Все вздохи мира

«Лиссабон сохранил ещё изначальную томность света и свежести… здесь вёсны всё ещё слушают слагаемые ветром стихи; и на кровлях всё ещё целуются голуби… И Бог-поэт ещё не впал в немилость толпы». Жозе Мария Эса де Кейрош. «Лиссабон» (перевод И. Тыняновой).Португальская музыка фаду в крупных российских городах уже никого не удивляет. Проводятся «Ночи фаду в России». Термин «Российский Дом Фаду» слух не режет. Криштиану де Соуза, Филипе Акасио, Марко Оливейра, Марко Родригеш… В феврале 2018 года фадишта Элдер Моутинью в очередной раз выступал в Петербурге и Москве - с программой «Чувство весны». Существует безусловная связь между русскими романсами и фаду. Когда Филипа Тавареш исполняет по-русски «А напоследок я скажу», то это звучит естественно. Название «фаду» происходит от слова «фатум» (судьба). Песни грустные, протяжные. На русской почве они прижились. И это судьба.«Другой был уровень…»Элдера Моутинью считают одним из лучших интерпретаторов песен, исполнявшихся Амалией Родригеш, которую называют «королева фаду» или «голос Португалии».В Пскове живёт женщина, которая в годы расцвета творчества Амалии Родригеш как минимум шесть раз была на её концертах (выступления проходили в 1969 году в Ленинграде ежедневно всю неделю). Более того, она пришла в гримёрку к Амалии Родригеш, хотя считалось, что «кураторы КГБ» до знаменитой на Западе певицы никого не допускают. Один из очевидцев тех гастролей рассказывал: «Был запрет на всякий близкий подход, контакт. Я даже не говорю о разговорах, а просто о контактах». Тем не менее, разговор состоялся. Женщина пришла, поговорила с «королевой фаду» и даже получила от неё небольшие подарки. Эту женщину зовут Нина Ивановна Гаврилова.С семидесятые годы ХХ века с фаду в Португалии случилось примерно то же самое, что с русским романсом после Октябрьской революции. Долгое время в СССР романс ассоциировался со свергнутым режимом, и ходу ему не давали. В Португалии был свой реакционный режим – диктатора Салазара. И когда его свергли, музыка фаду как «пережиток» отошла на задний план. «Фаду клеймили как музыку фашизма, - объясняет Элдер Моутинью. - Фаду исчез с радио и телевидения, и прошло много лет, прежде чем ситуация изменилась».Удивительное дело, но, несмотря на «реакционность», в конце шестидесятых годов фаду в СССР зазвучала со сцен самых престижных концертных залов: московского Концертного зала им. Чайковского, ленинградского БКЗ «Октябрьский». Длилось это недолго, но очевидцы вспоминают об этом до сих пор.Амалия Родригеш приехала в СССР весной 1969 года. Тогда в Советском Союзе её фамилию на афишах писали через «с» - Родригес. Нина Ивановна до сих пор её так называет.Амалия Родригеш.Познакомились мы с Ниной Ивановной два года назад. Она пришла в редакцию «ПГ». Оказалось, нам есть о чём поговорить – учитывая то, что она заканчивала театроведческий факультет. Нина Гаврилова работала на ленинградском телевидении в то время, когда с ним сотрудничали лучшие режиссёры и артисты: Товстоногов, Черкасов, Толубеев, Полицеймако, Юрский, Стржельчик, Игорь Горбачёв, Игорь Масленников, Басилашвили… Это было в 1964 – 1969 годах. Нина Ивановна всех их помнит и готова поддержать разговор. Она принимала участие в подготовке множества телепрограмм и телевизионных спектаклей. Девять месяцев в 1968 году работала с режиссёром Александром Белинским и актёром Евгением Лебедевым над телевизионным спектаклем «Записки сумасшедшего».Нина Гаврилова была редактором-организатором на Ленинградской студии телевидения в киногруппе, то есть договаривалась с участниками будущих съёмок, организовывала их приём. В частности, работала на телевидении вместе с Галиной Невзоровой (матерью Александра Невзорова).С певицей Тамарой Миансаровой договориться о съёмках ей не удалось, в отличие от Марка Бернеса. Нина Ивановна принимала участие в подготовке передач с участием Ольги Берггольц, Мариэтты Шагинян и многих других.