Необычно прочтение партитуры: театр в ней увидел и реализовал новые глубины - она обрела более свободное дыхание и глубокий драматизм, он сражает красотой и мощью (дирижер Павел Клиничев). Художник и режиссер Юлиана Лайкова предложила подвижное нагромождение скал, которые могут светиться изнутри, как циклопические лепестки каменных цветов, - они в гармонии со столь же тяжеловесными звучаниями партитуры, где доминируют духовые.

Интересно, что в городе, слывущем столицей contemporary dance, возникает качественно новый сплав традиции и эксперимента: классика и современный танец активно влияют друг на друга, рождая только Екатеринбургу присущий феномен - возникает своего рода лаборатория, выстраивающая, "вываривающая" собственный уральский микрокосм. Со своей эстетикой, менее утонченной, но более энергетически накаленной и рвущей стереотипы в клочки. Вышедший годом раньше балет "Сказки Перро" визуально представляет собой ручное вязанье, "Каменный цветок" подобен упрямой проходке через мощные уральские недра. В спектаклях ясно ощущаешь некое духовное родство здешних премьер - труппа словно ставит каждый раз неожиданное, но в чем-то единое действо, позывные которого воспринимаются зрителем как нечто родное, присущее именно этому театру.

"Каменный цветок" - спектакль прежде всего умный. Умно придуманный, поставленный и осмысленно воплощенный артистами. Отточенность, ансамблевость, "артельность" существования на сцене всей труппы, включая кордебалет, впечатляют. Много чисто "брейгелевских" решений, когда в каждом уголке сцены идет свое параллельное действие, хореография полифонична. Никаких штампованных кокошников, сарафанов и рубах-косовороток - костюмы вневременны и спортивны, седой Урал по-прежнему молод. И есть нечто карнавальное, языческое в масках народных ритуалов, где царит вольный разгул фантазии художников. Конкретика "производственного" нарратива претворилась в мифологию - уральскую по духу и стилю.

Эта бажовская мифология прежде всего в жизни камня - он здесь живой. У него свой мир и свои тайны, в которые пытается проникнуть Данила. Он светится магическим светом, и то, что малахитовые, убаюкивающе зеленые тона театр заменил раскаленным медным, стало ключевым моментом в одушевлении всей этой истории.

В действие включены новые персонажи. Всех подкупил обаятельный Пес, сопровождающий главную пару, за нее "болеющий", ее оберегающий и чувствующий, где золото лежит (в сюжете он фактически и.о. бажовской Огневушки-Поскакушки). И когда во втором акте он сбрасывает шкуру и оказывается одним из самых виртуозных солистов труппы (блистательный Томоха Терада), в зале праздник веселого изумления. Из двух исполнителей партии Данилы я видел Ивана Сидельникова, в партии Катерины - блестящее, психологически выверенное, актерски выразительное выступление Екатерины Кузнецовой. Хозяйкой Медной горы была царственная Елена Кабанова.

Произошло, на мой взгляд, принципиальное событие: сочинение, считавшееся непоправимо повествовательным, где артистам нужно просто жестами пересказать историю, сочинено заново - уже с акцентом на движение, динамику, красоту и осмысленность танца. И это тоже артельная работа, где умный драматург, талантливый режиссер-сценограф и тонкий по ощущениям и решениям хореограф гармонично соединили свою фантазию. А звездная труппа "Урал Балета" это увлеченно воплотила.

Вероятно, специалисты в балетном искусстве, ревниво наблюдая премьеру или даже ее высокомерно игнорируя, найдут в ней бездну, с их точки зрения, просчетов. Но один услышанный мной упрек: "Эффектное бродвейское шоу!" - для меня звучит как высшая оценка. Бродвей знает не только падающую люстру в "Призраке оперы", но и классически глубокие человеческие прозрения, равных которым в театральном деле мало, он умеет соединить высокое искусство со зрелищностью. Опыт уральской команды, мне кажется, из этого ряда.