Участник списка Forbes Игорь Рыбаков: «Все мои возможности — это Катя»
С Катей мы познакомились в 1991 году, в день августовского путча. Мы вместе оказались в студенческом лагере «Радуга» под Геленджиком. Я тогда учился на втором курсе МФТИ, Катя — в Уральском политехническом. Конечно, мне захотелось как-то заинтересовать прекрасную девушку, и вскоре это удалось: я занял второе место на соревнованиях по поднятию гирь. Потом Катя уехала в Санкт-Петербург, куда как раз перевелась тем летом, а я вернулся в Долгопрудный. В октябре захожу в общежитие, а соседи говорят: «Приезжала девушка Катя и спрашивала о тебе». Меня этот поступок, конечно, сразил. Следующие четыре года мы встречались то в Москве, то в Петербурге. То ссорились, то мирились. Пока не настал момент решения — вместе мы или нет. Именно в этот момент я узнал, что Катя проездом в Москве, и за 40 минут до отхода ее поезда в Петербург примчался из Долгопрудного на Ленинградский вокзал. После этого мы не расставались. Я к тому времени уже занимался бизнесом, наша компания «Технониколь» успешно развивалась, так что мог позволить себе купить трехкомнатную квартиру в Москве. Правда, год спустя Катя вдруг собрала вещи и сказала, что уезжает, потому что предложения выйти замуж я ей так и не сделал. Но я все-таки в итоге сумел быстро исправить ситуацию и встал перед Катей на колено. Первые 15 лет совместной жизни мы только учились разговаривать на общем языке. Это было непросто, но у нас по крайней мере было стремление понять друг друга. В те годы жизнь строилась по такому принципу: я веду бизнес, а дома любимая женщина занимается хозяйством и детьми (у нас два мальчика и две девочки). Традиционная комбинация, которая сложилась после студенчества, — муж-добытчик, жена-хранительница — отлично работала на протяжении 15 лет, но в какой-то момент неизвестно почему стала давать сбои. Мы начали совместный поиск, обратились к семейному психологу, пытались иначе выстроить отношения. Можно сказать, что отложенный итог перезагрузки наших отношений — это «Рыбаков Фонд». Все начало выстраиваться по-новому, когда я задумался, есть ли жизнь «после денег», после бизнеса. В этот момент в нашем окружении стали появляться новые люди, которые занимались филантропией, — Рубен Варданян и его жена Вероника, Оскар Хартманн. Мы хотим, чтобы наши дети прожили свою жизнь самостоятельно. Чтобы над ними не висел груз ответственности за сохранение крупного семейного бизнеса. Не сковывал их, не лишал их возможности создать что-то свое. Мы не планируем оставлять бизнес в наследство детям. Мы готовы обеспечить им базовый набор. Например, медицинскую страховку и образование, любое, которое они выберут, будь то в России или за границей. На высшее образование предоставим кредит. Кредит беспроцентный, и его можно получить неограниченное количество раз, но, прежде чем брать новый, нужно вернуть предыдущий. На все остальное они должны заработать сами — на покупку автомобиля я, например, кредит давать не буду. Старшая дочь Полина в этом году поступила в МФТИ на бюджетное отделение, это был ее собственный выбор. Мне, как выпускнику МФТИ, конечно же, очень приятно. Все дети у нас сами выбирают себе школы, поэтому учатся в разных. Главное, чему мы с Катей можем научить своих детей, — самостоятельно применять свою волю для достижения целей и уметь принимать собственные решения. Цель «Рыбаков Фонда» по большому счету состоит в том же — мы бы хотели, чтобы такой навык был у всех россиян. Катя для меня — это центр вдохновения, центр семьи и смысл моей жизни. Все мои возможности — это она, все самое важное — от нее. Раньше, до создания фонда, я был вынужден разделять время на три части: семья, бизнес и общество. Теперь же, когда я отошел от оперативного управления бизнесом и вместе с Катей занялся делами фонда, получается, что я и семье стал больше времени уделять, и наша общая производительность выросла. Записала Ольга Проскурнина
