«Урбанистика кажется насмешкой над городским мифом» – Мария Элькина о том, как сделать Петербург идеальным
Как сделать Петербург лучшим местом для жизни? Чего не хватает третьему по величине мегаполису Европы? Архитектурный критик Мария Элькина скромно представила себя на месте Екатерины Великой, которой прежде уже удалась эта невыполнимая миссия, и выносит вердикт. Все счастливые города счастливы одинаково. Но фокус в том, что без ощущения собственной исключительности, непохожести ни на какой другой на свете город стандартное вроде бы благополучие совершенно невозможно. Если оперировать перечнями, то Петербургу нужен вполне обыкновенный набор вещей: • зелень • прогулочные набережные • наземное метро и быстрый трамвай • аэроэкспресс и водное такси • газовые уличные грелки зимой • пляжи летом • красивое социальное жилье вместо муравейников в Мурино • удобная уличная мебель • конкурентоспособная в Европе архитектура Всего этого сейчас нет по многим причинам, но в самую первую очередь потому, что современная урбанистика с ее позитивистским подтекстом и культом личного комфорта кажется насмешкой над главным городским мифом. «Строгий, стройный вид», «колоннады полукруг», «неповторимая перспектива Росси» — в расхожем культурном представлении Петербург консервативен, холодно красив, неуютен и к тому же целиком относится к прошедшему времени. Он уже построен, и все, что можно делать сейчас, — оставить все как есть или вяло воспроизводить формулы из царских времен. Екатерина II набережные в гранит одела — и мы тоже в гранит. А как еще? Традиция. Все думают про удобство, когда проектируют пешеходные зоны, и только мы — про закономерности в рисунках линий на плитке. Потому что Петербург — он про порядок и симметрию. Ведь не можем мы опуститься до примитивных забот о тепле попы горожанина, когда за нами Карл Росси? Конец и начало года в Петербурге — время сумеречное. Солнце всходит, но его редко видно. И если уж предельно прямо отвечать на вопрос, чего не хватает городу, то надо сказать: «тепла и света» — и на этом остановиться. Обитатель невских берегов должен был бы мечтать о том, чтобы превратиться в легкомысленного богача и в конце октября уезжать из Петербурга в теплые края с тем, чтобы вернуться в конце апреля. Большинство, однако же, остаются, и многие — по доброй воле. Меланхолия и ее преодоление стали частью нашей жизни, кажется, на уровне микробиологии. Люди могут быть сколько угодно согласны с тем, что лучше удобные скамейки, чем неудобные, но сама идея мегаполиса как поставщика простых радостей бытия не может быть близка нам. Наивно считать, что получится просто взять и признать консервативную повестку изжившей себя и начать заново. Это совершенно невозможно, да и не нужно. Правильно было бы примирить ее с сегодняшним днем. Ведь проблема, по существу, не в контексте, а в неумении его прочесть хоть сколько-нибудь вдумчиво, так, чтобы в нем появился актуальный смысл. Императоров и поэтов, главных авторов устоявшегося образа Петербурга, следует пересмотреть и перечитать. Не можем же мы опуститься до примитивных забот о тепле попы горожанина Вот, скажем, если бы Екатерина Великая жила сегодня, стала бы она ставить в городе гранитные скамейки? И разрешила бы возводить дома на цоколях из керамогранита? Позволила бы строить многоэтажное жилье за городской чертой? Невозможно представить, что просвещенной императрице так изменили бы разом хороший вкус и здравый смысл. Она, конечно, распорядилась бы первые этажи отводить под витрины, а скамейки делать, насколько возможно, удобными и доступными. Она непременно жестко ограничила бы территории, которые можно застраивать. Вероятно, сделала бы план реновации бывших индустриальных зон, а разрастанию города препятствовала бы самыми жесткими мерами. Нерадивых девелоперов Екатерина II снабдила бы проектом типового квартала. Или, по меньшей мере, подробно прописала бы максимальную и минимальную возможную этажность, дала бы рекомендации относительно качества фасадной отделки, устройства проходов и проездов. Уж точно самодержица озаботилась бы проблемой транспорта, потому что даже в XVIII веке ясно понимала, что город остается городом только тогда, когда вы можете попасть из конца в конец достаточно быстро. Ни за что не согласилась бы она с тем, что в Петербурге будут строиться здания, пародирующие те, что строились при Петре I. Продолжать его дело — значит строить современный европейский город. Если в свое время она настаивала на создании площадей, то сегодня непременно принялась бы еще и за парки. Почти двести лет назад Карл Росси построил самое длинное здание своего времени в Петербурге — Главный штаб. Решился бы он на то, чтобы фасад отделать кое-как? И было бы им довольно после этого начальство? Что сказала бы Елизавета Петровна, увидь она планы по застройке нового морского фасада Петербурга? Ей же непременно захотелось бы показать их главам европейских государств. И если в отношении размаха и степени готовности можно было бы и приврать, то вот чтобы царице было неловко за всю концепцию разом — такое вряд ли можно себе представить. Николай Баранов, автор знаменитого плана послевоенного развития Ленинграда, задачей чуть ли не номер один считал озеленение, вплоть до того, что на месте разбомбленных домов разбивал скверы. Его идеи все еще актуальны. Деревья облагородили бы Петербург, спасли его от ветра зимой и удушья весной и летом. Словом, надо из всем уже хорошо известных примеров и текстов научиться делать свежие выводы. Почитать Достоевского — и подумать, как из автостоянок превратить петербургские дворы в место общения соседей. Вернуться во времена конструктивизма и воскресить идею общественных бань и столовых. Изучить столетней давности планы по строительству наземного метро и обнаружить, что вовсе они не нелепые. Увидеть новый смысл в районном Доме культуры. Вообразить себе, о чем ратовал бы сегодня прогрессивный градостроитель вроде Петра Еропкина, составившего первый генеральный план города с тремя лучевыми проспектами — вероятно, о кольцевой линии городской электрички и беспилотном транспорте. Нужно взять, наконец, пример с Петра I и научиться видеть Петербург так, как будто бы его только еще предстоит создать — вопреки непогоде и геополитике. Иллюстрация: bojemoi!
