В возрасте 88 лет скончалась писательница Урсула К. Ле Гуин, автор известной саги "Земноморье" и Хайнского цикла. Егор Михайлов — о фантасте, не стеснявшейся низости своего жанра. Однажды журналист спросил Урсулу Ле Гуин, какую из многочисленных наград она предпочла бы получить — Национальную книжную премию или Хьюго (одну из двух главных цеховых фантастических премий). "Нобелевскую, конечно", — парировала писательница. "Но Нобелевскую премию не дают за фантастику", — опешил интервьюер. Ле Гуин усмехнулась: "Ну, я могла бы сделать что-нибудь для мира". Журналист, конечно, глубоко ошибался. Нобелевку по литературе вручают и за фантастику — примером может служить хоть прошлогодний триумф японца Кадзуо Исигуро. Но и его недоумение тоже понятно: большая литература до сих пор с опаской относится к жанровым романам и с неохотой признает родство. И вряд ли кто-то в XX веке сделал для этого сближения больше, чем Урсула К. Ле Гуин. Рассказывая о жизни писателей, подробности об их детстве нередко опускают. В самом деле, обычно профессия родителей или школа, которую окончила писательница, никому не интересны. С Урсулой же все наоборот. Возможно, первая удача в ее жизни — то, что Ле Гуин родилась в семье ученых-антропологов. Отец, Алфред Луис Крёбер, изучал жизнь перуанских индейцев, а ее мать Теодора сопровождала супруга в экспедициях. Урсула, хотя и не пошла по их стопам, стала своего рода антропологом в мире фантастики. Каждый роман Ле Гуин рассказывал не только о путешествии очередного тысячеликого героя на край света, но и о социуме, о причудливой паутине человеческих связей. В "Левой руке тьмы" Ле Гуин описывала общество гермафродитов (точнее, дихогамных существ, которые, как цветы, время от времени становятся то мужчинами, то женщинами), живущих на обледеневшей планете вечной зимы. То, как их сексуальность и погода за окном влияют на образ действий и мыслей героев, занимало ее не меньше, чем отца — жизнь племени арапахо. Еще одна важная деталь — то, что Ле Гуин выросла бок о бок с другим великим фантастом, Филипом К. Диком. Они не только делили на двоих инициал "К." (Дик наверняка усмотрел бы в этом совпадении символизм), но и ходили в параллельные классы одной школы. Тут бы рассказать о том, как два писателя дружили с младых лет и вдохновляли друг друга, но в реальности Дик и Ле Гуин никогда не встречались, разве что обменялись парой писем. Среди ровесников Ле Гуин и Дика были, например, Роберт Шекли, создатель "Сумеречной зоны" Род Серлинг, с некоторой натяжкой — Воннегут и Брэдбери: возможно, это поколение стало самым влиятельным в истории американской фантастики. Это люди, чье детство пришлось на Великую депрессию, а юность — на Вторую мировую, искали отдушину от бушующего вокруг мира в фантазии. Но фантастика для них была не только средством побега от ужасов реальности, но и способом взглянуть на эту реальность с другой стороны. Сама Ле Гуин считала, что воображение — не опция, а качество, необходимое для выживания. "Людей, которые отрицают существование драконов, как правило, драконы и пожирают. Изнутри", — говорила она. Урсула не боялась ни драконов, ни космических просторов, обращаясь то к волшебному фэнтези о Земноморье, то к научной фантастике Хайнского цикла, то к детской литературе (сложно удержаться от еще одной ее саркастичной цитаты: "Писать для детей очень легко. Примерно как рожать их"). В последние годы, оставив большую литературу, Ле Гуин переключилась на блог, где публиковала стихи и истории о своем котике (как же в интернете без котиков). Выросшая на романах Толстого и Достоевского, стихах Неруды и Дикинсон, Ле Гуин всю жизнь обращалась к жанрам столь невысоким, что критики с неохотой вообще относили их к литературе. В отличие от того же Исигуро, она никогда не считала слово "фантастика" оскорблением, которого стоит остерегаться. Отказ от фантазии в пользу голой практичности и реализма для Ле Гуин был сродни отказу от палитры в пользу карандаша: она не понимала, почему люди предпочитают не пользоваться удивительным инструментом, который помогает рисовать новые миры и узнавать что-то новое о нас самих. Нобелевской премии — ни за литературу, ни за "что-нибудь для мира" — ей это убеждение не принесло, зато принесло любовь и признание читателей. Урсула Ле Гуин была последней представительницей самого поразительного поколения американских фантастов, протоптавшего дорогу для нового поколения, которому уже не нужно будет бороться за право писать фантастику и считаться при этом настоящими писателями.
