«1 день – 1 экспонат»: бальная книжка
«Казанский репортер» продолжает совместный с Национальным музеем РТ проект «1 день – 1 экспонат». Сегодня отправимся в музей Евгения Боратынского, где сохранилась замечательная коллекция личных вещей поэта и его супруги, в частности бальная книжечка карне Анастасии Боратынской II четверти XIX века.Когда смотришь на дамские аксессуары XIX века, предназначение многих предметов современному человеку понять не так то просто. Наряду с украшениями, драгоценностями и веером, на бал непременно брали специальную книжечку, в которую записывали кавалеров. Назывались такие книжечки – карне, от французского «carnet de bal». В XIX столетии каждый бал состоял примерно из 20 танцев, и кавалеры заранее ангажировали дам. Для того чтобы не перепутать приглашающих на танец кавалеров, их имена записывали в бальную книжку. Карне заключали в костяной, серебряный или кожаный переплет с золотым тиснением и инкрустацией, украшали драгоценными и полудрагоценными камнями, шелком, вышивкой, так они становились произведениями ювелирного искусства. Одна из драгоценных мемориальных вещей, хранящихся в музее Е.А. Боратынского, – бальная книжечка карне, принадлежавшая Анастасии Львовне Боратынской, урожденной Энгельгардт, жене поэта. Именно Анастасия связала жизнь Евгения Боратынского с Казанью.Они встретились в Москве весной 1826 года, летом состоялось их венчание. В приданное за Анастасией Боратынский получил богатое поместье Каймары в Казанском уезде Казанской губернии (ныне Высокогорский район Республики Татарстан). В связи с делами поместья он с семьей несколько раз приезжал в Казань в конце 1820-х – начале 1830-х гг.Отношения супругов были полны любви и нежности. «О, верь: ты, нежная, дороже славы мне», – признается поэт в одном из стихотворений, посвященных жене. Несомненно, даром любви была и эта миниатюрная бальная книжечка из черепахового панциря с изысканной инкрустацией и монограммой «АБ» – Анастасия Боратынская.– Некоторые дамы, которые пользовались успехом, оставляли свои книжечки открытыми, чтобы присутствующие видели их степень популярности, – рассказывает о традициях того времени старший научный сотрудник музея Е.А.Боратынского Елена Скворцова. – Анастасия Львовна, вероятнее всего не принадлежала к их числу, по свидетельствам современников она не блистала красотой. К примеру Вяземский в письме к Плетневу называл Анастасию Львовну «девушкой любезной, умной и доброй, но не элегической по наружности».Признавал это и сам Боратынский, в своем стихотворении «Муза» 1829 года они писал: Не ослеплен я музою моею:Красавицей ее не назовут.И юноши, узрев ее, за неюВлюбленною толпой не побегут.Приманивать изысканным убором,Игрою глаз, блестящим разговоромНи склонности у ней, ни дара нет;Но поражен бывает мельком светЕе лица необщим выраженьем.Ее речей спокойной простотой;И он скорей, чем едким осужденьем,Ее почтит небрежной похвалой.Во время недавней реставрации карне Анастасии Львовны, внутри атласного кармашка реставраторы выявили трогательную надпись карандашом: «Я тебя очень люблю», написанную, судя по почерку, самим Евгением Боратынским. Вероятнее всего поэт подарил эту бальную книжечку своей возлюбленной уже после свадьбы. Об этом говорят инкрустированные инициалы «АБ». Анастасия здесь уже не Энгельгардт, а Боратынская.Антон Райхштат, совместно с Национальным музеем РТ.
