Эволюция плейбоя

От Александра Македонского до Хью Хефнера Хью Хефнер, основатель культового журнала Playboy, тихо скончался в возрасте 91 года. После себя он оставил множество разбитых мужских и женских сердец, а также грандиозную подшивку одного из самых ярких и скандальных изданий XX века. ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА Хефнер был мощной харизматичной фигурой, ему завидовали миллионы, если не миллиарды мужчин. Еще бы — его жизнь стала олицетворением la dolce vita. Если в одноименном фильме Федерико Феллини герой Марчелло Мастроянни (которого самого стоит причислить к сонму кинематографических плейбоев) только прикасается к такой «сладкой жизни» — хотя бы в смазливом лице и пышной фигуре шведки Аниты Экберг, то Хью Хефнер таких дам отбирал для своих журналистских нужд рутинно и ежемесячно. При всем том Хью был трижды женат, то есть до конца в придуманном им же самим «разврате» не утонул. Хотя какой там такой особенный разврат? Его Playboy мог похвастаться не только пикантными прелестями фирменных девушек-«зайчиков», но и прогрессивными манифестами, и серьезными эссе лучших прозаиков второй половины XX века (от Артура Кларка и Владимира Набокова до Станислава Лема и Стивена Кинга; на его страницах активно занимались агитацией и политики — Мартин Лютер Кинг, Фидель Кастро, Ясир Арафат). Словом, мощный мужской ум и сладкая женская плоть (для журнала в разные годы снимались и великие актрисы, и великие спортсменки) соединялись в Playboy вполне логично и уж точно не вытесняли друг друга с глянцевых страниц. Императоры, поэты, философы Собственно, почему и откуда взялось это емкое слово «плейбой»? Кто этот человек, какой он? Плейбоями далекой древности вполне могут быть назначены Юлий Цезарь и Александр Македонский. Жизнь они вели бурную, женщинам очень нравились (все-таки власть, как справедливо заметил Фрейд, всегда сексуальна), были хороши собой — о чем убедительно свидетельствуют оставленные потомкам немногочисленные скульптурные раритеты. В Средние века с плейбоями было сложнее: секс оставался полностью табуированной церковью темой. Совсем другая история — роскошный период Возрождения, когда, к примеру, английские драматурги (Уильям Шекспир) и их испанские коллеги (Лопе де Вега) выводили на подмостки сексуальные отношения между мужчиной и женщиной (которую, к слову, тоже часто играл мужчина). По большому счету плейбоем следует считать и принца Гамлета: единственная помеха в данном случае — крайняя узость круга покоренных женщин (строго говоря, одна Офелия). Но, с другой стороны, Гамлет был, во-первых, не женат (важная характеристика плейбоя), а во-вторых, очень умен, загадочен и эгоистичен. По-настоящему культ неприступного сексуального и рокового красавца, на которого, как легкомысленные бабочки, слетаются обреченные на провал одинокие (и не очень) женщины, расцветает в эпоху европейского романтизма (не будем, правда, забывать главного любовника века Просвещения — Казанову). И здесь на высшую романтическую ступень пьедестала стоит поставить английского поэта и философа, борца за свободу порабощенной турками Греции лорда Джорджа Гордона Байрона. Бесстрастная история не умолчала о его физических недостатках: одна нога у лорда была короче другой, а уж совсем недобрые исторические источники утверждают, что Байрон был маленького роста и к тому же рябой. Однако все это ничуть не повлияло на его популярность среди самых разных дам европейского света: тот факт, что Байрон находился в долгой любовной связи со своей собственной кузиной (на роскошной вилле в печальной, холодной Женеве), только добавлял интриги. Гравюры с его изображением (в те поры тоже существовал своеобразный «фотошоп», позволявший скрывать очевидные недостатки кожи) пользовались огромной популярностью. В определенной мере плейбоем можно считать и датского философа Сёрена Кьеркегора, основателя современного экзистенциализма. Молод, хорош собой, смешлив, эгоистичен, прекрасно одет, всегда печален, невеста от него, знаете ли, убежала (по неясной причине) — умный волк-одиночка, способный заинтересовать любую женщину, будь у нее хоть капля ума и щепотка полового чувства. Из литературных персонажей тех лет необходимо отметить, разумеется, Николая Ставрогина, главного демонического героя «Бесов». Ставрогин опять-таки загадочен, очень красив, не женат (или женат тайно на бродяжке-хромоножке — тоже вполне эротический и романтический сюжетец), все время совершает странные поступки, бросается отчаянно влюбленными в него женщинами направо и налево. То есть весьма безрадостный, но все-таки плейбой со своеобразным чувством юмора. У многих читателей здесь может возникнуть закономерный вопрос: а как же знаменитые и тогда, и сегодня денди, например, легендарные денди британские? Да, без них не обошлось. К примеру, основатель движения Джордж Браммел (или, как его называли современники, «премьер-министр изящности»), художник Обри Винсент Бердслей, французские «проклятые» поэты Шарль Бодлер и Артюр Рембо, русские поэты Александр Пушкин (много лет до женитьбы проходивший по классу «повес»), Михаил Лермонтов (тоже достаточно загадочный мужчина) или театральный антрепренер Сергей