Растлевают, насилуют, расчленяют... Южноуральские педофилы и их жертвы

Негуманная статистика По данным отдела по делам несовершеннолетних и молодежи прокуратуры Челябинской области, за девять месяцев 2017 года в регионе раскрыто 257 преступлений, только относящихся к «сексуальной» сфере – изнасилований, насильственных и развратных действий в отношении несовершеннолетних. За тот же период 2016 года – 578 преступлений. Впрочем, такой резкий спад объясняет руководитель следственного управления СКР по региону Денис Чернятьев: в 2016 году следователи накрыли ОПГ, поставившую на поток производство фотографий и видеофильмов порнографического содержания, где актерами и моделями выступали подростки из Челябинска и Копейска. Более сотни преступных эпизодов из истории этой группы, оформленных как отдельные уголовные дела, и дали такой разбег в цифрах. Однако даже с таким объяснением реальная картина оптимистичнее не становится. Всего за девять месяцев 2017 года в 697 преступлениях разного рода пострадали 1557 детей, 39 из них погибли. И уже с 1 по 13 октября погиб еще один ребенок, число потерпевших выросло на 44 человека, количество только раскрытых преступлений сексуального характера увеличилось на семь. «В этом случае речь идет о дополнительных преступных эпизодах в ранее раскрытых уголовных делах, - пояснила «ФедералПресс» начальник отдела по делам несовершеннолетних и молодежи региональной прокуратуры Людмила Елчева. – Уже задержанные преступники признаются еще в каких-то эпизодах, потерпевшие дети в конце концов рассказывают родителям о том, что с ними случилось. Ведь латентность таких преступлений очень велика! Совсем маленькие зачастую не понимают, что над ними творят зло: преступники представляют разврат, как форму игры. Подростки – стесняются признаться, боятся позора». Лидером по числу преступлений против детства в сексуальной сфере является Челябинск: в мегаполисе за девять месяцев зафиксировано более 60 эпизодов, почти половина из них приходится на Центральный район города. На втором месте – Касли, где с начала года раскрыто уже 19 преступлений. Хроники летних каникул в Челябинской области в 2017 году пестрят сообщениями и пропавших, убитых, пострадавших от рук преступников детях. C 14 июня по 8 июля в Каслях шли поиски 10-летнего мальчика, уехавшего из дома в библиотеку и не вернувшегося. Тело ребенка в конце концов было найдено закопанным в огороде у живущего неподалеку от родителей школьника молодого человека. 28 июня уехала в гости и пропала 16-летняя школьница из Магнитогорска. Ее тело, разрубленное на куски, было найдено 4 июля, обвинение в убийстве предъявлено двум ее ровесникам. С 24 по 29 июля кипела Сатка: 14-летняя девочка пропала по дороге домой из больницы. Задержанный в конце концов 42-летний мужчина показал полиции место, где спрятал тело школьницы. И, наконец, не далее, как 12 октября в Миассе не вернулась с занятий 15-летняя девочка. Ее поиски продолжаются до сих пор. «Именно 2017 год необычайно «урожаен» на пропажу детей, на преступления против них, - утверждает куратор волонтерской организации по поиску пропавших людей «Легион-СПАС» в Челябинской области Татьяна Гроза. – Не знаю, как это объяснить, это просто какое-то поветрие. В 2016 году терялись в основном старики. А нынче – дети, дети, дети…» Ищут пожарные, ищет милиция Каждый официально заявленный случай исчезновения ребенка запускает мощный механизм, направленный на выяснение обстоятельств пропажи, на поиски. По прошествии сравнительно недолгого времени – от суток до трех – автоматически возбуждается уголовное дело по факту убийства. Заняты оказываются опера угрозыска, инспекторы отделов по делам несовершеннолетних, бойцы патрульно-постовой службы, участковые, Росгвардия, МЧС, следователи СКР. Вдобавок зачастую к поискам «потеряшек» привлекаются гражданские добровольцы. В Челябинской области действуют две волонтерские организации, занимающиеся поисками исчезнувших людей: «Легион-СПАС» и недавно появившийся филиал «Лизы Алерт». «С «Легионом» руководство ГУ МВД по Челябинской области заключило официальное соглашение, - подтвердили «ФедералПресс» в пресс-службе регионального полицейского главка. – В случае