«Мне кажется, что тогда была более насыщенная культурная жизнь и более интеллигентная публика, чем сейчас, - считает она. - Тогда был колоссальный отбор… Сейчас «долбают» Серебрякова, а он правильно сказал: «хамство, наглость…» Бескультурье. Это превалирует сейчас. Тогда другой был уровень…»У сотрудников телевидения имелась возможность попадать на концерты, на которые билетов было не достать. «Я помню концерты Марселя Марсо, Жюльетт Греко, Мирей Матье, испанской танцовщицы фламенко Марии Роса…» - вспоминает Нина Гаврилова.Одним из самых запоминающихся оказался концерт Марлен Дитрих, устроенный «для своих» («появилась она с шестью телохранителями – разорвала бусы и бросила бусинки в зал, и люди потом ползали под креслами – собирали…»)С Марлен Дитрих Нина Ивановна не общалась, а вот с Амалией Родригеш разговор получился.«Хотелось, чтобы люди успели посмотреть»Наталья Румянцева - одна из популяризаторов музыки фаду в России, в поисках рецензий на концерты Амалии Родригеш подробно изучившая советскую прессу весны 1969 года, – почти ничего кроме скупых анонсов в «Ленинградской правде» и других местных газетах не нашла («Только анонсы о концертах в газетах на дальних колонках последних страниц, где обычно публиковали объявления о культурных мероприятиях в городе»).Но как минимум один газетный материал в мае 1969 года точно готовился. Его делала Нина Гаврилова, до этого статей в газеты не писавшая. Пообщаться с зарубежной «звездой» оказалось проще, чем опубликовать статью в газете.Нина Гаврилова находилась под сильнейшим впечатлением от первых увиденных концертов, и ей «хотелось, чтобы люди успели посмотреть». Первые дня три ходила на концерты и только слушала – «должна была подготовиться, чтобы задавать вопросы, вникнуть; концерты были настолько необычны…»«Это было из ряда вон выходящее событие, - вспоминает Нина Ивановна спустя почти пятьдесят лет. - Я хотела написать небольшую заметку… Это был такой призыв, чтобы пришли и послушали».Впрочем, люди, несмотря на почти полное отсутствие публикаций, концерты португальской певицы вниманием не обошли. Концерты в Ленинграде проходили со вторника до понедельника включительно: 6, 7, 8 мая начинались в 20:00, 9 мая в 12:00, 10 мая в 20:00 и 11 мая в 12:00 и 20:00, 12 мая в 20:00. Вместимость БКЗ «Октябрьский» - 4 тысячи человек. Вряд ли большинство, как Нина Гаврилова, ходили на эти концерты почти каждый день. Так что около 32 тысяч человек Амалию Родригеш в Ленинграде увидели и услышали. Сегодня при всей популярности фадо в России такое невозможно.Нина Ивановна Гаврилова. Фото: Алексей Семёнов.«Я была очарована, заворожена манерой исполнения, - возвращается Нина Ивановна в май 1969 года. - А потом решилась отправиться в гримёрку – вместе с переводчицей и фотокорреспондентом». – «Как вам удалось попасть за кулисы?» - «Я же прошла допуск на телевидении: проверка шла две недели. У меня было телевизионное удостоверение, и проходили мы свободно. Нас никто не остановил… В конце разговора Амалия подарила мне роскошную пластинку… Я попросила у неё фотографию, через переводчицу объяснив, что это только лично для меня. Она подарила, подписав её по-португальски». – «Вы были на шести концертах. Они отличались друг от друга?» - «Концерты были каждый день, но абсолютно разные. Все дни зал был переполнен, пошла молва…» (в советской программке напечатали: «артистка никогда не выступает с точно составленной программой: чувствуя аудиторию, она на каждом концерте поёт песни, наиболее соответствующие настроению публики») - «До её приезда в Ленинград вы об Амалии Родригеш слышали?» - «Ничего о ней не знала… Я увидела её имя на афише. Но дело в том, что я была знакома со студентом из Мозамбика – он говорил на португальском. Какой-то интерес у меня к португальской культуре был… Моя заметка в ленинградской газете так и не вышла». – «Почему?» - «В редакции мне объяснили, что у нас нет дипломатических отношений с Португалией».«Португальцы ходят сегодня на цыпочках»Пластинки Амалии Родригеш в СССР не продавались, а редкие магнитофонные записи имелись только у немногочисленных знатоков. Фильмы с её участием в широком прокате отсутствовали (самый известный фильм, где Амалия в главной роли, снял в 1955 году французский режиссёр Анри Верней (он же – Ашот Малакян). Фильм называется «Любовники Тежу» («Лиссабонские любовники»).