«Мой бунт»: культовый хардкор-панк представит в Москве свои мемуары
Двадцать четвертого ноября в столичном клубе «Город» свое тридцатипятилетие отметит группа Agnostic Front. Перед концертом Роджер Мирет представит свою книгу «Мой бунт» — мемуары о становлении хардкор-сцены в Нью-Йорке начала восьмидесятых. Количество книг — ограничено, поэтому организаторы рекомендуют фанатам приходить заблаговременно. «Ридус» публикует несколько фрагментов воспоминаний «крестного отца хардкора». Впервые я увидел Винни Стигма 14 октября 1981 года в клубе «Мятный Лаунж». На том концерте играли The Stimulators и The Professionals, в составе которых лабал экс-гитарист Sex Pistols Стив Джонс. Винни вел себя как какой-то (Роскомндазор) маньяк, танцуя дикие танцы. В тот момент я никак не мог знать, насколько важную роль он будет играть в моей жизни на протяжении следующих 35 лет. Я смотрел на него с балкона: он был самым шизанутым, самым яростным чуваком на танцполе. Он отжигал на все сто, двигаясь против движения мош-пита. Обычно, чуваки в пите двигаются по кругу в одном направлении, как щепки в водовороте. Винни же залез в самый центр мош-пита и, словно лосось на нересте, продирался против течения. Мош-пит крутился водну сторону, а он — в противоположную, пробивая свой путь кулаками буквально сквозь стену людей. В его глазах блескал какой-то сумасшедший огонек. Винни был с большим Полом, американским скинхедом и хорошим парнем. В Англии скинхеды были кучей испорченных ублюдков. Полные ненависти и злобы, большинество из них поддерживало идеологию превосходства белой расы. Они избивали геев, черонокожих, представителей любых меньшинств. Я не обращал внимания на послания, содержащиеся в музыке, которая мне нравилась. Я никогда не любил расистов и банды фанатиков. Я ненавидел все, за что боролись их последователи, и не хотел иметь с ними никаких дел. Однако иной раз бывает куда как не просто. Музыка — забавная штука: она может ослепить. Если она цепляет, вы можете закрыть глаза на определенные вещи, вроде дурацких текстов или зашифрованных посланий. Особенно, если вы молодой тупой панк. Эпатажность также могла нанести урон вашей логике. Я видел афро-американцев со свастикой на рукавах. Это же смешно, верно? По крайней мере, так говорили вокруг. Когда White Power стал четко очерченным жанром с повесткой, состоящей из одной ненависти, большинство из нас тут же бойкотировали и его, и соответствующую ему ментальность. Были, конечно, отдельные парни, которые тайно или открыто продолжали все это поддерживать: фанаты жанра и попавшие под влияние больной идеологии. В конце восьмидесятых, когда целая (Роскомндазор) туча СМИ обратили свое внимание на скинов, ошибочно считая их всех представителями White Power, началась сильная реакция против всех жанров, относящихся к WP. Позор, что СМИ никогда не обращали внимания на мультикультурную сторону вопроса. Общность плохо продается, ненависть расходится на ура. Я решил стать скином под влиянием таких американских групп, как Iron Cross и The Effigies. К слову, не все английские «банды» были долбанутыми. Если бы не Sham 69, Cockney Rejects, The Business или The Last Resort я бы никогда не вник в эту прекрасную музыку рабочего класса и не открыл бы для себя американские группы. Как-то я стоял у припаркованной машины вблизи клуба Mudd, в котом выступали Fear и The Young and the Useless. Вдруг появляются большой Пол и Джимми Гестапо из Murphy Law ищущие драки. Они оторвали от машины антенну, разломили ее пополам и начали этими кусками дубасить какого-то парня. Я не знаю, что это был за чувак и за что они его били, но они оставили ему несколько хороших шрамов. Рубашка парня рвалась от каждого удара. Это выглядело словно замедленная сцена из хардкор-версии «Заводного апельсина». В очередной раз антенна опустилась на его спину, рубашка жертвы порвалась с ужасающим звуком. По одежде парня потекла кровь, окрашивая ее во всей оттенки красного, по крайней мере так это выглядело под галлюциногенами. Я завороженно наблюдал за происходящим: в голове пронеслись воспоминания об отчиме и его способах наказаний, которым он повергал меня во время плохого настроение и иногда хорошего: ему нравилось чувствовать себя сильным. Повернувшись, я увидел группу людей бегущих в мою сторон. «(Роскомнадзор)! Это он!», — услышал я и начал готовиться к драке: снял свой ремень, сделанный из цепи, принял подходящую позу. Однако толпа пронеслась мимо меня, бить стали Билли Психа. Билли в очередной раз спас ситуацию. Билли — всегда был целью толпы, но ему это нравилось. Он нырял в мош-пит, падал, снова вставал. Его били ногами по ребрам, кто-то обязательно наступал ему на голову. На каждом шоу он переливался всеми оттенками синего и черного. Иной раз он выходил на сцены со сломанным носом, подбитым глазом или расплющенными губами. Чем больше ему доставалось, тем больше фана он получал.