необходимости полиция выходит на связь с организаторами, делится информацией по розыску, приметами пропавших, фотографиями, кураторы от правоохранительных органов сообщают, на что обращать внимание в первую очередь». Ни в полиции, ни даже в самом «Легион-СПАС» не ведется статистики: сколько «потеряшек» удалось найти с помощью волонтеров. По словам Татьяны Гроза есть только косвенные данные об эффективности. «Мы сразу публикуем фотографии пропавших в сети Интернет, стараемся максимально их распространить, - рассказывает Татьяна Гроза. – И нередко бывает так, что пропавший, а на деле загулявший где-то ребенок, узнав из Сети, что его ищут, сам возвращается домой. Или рядовой гражданин, увидевший на улице похожего на «потеряшку» человека - он ведь в первую очередь обратится к ближайшему полицейскому. Разумеется, опера могут обойтись без нас. Но с добровольцами – быстрее и плодотворнее. Если бы не сотни волонтеров, в Каслях в июне не удалось бы за четверо суток обшарить весь город, включая какие-то лесные участки». «Легион-Спас» в Челябинской области на деле насчитывает только 35 человек. Однако в случае необходимости к этим «штатным» легионерам присоединяются сотни людей, не рассчитывающих даже на формальную благодарность от родственников пропавших или сотрудников полиции: блюдя тайну следствия, работники правоохранительных органов даже с официальными помощниками не делятся всей информацией. В Сатке, во время поисков пропавшей школьницы, был, напомним, оцеплен росгвардейцами целый гаражный кооператив, где, по оперативным данным, могло быть обнаружено тело девочки. Однако волонтеры долгое время терялись в догадках – что же именно ищут в уже пройденном волонтерами и участковыми ГСК оперативники? Современные Чикатило…Увы, современная криминалистика не в состоянии дать обществу четкий портрет потенциального преступника, насильника и детоубийцы. Взять те же нашумевшие случаи на Южном Урале. В Каслях орудовал 29-летний Андрей Шамыгин – ранее судим за кражу, разбой и незаконный оборот наркотиков, в каком-то внимании к детям замечен не был. Спустя несколько дней после похорон его малолетней жертвы мужчина повесился в камере Златоустовского СИЗО, так что доискаться до причин, толкнувших его на преступление, уже не удастся.В Магнитогорске следствие все еще разбирается с двумя несовершеннолетними участниками убийства старшеклассницы. Оба не судимы, не имели никаких проблем с законом – но совершили не просто убийство, а убийство с расчленением, надеясь, что так проще будет замести следы. Лишь обвиняемый из Сатки, 42-летний Григорий Ильин, соответствует образу рецидивиста: ранее он трижды был судим за изнасилование, на свободу вышел в последний раз в 2012 году, отсидев девять лет за надругательство над шестиклассницей. «Это могут быть самые разные люди, - разводит руками Людмила Елчева. – Отсидевшие за другие преступления, никогда не имевшие проблем с законом, подростки, взрослые, пенсионеры». В правоохранительных органах могут делать лишь приблизительные выводы. Так, дошкольники регулярно становятся жертвами родственников или гражданских супругов своих кровных родителей. Есть данные по учителям, соблазнившимся старшеклассницами. Во многих случаях преступления происходят после распития спиртного. В отдельную категорию выделяют преступления, где насилия как такового не было, и интимная связь возникала между ребенком и взрослым (а то и двумя детьми) по взаимному согласию. А иногда – как в случае уже упоминавшейся выше ОПГ, поставившей на поток производство детской порнографии – причиной преступления становится жажда наживы. «Убийство чаще всего выступает попыткой скрыть предыдущее преступление – изнасилование, – поделился с «ФедералПресс» практическим опытом офицер МВД, пожелавший остаться неизвестным. – Причем с юридической точки зрения большинство пойманных педофилов оказываются психически вменяемыми людьми, это подтверждают судебно-психиатрические экспертизы. Но – именно с юридической точки зрения. Ведь даже официально подтвержденный врачами диагноз «педофилия» не является основанием для отправки обвиняемого не в тюрьму, а на принудительное лечение». В качестве примера полицейский приводит уголовное дело