А самый последний художественный фильм с участием Амалии Родригеш «Когда наступит конец света» в 1991 году снял немецкий режиссёр Вим Вендерс. Героев остросюжетного фантастического фильма, которых играют Сольвейг Доммартин и Уильям Хёрт, мотает по свету. Они оказываются в Берлине, Париже, Москве, Токио… Когда доходит до Лиссабона, то, скованные наручниками, они убегают от сыщика по узким улочкам португальской столицы и вскакивают в трамвай. В нём сидит некая красивая немолодая дама в очках (эта сцена есть только в полной версии фильма). Дама интересуется: «Вы бежите от полиции?» Эта дама и есть Амалия Родригеш.Амалия – символ Лиссабона. Когда она умерла в возрасте 79 лет в 1999 году, в Португалии объявили трёхдневный траур. Сесть в лиссабонский трамвай и встретить там Амалию Родригеш и заставить её хлопать в ладоши и кричать «Браво!» – это была тонкая шутка.Теперь понятно, как так получилось, что Амалия Родригеш всё-таки оказалась в СССР и выступила в пяти городах - Ленинграде, Москве, Тбилиси, Ереване и Баку.Всему виной инсульт многолетнего португальского диктатора Антониу ди Салазара. В 1968 году престарелый премьер-министр упал с шезлонга. Это спровоцировало инсульт, и правительство возглавил Марселу Каэтану, личность менее одиозная, чем Салазар.Произошло что-то вроде потепления в международных отношениях. Как раз в дни майских гастролей Амалии Родригеш «Литературная газета» в № 20 на 9-й странице опубликовала статью «Но тень “старика” витает над Португалией…»Подразумевался старик-Салазар (он умрёт в 1970 году).Начало статьи такое: «Многие годы в Португалии властвует реакционнейший откровенно фашистский режим, который беспощадно расправляется с демократами, свирепыми репрессиями подавляет тягу народа к свободе. Сейчас правительство Лиссабона, пришедшее на смену кабинету диктатора Салазара, предпринимает осторожные, явно демонстративные шаги с целью «включения Португалии в Европу», показать, что и в этой стране террора может подуть ветер перемен…» Заканчивается статья так: «…охота за интеллигенцией продолжается. Поэтому португальцы ходят сегодня на цыпочках. Тень «старика» продолжает витать над страной и поддерживать надежды его безоговорочных сторонников».Амалия Родригеш.В общем, СССР тоже сочли возможным предпринять осторожные, явно демонстративные шаги: принять с гастролями считавшуюся прогрессивной португальскую певицу, не замеченную в симпатиях к Салазару и к корпоративному «Новому государству» - в отличие от другого знаменитого исполнителя фаду реакционера Жуана Брага.До португальской «революции гвоздик», свергнувшей режим сбежавшего в Бразилию Каэтану, и до восстановления дипломатических отношений между нашими странами оставалось ещё пять лет.«Фаду о вселенской печали»Один из поклонников творчества Амалии Родригеш – Дэвид Бирн, лидер знаменитой американской группы 70-80-х годов Talking Heads. Именно со слов Бирна начинается 90-минутный документальный фильм «Искусство Амалии» режиссёра Бруно де Алмейда. «Когда я впервые услышал её, я был поражён, это был взрыв эмоций, - говорит в начале фильма Дэвид Бирн. - Это было, как если бы она пела в этих фаду о вселенской печали, а не только о личных горестях, трагедии в своей собственной судьбе или в жизни авторов этих фаду. Она выражала печаль, грусть существования. Это было просто невероятно. Кроме прекрасной музыки и исполнения, я был захвачен тем, о чём была эта личная музыка».Действительно, в фаду очень важны слова. Песня «Такая странная жизнь» Амалии Родригеш и Альфредо Марсенейро, исполнявшаяся в СССР на гастролях, начинается со слов: «По воле Бога // Я живу в этой муке. // Все вздохи мира - мои, // Вся тоска - // По воле Бога…»Чтобы почувствовать португальскую тоску, не обязательно понимать по-португальски. Но если есть хороший перевод, то им лучше не пренебрегать. Иногда возможно даже португальскую тоску преодолеть. Но всё же обычно она не развеивается: «Такая странная жизнь // У моего сердца. // Живёт пропавшее, потерянное, погубленное. // Кто б ему дал избавление?// Такая странная жизнь.// Независимое сердце, // Сердце, которым я не распоряжаюсь, // Ты живёшь, потерянное, среди людей, //Неостановимо кровоточишь…» (перевод Елены Голубевой, побывавшей в 1969 году на одном из концертов Амалии Родригеш в Ленинграде). Это та самая «вселенская печаль», о которой упомянул Дэвид Бирн.