«Калиф-аист»: восточная экзотика в Театре кукол
В Екатеринбургском театре кукол состоялась премьера восточной сказки «Калиф-аист». Последний раз театр ставил спектакль на восточную тематику в 1990-м, когда режиссёр Владимир Гаранин и художник Наиль Байбурин перенесли на большую сцену «Волшебную лампу Аладдина». В этом году Театр кукол отмечает 85-летие, и необычный спектакль должен стать изюминкой юбилейного сезона. Ожидания от премьеры были соответствующие, хотелось увидеть экзотику, настоящий восточный колорит. Надежды оправдались с лихвой. Глубокому погружению в мир Востока способствует гармоничное сочетание цвета, звука и слова: тщательно продуманные декорации, многообразие кукол, точно подобранные костюмы, тонкая мелодическая подборка и, конечно, увлекательный сюжет. Фото: Павел Ворожцов После премьеры о новом спектакле мы побеседовали с режиссёром Евгением САВКО. — Евгений Владимирович, интересно, как шла разработка образов кукол для этой постановки? Поражает их разнообразие — некоторые из них не больше 15 сантиметров, а некоторые сделаны в человеческий рост и даже больше. На первый взгляд вообще кажется, что на сцене — люди… — По каждому характеру героев мы садились и обсуждали, каким он должен выглядеть. В зависимости от иерархии одни куклы должны быть большими — те, кто занимает высокое социальное положение, другие маленькими — толпа. Вообще, на мой взгляд, особенность этого спектакля в синтезе стиля, текста и как раз этих разноплановых кукол. Сейчас, после премьеры, мы добавим в постановку ещё больше кукол, пустим дополнительное видео, чтобы усилить визуальный эффект, который является доминирующим в любой кукольной постановке. Фото: Павел Ворожцов — В какой-то момент маленькие зрители на премьере начали шуметь, громко разговаривать. Вероятно, усиление спектакля связано ещё и с тем, что полностью захватить их внимание пока не получилось? — Спектакль был ещё не обкатан. Я всегда на премьере показываю полную версию, затем мы на зрителе смотрим, где идут просадки. Акценты ещё стоят не на тех местах: на премьере большое внимание уделялось прологу, сейчас он уже в два раза меньше. Основное место в премьере было посвящено политике, сценам с народом, сейчас эта часть уменьшена, и акцент смещён на волшебство. Фото: Павел Ворожцов — В афише в возрастных ограничениях указано «6+». Возможно, постановка всё же предназначается не для малышей-первоклассников, а для детей старше? — Конечно, ребятам постарше будет легче понять этот спектакль, но мы надеемся именно на такой возраст. Шестилетним на следующий год идти в школу, и подобную литературу они должны знать. Фото: Павел Ворожцов — Финальная песня спектакля посвящена счастью: оно любит смелых, за него нужно бороться. На мой взгляд, тема всплывает неожиданно, потому что большая часть постановки посвящена проблеме добра и зла, лицемерия и честности. — Пройдя испытания, трудности и препятствия, обретёшь счастье. Нужно быть смелым. Если бы герой боролся не до конца, то не завоевал бы принцессу, так и остался аистом, питался бы всю жизнь лягушками. Фото: Павел Ворожцов — В финале главный герой как бы «оживает»: вместе с куклами на сцену выходят актёры. — Он действительно стал человеком. Мы привыкаем к куклам и маскам, а в финале на сцене появляется живое лицо… Калиф (слева) и визирь пытаются расшифровать свиток с загадочными письменами. Фото: Павел Ворожцов Комментарий Елена ЛУКМАНОВА, автор пьесы «Калиф-аист»: — Мы углубили психологию главного героя, и превращения калифа в нашей пьесе происходят не ради самого превращения, а ради того, чтобы ему стать достойным правителем. В пьесе появляются персонажи, которых не было у автора. Это простые люди, показывающие калифу, что жизнь не заканчивается пределами дворца, есть люди, которые нуждаются в его помощи. Я думаю, что сказки должны быть правильными: добро должно быть добрым, а зло — злым. Это чёткое разделение в нашей пьесе помогает не только объяснить ребёнку, где чёрное, а где белое, но и показать тонкие грани, например, что зло может прикрываться лестью, и его бывает трудно отличить от добра. Сказка может научить ребёнка смотреть на поступки и их цели. На мой взгляд как драматурга, в целом герои получились очень выпуклые, человеческие. В начале калиф — наивный юноша, все ему льстят, а он не знает, верить ли им. После превращения он понимает, что его доверчивостью воспользовались злые люди, а пострадал народ, перед которым правитель чувствовал ответственность: его отец был хорошим правителем, и калиф хочет достойно продолжать эту миссию. Опубликовано в №178 от 26.09.2017
