"Я не буду называть их маньяками"
В воскресенье, 18 октября, на Первом канале будут показаны два первых эпизода сериала «Метод». Выпускница юридического факультета Есеня (Паулина Андреева) становится стажером следователя Родиона Меглина (Константин Хабенский) — она пытается понять его метод, который позволяет ловить самых страшных маньяков, и найти убийц своей матери. Но Меглин не обычный следователь, а его действия совсем не напоминают те, которые девушка изучала в университете — и ей нужно либо смириться со странностями учителя, либо отказаться от своей цели. По началу сериал представляли как русскую версию «Декстера», но сейчас создатели «Метода» отказываются от этого сравнения и утверждают, что у их фильма совсем другой посыл. Люди становятся маньяками из-за того, что с ними случилось в детстве, заявлял на премьере продюсер фильма Александр Цекало; детская травма изменила и характер Меглина, но он попал в хорошие руки и стал работать на правоохранительные органы — словно дикий зверь, которого воспитали люди. Для иллюстрации в «Методе» использованы реальные дела маньяков, которые были пойманы в СССР и России, поэтому сериал оказался слишком жестким для отечественного телевидения — и Первый проводит эксперимент по вертикальному программированию: показывать его будут по воскресеньям поздно вечером. Перед стартом показа «Газета.Ru» побеседовала с Константином Хабенским о его персонаже. — Родиона Меглина можно, пожалуй, назвать зверем, но, скорее, ручным. Вы согласны с этим? — Всякий ручной зверь становится неручным, если в какой-то момент его выпускают на свободу. Так что — да, пожалуй, ручной. Но «Метод» не о звере, это сериал о зверином чутье. Зверь может не иметь никакого обоняния, не иметь чувства опасности или самосохранения, если он выращен в домашних условиях. А мой герой — человек, у которого есть очень хорошее, взращенное другими людьми и направленное в правильное русло чутье. — Александр Цекало говорил, что ваш герой родом из детства, вы говорите о целенаправленном выращивании... — Его инстинкты, из-за которых он мог пойти по пути маньячизма, использовались как у той крысы, которую притравливают на других крыс. Это жесткая аналогия, но, наверное, это именно так. — В реальной жизни, хочется надеяться, никто не будет создавать кого-то, подобного вашему герою. — А знаете, не очень понятно, что за чем гонится — кино за жизнью или жизнь за кино. То, что придумано в кино, появляется в жизни, и наоборот. И я не исключаю, что такая система поиска маньяков работает уже сегодня. Просто мы об этом не знаем. — Российское телевидение едва ли не впервые обращается к теме сотрудничества маньяков со следствием. В мире между тем уже было и «Молчание ягнят», и «Ганнибал», и «Декстер», с которым «Метод» постоянно сравнивают. Нет ощущения, что это попытка успеть на поезд? — Мы можем считать, что «Метод» опередил свое время, или что опоздал. Но все определяет зритель — он либо примет фильм, либо нет. И уже по реакции зрителей стоит делать какие-то выводы об опоздании. Или опережении. — Как вы представляли своего персонажа на съемках? Ставили вам задачи продюсер, режиссер? — Во время работы над фильмом мы договаривались о неком моралите, который должен проявляться за всем этим детективно-маниакальным сюжетом, который, наверное, можно сформулировать так: мы сами, своими руками, своим невниманием, своим нежеланием создаем тех людей, которые идут и переступают черту. Я не буду называть их маньяками — это люди, которые переступают черту из-за обиды на общество, из-за каких-то болезней, на которые махнули рукой. В общем, мы сами создаем таких людей. — Вы в основном играете лирических героев. В «Методе» вы пытались вырваться из этого амплуа? — А посмотрим, что вышло, какой получился фильм. Может, и здесь из-под созданного образа, сквозь всю эту рвань, таблетки, кровь, будет сквозить такой лирик. — Нет, конечно. Телевизионная работа не мешает работе в театре, театральная не мешает работе в кино, а работа в кино не мешает работать на телевидении. Надо просто правильно распределять силы. Во МХАТе сейчас открылся сезон, идут спектакли, все замечательно и полным ходом. Приходите — я там играю спектакль «Контрабас», который, в своем роде, перекликается с историей «Метода». Ведь это произведение Патрика Зюскинда, который знал, о чем пишет, очень хорошо представлял это в воображении и точно описал своих героев. Играть Зюскинда на сцене большое удовольствие — он очень конкретен, подробен и маниакален. — Давайте сначала посмотрим, что будет с первым сезоном, а потом поймем, что делать со вторым.