Португальский журналист Жозе Мильязеш Пинту, впервые приехавший в СССР при Брежневе – в 1977 году, позднее написал книгу «Мои приключения в Стране Советов - Советский Союз, каким я его знаю». Знает он и Россию, потому что жил здесь не только при Брежневе, но при всех последующих правителях, включая нынешнего. Однажды Жозе Мильязеш Пинту сказал: «Португальцы похожи на славян... прежде всего верой в доброго царя и ностальгией по великому прошлому».Такую тоску (бывает, неосознанную) испытывают жители исчезающих империй. Иногда эта тоска отливается в пули, а иногда – в песни. В пули отливал тоску Салазар, а в песни – авторы фаду.В фаду отчётливо слышны не только европейские мотивы, но и арабские, и креольские – с Островов Зелёного Мыса (Кабо-Верде). Но в основе фаду, как сказали бы португальцы: saudade - саудади, то есть светлая печаль, воспоминание об безвозвратно утраченном, тоска по неосуществимому. В этом нет воинственности и озлобленности, зато много тихого благородства.Амалия РодригешВ репертуаре Амалии Родригеш была песня, которую можно назвать мажорной - Uma casa Portuguesa («Португальский дом»): «Четыре побеленные стены, // Аромат розмарина, // Гроздь золотистого винограда, // Две розы в саду, // Святой Иосиф на изразцах // Под весенним солнцем, // Обещание поцелуев, // Две руки, ожидающие меня // - Это португальский дом…»Это бедность любящего и любимого честного человека, у которого совесть чиста. Что ещё человеку надо?Слух не режет выражение из песни: «радость бедности», потому что это фаду. Не радость раба, а радость свободного человека. «Великое богатство» простого существования. Не самоунижение, а самоуважение.Для нормальной жизни человеку не нужна необъятная империя и необъятные богатства. Здесь не просто бедность, а осознанная свободная неприхотливость. Независимость.«У слушателей подкатывает комок к горлу»И всё же спустя несколько месяцев кое-что о советских гастролях Амалии Родригеш в советские издания просочилось. Это была не только короткая информация в газетах «Театральный Ленинград», «Ленинградская правда», «Советская культура» и «Театрально-концертная Москва», но и полноценная статья в журнале «Театр» в августовском номере за 1969 год. В ней есть такие строки, посвящённые Амалии Родригеш: «На эстраде она в длинном вечернем чёрном платье, похожем на сутану, со сверкающей полосой отделки. Поёт без жестов. В руках Амалии – микрофон. Временами подёргивает плечами, словно приплясывая под зажигательный ритм гитар. Поёт искренне, непосредственно, удивительно эмоционально, раскрывая слушателям народность португальских мелодий. Песни её поэтичны, в них воспевается красота девушки, природы. И любовь, которой не нужно счастье на небе, любовь нужна на земле. Многие песни её трагичны. У слушателей подкатывает комок к горлу, когда она повествует о горестной судьбе девушки, ждущей на берегу чёрный корабль возлюбленного, который никогда не вернётся…» Чтобы найти хоть какую-то информацию о гастролях, специалисту по истории фаду Наталье Румянцевой, видимо, пришлось долго искать.А зажигательный «ритм гитар» на гастролях в СССР обеспечивали четыре гитариста: Рауль Нери, Фонтес Роша, Хулио Гомес и Хоэль Пина. Двое играли на классических гитарах, а двое на круглых двенадцатиструнных гитарах «португезо».Спустя полтора года - в октябре 1970 года - в советском еженедельнике «За рубежом» появился материал итальянского журналиста Алессандро Карретти под названием «Голос надежды». Это была перепечатка с римской газеты «Вие Нуове» (в Италии Амалия Родригеш была намного популярнее, чем в СССР, выпускала диски на итальянском). В материале есть прямая речь знаменитой певицы, записавшей 170 дисков на португальском, итальянском, английском, французском (в том числе с Шарлем Азнавуром) и снявшейся в десятках фильмах.«Я боролась и верила в лучшее будущее даже тогда, когда всё, казалось, было против меня, - говорила Амалия Родригеш. - Я была уверена, что поступаю правильно. Если бы в один прекрасный день всё рухнуло, мне не в чем было бы себя упрекнуть. Я не смогла бы так говорить, если бы хоть однажды пошла против себя в трудные минуты жизни. В жизни я могу скорее признать поражение, но не смирение, которое присуще только трусам и подлецам».