Крымский урок для Мариано Рахоя

Я не знаю, чем завершится референдум о независимости Каталонии. Я даже не знаю, состоится ли он вообще. Единственное, что мне доподлинно известно: Каталония — это не Испания, да простят меня Его Величество Филипп VI вместе с господином Мариано Рахоем. «Дьявол» кроется в деталях Последний раз я, крымчанин, был в Каталонии летом 2013 года — ещё гражданином Украины. Мы похожи, думалось мне, сидя на красивом монжуикском холме. Если иностранный турист откуда-нибудь из Испании решит составить себе представление об Украине, ему куда угодно — в Киев, во Львов, в Полтаву, но никак не к нам в Крым, потому что исторически, культурно, литературно, да как угодно полуостров — это не Украина. Точно так же и вы, если вдруг решите когда-нибудь побывать в Испании, ни в коем случае не едьте в Барселону. Отправляйтесь в Мадрид, в Толедо, в Саламанку… Когда футбольная «Барса» играет у себя дома на «Ноу Камп», её болельщики обязательно вывешивают на трибунах огромный баннер с тем самым секретом полишинеля: «Каталония — не Испания». И это не проявление сепаратизма. Это констатация факта. Другое дело, что при взаимном уважении этот факт не мешает Каталонии входить в состав испанского государства в качестве автономии с широкими правами. Но именно — при взаимном уважении. Противостояние с Мадридом уходит здесь своими корнями в глубь веков и выплёскивается на поверхность в тысяче деталей — спортивных, языковых, архитектурных, живописных, танцевальных. «Барса», а не «Реал». Каталанский, а не испанский или, точнее, не кастильский. Гауди, а не Эррера. Дали, а не Веласкес. Сардана, а не фламенко. Назад в будущее Что представляет собой любая страна, любой регион, любой город? Сумму достопримечательностей? Нет, это не арифметика. Это не сумма исторических персонажей, музеев, памятников, улиц, площадей и пейзажей. Это химия. Сложная реакция, в которую вступают все эти «субъекты» и «объекты» у нас внутри. Я не знаю, как у тысяч других туристов — маленьких прилежных японцев, нагловатых, чувствующих себя везде как у себя дома американцев, всё меньше и меньше отстающих от них по этой части россиян, — а у меня в Барселоне есть свой индивидуальный вид транспорта. Нет, не такси, не метро и даже не канатная дорога с красивого монжуикского холма к пляжам Барселонеты. Мой индивидуальный вид транспорта — машина времени. Самая настоящая. Я заглядываю в старинный, состоящий из узких запутанных улочек Готический квартал и оказываюсь в XIV столетии — золотом веке Барселоны. К тому времени графы Барселонские, ставшие королями Арагона, захватили Сицилию, Корсику, Сардинию, взяли Константинополь и Афины. И именно в ту давнюю пору у каталонцев сформировалось представление о себе как о нации интеллектуалов и первооткрывателей. В конце знаменитой барселонской Рамблы, почти у самого Средиземного моря, стоит один из таких первооткрывателей — Христофор Колумб, указывая рукой куда-то в сторону. Нет, не Америки, а Африки. Почему? Ну, об этом надо было бы спросить у скульптора. А впрочем, это не главное. Главное, что Колумб, которого каталонцы считают своим земляком, расположился спиной к Испании и лицом к остальному миру. Три кита Каталонии Моя Каталония, если можно так выразиться, стоит на трёх китах. Первый — архитектор Антонио Гауди. Он почти не покидал свою провинцию и отказывался говорить по-испански, вплоть до того, что объяснялся с рабочими через переводчика. Его главное произведение — может быть, самый необыкновенный храм в мире — Саграда-Фамилия. Гауди провёл на строительстве церкви Святого Семейства 44 года, поначалу совмещая эту работу со светскими заказами, а в 1912 году и вовсе забросив мирские дела и поселившись прямо на стройплощадке. Как утверждает знаменитый исторический анекдот, однажды кто-то принялся упрекать архитектора в медлительности, на что Гауди спокойно ответил: «Мой заказчик никуда не торопится». К моменту смерти архитектора в церкви Святого Семейства были закончены только крипта, фасад Рождества и башня Святого Варравы. К началу гражданской войны бывший ассистент Гауди построил ещё три точно такие же башни — всего же их должно было быть двенадцать, по числу апостолов, плюс четыре побольше, по числу евангелистов, плюс одна ещё больше, в честь Богородицы, плюс самая большая, 170-метровая башня башен, посвящённая Христу. Строительство Саграда-Фамилии продолжается до сих пор. Вроде бы планируется, что оно завершится в 2025 году, но, честно говоря, в это мало кто верит — в конце концов, зря что ли Саграда-Фамилию называют «собором, который никогда не будет достроен». Второй кит моей Каталонии — Сальвадор Дали. Живописец, график, скульптор, режиссёр, писатель, он родился и умер в маленьком каталонском городке Фигерасе, который после смерти Дали стал меккой для почитателей его таланта и просто праздношатающихся и праздноваляющихся на окрестных пляжах Коста-Бравы туристов. В 1960 году тогдашний мэр Фигераса попросил Дали подарить городу одну из его работ, а художник взял да и подарил целый театр-музей, который был построен по его собственному проекту. Театр-музей открылся ещё при жизни Дали, в 1974 году, а его собрание составила собственная коллекция художника. Ну и, наконец, там же, в театре-музее, находится склеп, в котором Дали похоронен. Наконец, мой последний, третий, каталонский кит — это футболисты «Барселоны». Пожалуй, впервые «Барса» создала уникальную футбольную команду в семидесятых годах прошлого века, когда туда перешёл легендарный голландец Йохан Кройф. Потом, в девяностых, тот же Кройф создал в Каталонии великую команду уже в качестве тренера. И, наконец, уже в XXI веке каталонцы сумели создать суперклуб почти исключительно из своих воспитанников: Хави, Иньесты, Пуйоля, Бускетса, Педро и других. И даже великий аргентинец Месси (добавьте к его фамилии всего одну букву — и получится футбольный Мессия) — тоже воспитанник клуба и, значит, почти каталонец. Насильно мил не будешь Вы спросите, почему я выбрал именно их — Гауди, Дали и футболистов «Барселоны»? Я отвечу: потому что они, каждый в своём деле, сделали то, чего до них не делал никто. Удастся ли нечто подобное моему коллеге по журналистскому ремеслу, президенту женералитета Каталонии Карлесу Пучдемону? Увы, у моей машины времени нет передней передачи. Я не могу заглянуть на ней в ближайшее воскресенье. Но что мне доподлинно известно — насильно мил не будешь. Киев эту истину усвоить не смог. У Мадрида шанс ещё есть. Каталония — не Испания и никогда Испанией не станет, но она может остаться частью испанского государства, если Его Величество Филипп VI вместе с господином Мариано Рахоем дадут каталонцам право голоса. В противном случае, даже если референдум будет сорван полицейскими мерами, трещина между Мадридом и Барселоной станет ещё шире и раскол — чуть раньше или чуть позже — обязательно состоится.