магнитогорца Виталия Лобанова, направленное в суд осенью 2016 года: Лобанову, обвиняемому в совершении 23 преступлений против половой неприкосновенности подростков и двух убийств мальчиков был поставлен именно такой диагноз. Тем не менее, отбывать наказание ему предстоит не в медицинском, а в пенитенциарном учреждении. Уместно также вспомнить уголовное дело Вадима Есипова (восемь нападений на девушек и девочек в 2014-2016 годах в Тракторозаводском и Центральном районах Челябинска) и 62-летнего акушера-гинеколога из Златоуста, осужденного в начале 2017 года за насильственные действия сексуального характера в отношении шести девочек. Найти общие черты между пожилым медиком и 16-летним тинейджером из Магнитогорска, разрубившим на части свою подружку, действительно сложно. Однако и прокурор Елчева, и полицейские из пресс-службы ГУ МВД, и следователи регионального СУ СКР сходятся в одном: безотносительно к психическому состоянию преступников – травмам, полученным ими в собственном детстве или в местах лишения свободы, есть, к сожалению, еще один, провоцирующий многих фактор – та самая шумиха в СМИ, которая не утихала в Челябинской области минувшим летом. «Вал публикаций, которые возникают после пропажи ребенка, действительно работает как провокация, – соглашается с силовиками Татьяна Гроза. – Не знаю, что это – подспудное желание своей кровавой «минуты славы», желание пощекотать нервы, зависть к чужой «славе» разных Джеков-Потрошителей и Чикатило. Но из моей практики следует, что большинство убийц во время массовых поисков пропавших жертв, как правило, находятся среди волонтеров. В тех же Каслях этот покойный на сегодня парень вертелся среди волонтеров, делал вид, что ищет убитого мальчишку в лесу и на соседних улицах, и слушал, что говорят о таинственном исчезновении соседи мальчика, волонтеры, полицейские, журналисты». … И их жертвы Если не получается определить, кто склонен к совершению насилия над детьми, то, может, удастся выяснить, какие именно дети больше других нуждаются в защите? Однако и тут единого мнения не существует. Людмила Елчева утверждает, что опасности подвержены все дети без исключения: жертвой может стать и 16-летний старшеклассник из благополучной семьи, и пятилетняя воспитанница детдома, сын бизнесмена или бездомная бродяжка. «Любой возраст, любой социальный статус, - согласны с прокурором в пресс-службе ГУ МВД и областном полицейском управлении ПДН (по делам несовершеннолетних). – «Знаменитые» жертвы минувшего лета – дети сравнительно благополучные. Но в то же время вспомните дело Сергей Ушкова, который летом 2015 года похитил из оренбургского детдома девятилетнего сироту и лишь случайно был задержан на челябинском автовокзале!» «Проблема усугубляется еще и тем, что сами дети сегодня, даже благополучные, довольно беспечны, - рассуждает Татьяна Гроза. – Я наблюдаю за нынешней молодежью. У них сейчас есть стремление к сплошному позитиву. Всё распланировано на долгие годы вперед, есть несколько любимых развлечений, есть активность в рамках какого-то узкого, самим себе заданного сектора. И все, происходит за его пределами – а это и вся грязь, и угроза стать жертвой преступления – неприятно, вызывает дискомфорт, и потому отторгается. Поэтому дети могут быть просто не готовы к встрече с угрозой и равнодушны к угрозе в отношении других. В наших поисках принимает участие лишь небольшое количество несовершеннолетних – это наши собственные дети и друзья-одноклассники пропавших. И то лишь в случае, если «потеряшки» были общительными, компанейскими ребятами. А если замкнутые «дети Интернета» - то к ним равнодушное отношение». «Даже выжившие жертвы преступлений нельзя считать счастливчиками, - отмечают в аппарате уполномоченного по правам ребенка в Челябинской области Ирины Буториной. – Какие комплексы возникают у пережившей насилие девочки? Как себя и окружающих будет оценивать мальчик, подвергшийся в нежном возрасте такому унижению? Останется нелюдимым и замкнутым или начнет мстить обществу и пополнит ряды преступников? Всё ведь очень индивидуально». А ведь есть еще и жертвы, так сказать, добровольные! Руководитель СУ СКР Денис Чернятьев свидетельствует: юные «актеры» той самой