Кроме того, в СССР в марте 1969 года напечатали подробные программки, распространявшиеся в городах, в которых позднее прошли гастроли португальской певицы. В программке кроме краткой биографии были названия и короткий пересказ самых известных песен Амалии Родригеш… Названия песен говорящие: «Лишние слова», «Разлука», «Разбитый дом», «Опущенные крылья», «Жестокая память», «Бегство», «Разбитый лёд», «Мои ошибки»… Что вы хотите? Фаду. Песня-тоска, песня-исповедь. Благородная меланхолия.«В глубине виднелась певица, исполнительница фаду»В редакцию нашей газеты Нину Ивановну вынудила обратиться совсем не любовь к музыке фаду. Но это тема другой публикации. Хотя… Несколько слов сказать всё же надо. Не от хорошей жизни Нина Ивановна теперь не живёт в Ленинграде. Нынешний её дом – псковский «Дом для ветеранов и престарелых» на улице Кузбасской Дивизии. Не от хорошей жизни в этом заведении Нина Ивановна обратилась в газету.У Амалии Родригеш была песня «Нужно забыть прошлое». Нина Ивановна тоже пыталась забыть, но не получилось. Возможно потому, что настоящее не даёт этого сделать. К тому же, ей есть о чём вспоминать.Мы сидим на кухне – пьём кофе и разговариваем о богатой культурной жизни в Ленинграде 60-х годов. Я прошу показать мне конверт пластинки, которую подарила ей Мария Родригеш (диск, в отличие от конверта, не сохранился). Она уходит, попутно вспоминая, что кроме фотографии с дарственной надписью и пластиночного конверта сохранилась ещё и афиша. Причём не на русском, а на португальском. Вот только Нина Ивановна не помнит, где афиша лежит. Минут через пять она находит сложенную вчетверо чёрно-белую стильную афишу-постер и разворачивает. На ней Амалия с опущенными глазами, её имя и надпись Diskos Columbia.Амалия РодригешВ 1969 году Нина Гаврилова пыталась рассказать о своих впечатлениях о концерте Амалии Родригеш в ленинградской газете. Спустя почти полвека Нина Ивановна в другой газете, в другом городе, в другой стране рассказывает, какое впечатление на неё произвела печальная музыка фадо. Судьба.Пока Нина Ивановна искала, я рассматривал небольшой конверт от диска звукозаписывающей фирмы Columbia. Это миньон Folclore. Amalia canta Portusal, на котором было четыре народные песни. На обложке Амалия в ярком цветастом народном платье с красным платком на плече. На внутренней обложке красочная фотография. Праздничная сценка: мужчины и женщины в красно-бело-чёрных народных костюмах, бочка вина, кувшины, виноградник… Но у меня ассоциации с творчеством Амалии Родригеш другие. Это не солнечная деревня, а проступающие в лунном свете старинные кварталы Лиссабона, сохранившего, как написал давным-давно португальский классик Эса де Кейрош, «изначальную томность света и свежести». Это Лиссабон как край света с его «путаницей лестниц и переулков», о которой писал в романе «Ночь в Лиссабоне» написал Эрих Мария Ремарк. Писателю-эмигранту запомнились «пастельные дома, которые спали в конце набережной, точно мотыльки в ночи». Там, как и в песнях фаду, «пахло рыбой, чесноком, ночными цветами, ушедшим солнцем и сном».Цветы должны быть обязательно ночные.Герой Ремарка заглянул в лиссабонское кафе. В нём «слышались звуки гитары, в глубине виднелась певица, исполнительница фаду». Вдруг к нему подошёл незнакомец и спросил: «Вы верите в жизнь после смерти?» «Не знаю, – последовал ответ. – В последние годы меня слишком занимала жизнь до смерти». Это и есть фаду – с его ночной жизнью и меланхоличными размышлениями о вечном и конечном.Прошло немало лет, но, странное дело, Бог-поэт до сих пор «ещё не впал в немилость толпы».Я перевернул большую чёрно-белую фотографию Амалии Родригеш, подаренную Нине Гавриловой в гримёрке. На обратной стороне была размашистая, с завитками, надпись на португальском: четыре строки и подпись.Сходу можно было разобрать только имя, написанное рукой Амалии: Nina.Чтобы оперативно отслеживать самые важные новости в Пскове и России, подписывайтесь на наши группы в «Телеграме», «ВКонтакте», «Твиттере», «Фейсбуке» и «Одноклассниках».