Дягилев (хорошо одетый, душа любой аристократической или богемной компании). Частично и их можно причислить к сонму истинных плейбоев, но с небольшими и важными оговорками: любой настоящий денди занят прежде всего самим собой, а потому достаточно асексуален. И уж точно не является сексуальным фетишем сразу для нескольких поколений дам. Актеры, спортсмены, президенты XX век — эпоха скоростей, кинематографа и двух мировых войн — настолько развил саму идею плейбоя, что Хью Хефнеру ничего не оставалось, как открыть тот журнал, который он в итоге и открыл: идея витала в воздухе. Страницу кинематографических плейбоев распахивает американский актер итальянского происхождения Рудольф Валентино, по прозвищу Руди Валь. Прожил он всего 31 год (ранняя гибель плейбоя тоже важный романтический штришок), но жизнь эта была более чем бурная. Начинавший карьеру как жиголо, он престранно женился: брак продлился всего шесть часов. Далее следует череда громких любовных приключений (в том числе и с русской эмигранткой Аллой Назимовой и ее лучшей подругой Наташей Рамбовой). Снимался Рудольф Валентино преимущественно в экзотических картинах: самой знаменитой считается «Сын шейха» (1926) — немое кино, где актер с типичной итальянской внешностью предстал перед зрителем в роскошном восточном одеянии и с золотыми часами Tank de Cartier на левой руке. Скончался Валентино до обидного по-плебейски, очень глупо и несолидно: на операционном столе — неудачная операция по удалению аппендицита. Его ранняя кончина вызвала дикий ажиотаж: поклонницы сводили счеты с жизнью на усыпанной цветами могиле. Более того, вместо мертвого тела в гробу лежала восковая кукла Руди Валя — устроители боялись, что гроб с плейбоем поклонницы разнесут в щепки. Позднее о Рудольфе Валентино было снято несколько фильмов, в одном из которых играл другой Рудольф — харизматичный танцовщик Нуриев. Вообще, кинематограф, как очень живое и непосредственное искусство, подарил миру немало плейбоев. Это и рано умерший бунтарь Джеймс Дин (ранняя кончина сделала его культовой мифологической фигурой), и долгоиграющий Клинт Иствуд, и печальный и вдумчивый Жан Габен (большая любовь Марлен Дитрих), и Ален Делон (большая любовь Роми Шнайдер), и Жан-Поль Бельмондо, и, конечно, Михаил Барышников, имевший романы со многими женщинами Голливуда. Не обошлось без плейбоев и в большом спорте. И первым здесь по праву считается миллионер, наследник алмазных рудников и хозяин «конюшни» Bentley Вульф Барнато (в память о нем два года назад Breitling выпустил именные часы). Барнато, в начале 1920-х годов унаследовавший отцовские миллионы, делил свое время между Монако и Лондоном, причем этот маршрут он неизменно преодолевал на своем зеленом болиде Bentley Speed Six. Женщин Барнато привлекал не только огромным состоянием, но и отменным чувством юмора, и настоящей мужской красотой, и фантастической харизмой. Среди гонщиков второй половины XX века стоит отметить актера, авто- и мотогонщика Стива Маккуина, сыгравшего главную роль в культовом фильме «Ле Манн» (1972), посвященном суточной гонке во французском Манне. Впрочем, плейбои попадаются не только среди актеров, теннисистов, гонщиков, бегунов и тяжелоатлетов, но и среди представителей высших эшелонов власти. Так, к славному классу следует безоговорочно отнести практически всех мужчин огромного американского клана Кеннеди. И, вне всяких сомнений, главным плейбоем окажется 35-й президент США Джон Кеннеди. Тут уместно упомянуть и его жену — прекрасную Жаклин Кеннеди, вышедшую после трагической гибели супруга за другого плейбоя — Аристотеля Онассиса (заметим в скобках, что идеальным плейбоем может быть и не самый красивый мужчина, все-таки в плейбое важнее харизма, ум, юмор, загадочность, недоступность). Плейбои встречаются и среди интеллектуалов: во второй половине XX века выделились плейбои-философы — деконструктивисты Ролан Барт и Жак Деррида, чьи лекции собирали тысячные аудитории студенток. Можно ли говорить о принципиальной эволюции плейбоев как особого подвида мужчин (в кинематографии есть такой подвид — агент 007 Джеймс Бонд)? В сущности, менялись лишь декорации и экстерьеры, а сама суть плейбоя оставалась практически неизменной: харизматичный мужчина с отличным чувством юмора (не забываем, что женщины «любят ушами»), смелый, безрассудный и — по возможности — хорошо одетый. В СССР к представителям вида можно отнести шестидесятников — к примеру, стилягу Василия Аксенова, вальяжного и обожавшего белые плащи. Хью Хефнер не обессмертил плейбоя — он просто показал разные стороны его, плейбоя, жизни. Сам Хефнер прожил именно такую жизнь: на всех скоростях, с завидными женщинами на кожаных передних и задних сидениях, преисполненную свободы, юмора и отличавшуюся определенной закрытостью от посторонних. К числу его основных заслуг стоит отнести полнейшую легализацию фигуры плейбоя: это уже не пошлый развратник, а настоящий ковбой, знакомый со специально шитым смокингом, доминиканской сигарой и множеством прекрасных, с формами женщин, с которыми он готов говорить обо всем. В том числе и о том, как и когда они отправятся в постель — чтобы обсудить там последние новинки американского автопрома.