челябинско-копейской порностудии шли на съемки ради заработка, ради самоутверждения, а не под угрозой. Не гулять, не читать, не верить Опасность, по мнению экспертов «ФедералПресс», грозит каждому, а вот список советов – как уберечься от преступника детям, как уберечь их родителям – удручает однообразием. Полиция, прокуратура, следственные органы, педагоги говорят одно и то же. Не оставлять детей без присмотра. Не отпускать гулять в одиночестве. Встречать из школы. Интересоваться жизнью ребенка. Не давать засиживаться в соцсетях. Ежедневно объяснять опасность бесед с незнакомыми людьми – и в реальности, и в Сети. Не поддаваться на провокации вроде предложения угостить конфетой, показать интересный мультфильм, погладить симпатичного щенка. Других советов, собственно, не существует, но ведь и они – не панацея. Сами родители и возражают почти по каждому пункту: такие заповеди, по мнению некоторых отцов и матерей, смахивают на тюремное «Не верь, не бойся, не проси». «Неусыпный надзор над детьми невозможен, – считает врач-педиатр Наталья Симакова, мать троих детей (имя изменено по просьбе респондента – прим. редакции). – Родители заняты на работе. Это не оправдание, это фактор выживания в нашем обществе! Интересоваться жизнью ребенка? Да, конечно, но, извините, в жизни любого подростка наступают периоды протеста, отвергания «взрослых» истин. Как вы сможете пройти через эти периоды – такие у вас и сложатся дальше отношения. Контролировать Интернет-трафик детей? Давайте заодно и письма перлюстрировать, и карманы обшаривать! В итоге получим угрюмого, не доверяющего самым близким людям, родителям, маленького человечка, которому от такого спровоцированного одиночества и захочется поискать утешения у ласкового скрытого маньяка!» Вдобавок не всё, увы, зависит от родителей и их педагогических навыков. «Мы инструктировали нашу дочь, предупреждали ее об опасности. Дочка была умной девочкой, знала обо всём, - рассказала корреспонденту «ФедералПресс» Любовь Закирова, мать убитой в Сатке школьницы. – Но вот что мы могли поделать с тем, что живем в далеком от центра районе? Хочешь не хочешь, дочке в тот день, чтобы вернуться из больницы, надо было идти пешком по безлюдной лесопарковой зоне, где и взрослый, случись что, на помощь не докричится! Мы еще в прошлые муниципальные выборы, когда к нам приходили кандидаты с обещаниями, просили: не надо никакого благоустройства, запустите к нам автобус! Власти пустили в наш район общественный транспорт только после гибели моей девочки. Теперь, по крайней мере, другие школьники не шатаются по лесу пешком, а ездят в школу на автобусе!» Итак, несовершенная городская инфраструктура – в помощь маньякам? «Только в единичных случаях, - считает Людмила Елчева. – Увы, но преступления против детства совершаются и в центрах крупных городов. В Челябинске, напомню, «лидером» по числу нападений на подростков является Центральный район! Вопрос благоустроенности, конечно, важен, но, по нашим данным, не определяющий». Разумеется, власти делают многое для обеспечения именно детской безопасности. Системы видеонаблюдения и сигнализации, обязательные для российских школ, официально устанавливаются по антитеррористической программе, по программе обеспечения пожарной безопасности – хотя по факту чаще отпугивают именно потенциальных преступников, а не идейных террористов. Третий год в Челябинской области внедряется комплекс «Безопасный город», самое заметное проявление которого – те же видеокамеры, устанавливаемые на улицах. Они в основном ориентированы на профилактику дорожно-транспортных происшествий (в них, кстати, тоже калечатся и гибнут отнюдь не только взрослые), но способны помочь и в поисках пропавших, и в установлении личности преступников. Наконец, на борьбу с преступлениями против детства «заточены» серьезные силы правоохранительных органов: полицейские подразделения, до реформы МВД относившиеся к «милиции общественной безопасности», частные охранные структуры, берущие под опеку учебные и медицинские учреждения, квартиры и целые дворы, наконец, Следственный комитет РФ, занимающийся раскрытием самых тяжких и «актуальных» преступлений. Но – дети пропадают. И не всегда потом находятся.