Три выдающихся московских арт-директора о самых интересных эпизодах своей работы
Карина Григорян О работе со звездами – Я вот это есть не буду. Это говно. Мы опешили. Но ведь это лучшая картошка фри, Эвора, «эвер». «Не разговаривайте с ней, пожалуйста, станет только хуже», – пискнула агент Сезарии. Мой кумир, Сезария Эвора приехала в Москву. Мы только открыли «Шу Лонж» и придумали схему, год кормившую гигантский клуб спонсорскими деньгами и интересом всей Москвы. Cмысл прост. Star guests party – после концертов все звезды в гости к нам. Звучит примитивно – исполнить сложно. Агентства, букеры, импресарио, капризная звезда – все требовало денег и работало против нас. Агенты жадничали, звезды умирали от усталости и отказывались ехать, а их команда пела и ела за всех. Но в девяноста процентах случаев мы все же вытягивали великих и, исполнив их райдер, добивались благосклонности, фоток с гостями и автографов. Ну а потом делал дело хороший алкоголь, душевная компания и простое человеческое please. Агент Эворы честно предупреждала: «Мы не ходим в обуви, не переступаем ступени (и даже пороги), не едим ничего, кроме свекольного салата, картошки фри как в «Макдоналдсе», бараньих ребер, а пьем исключительно кока- колу, и не «зиро», а тру- колу, сладкую, как тростник. Вот. Намучаетесь». – «Ой, ладно тебе, еще и не такие райдеры выполняли!» – сказала я самонадеянно. После пятой замены картошки я задумалась о справедливости предупреждений. Сезария недовольна. – Она уходит, – воскликнула Лена на четвертой минуте застолья. – Что? – Вы дали ей диетическую колу. А она требовала нормальную. Ни одна звезда не вставала из- за стола пятнадцать раз по самым причудливым причинам. Салат не так порезан. Кола не та. Баранина не жирная и не пахнет («Говорила ж, надо Дагестан давать», – шипела шеф- повар). Труппа звезды была ужасно веселая, в ней нашелся диджей, сменивший нашего за пультом, гитарист, и певица, певшая под этот оркестр до трех утра. Великая сменила гнев на милость, и два последующих визита мы обнимались на ее концертах. Кто еще был? Группа A- Ha. В райдере жестко указано «на столе не должно быть алкоголя, животных жиров и консервантов». Группа явилась в полном составе. Все было супер. В напряженной тишине, возникшей, как только музыканты сели за стол, солист, нагнувшись ко мне, доверительно спросил: «А где же ваш знаменитый русский напиток?» Краснея и заикаясь, поясняю: «Ваш агент просил никакого алкоголя, тем более водки». Солист пообещал много сюрпризов, если водка таки появится. Она появилась. Через час в зале вырубили музыку. Легенда детства пела час под гитару. Не помню момента счастливее до того. Хорошо, когда с райдером так просто. А вот сложнее всего нам работалось с Моби. Райдер звезды: «рисовое молоко, салаты без белка, хороший тофу, орехи, чиа, кокосовая вода». Сейчас это легко – накормить вегана, а пятнадцать лет назад за все в ответе был лишь «Джаганнат» с примитивным карри. Но «у нас с собой было»… Толик Баран О том, что реально делает арт-директор «Не надо усложнять. Разделение на маркетинг, пиар и арт в ресторане всегда условно. Всем этим занимается один человек. Это даже барану понятно. Читал я лекцию на Resto Camp в Полтаве: распинался, рассказывал, как важно писать хорошие тексты, как раскачать ресторан в соцсетях. Народ слушал, записывал, аплодировали. А потом владелец самого известного ресторана в Полтаве говорит: «Я одного не понимаю, у меня парень есть умный, айтишник, всеми компьютерными делами занимается, и принтерами, и кассами, а вот с фейсбуком почему- то у него не идет. Я и наказывал, и премировал – ничего не помогает. Не продвигается ресторан в фейсбуке». По большому счету я один и работаю из всего арт-отдела. Все придумал, проверил – и гоняю остальных, чтоб делали как велел. Конечно, у всех есть право голоса, все норовят выпалить какую-нибудь глупость. Я слушаю. Пусть. Иллюзия демократии – в сто раз лучше самой демократии. Мы действуем без стратегического плана. Поэтому иногда получаются вещи очень удачные, иногда откровенная лажа». О символах «Откуда взялось мое прозвище и живой баран в ресторане? У нас в арт- отделе была всего одна сотрудница, которая читала книгу про фейсбук. Там было сто бесполезных советов, но один путевый – завести страницу от вымышленного персонажа. Тут как раз затеяли вечеринку по поводу открытия кафе «Хачапури» на «Киевской». Для гостей делали лотерею, главный приз – живой барашек. ТэГэ (Татьяна Мельникова, автор идеи и совладелец «Хачапури») выпивала в честь праздника со своей подругой – диджеем Ритой Митрофановой. Барана победитель лотереи вручил Рите, а та забрала домой в задорном порыве. Утром она ужаснулась и вернула барана в кафе. Резать пожалели. Гости предлагают зажарить зверье раз в месяц. Один раз давали 10 000 долларов наличными. У тогдашнего директора «Хачапури» руки дрожали. Но ТэГэ не разрешила резать – всех денег не заработать, сказала». О смекалке «Главный арт-директор нулевых – Татьяна Мельникова, потому что она работала в ресторане- клубе «Галерея», центром притяжения всех- всех- всех в светской Москве. С Петей Аксеновым (ныне ювелир. – Прим. SNC) она придумала делать выставки, где капитал встречался с культурой. Это непаханая целина. Спонсоры не знали, куда деньги девать. До «Галеры» вечеринки делали так – столы выносили, и на фуршет набивалась куча непонятного народа и халявщиков. Главред L’Offi ciel Эвелина Хромченко хотела устроить гремящее открытие выставки. Мельникова предложила: «Давайте столы не будем выносить, пусть гости сидят, едят- пьют за свои, чтоб выручка не падала, а то никаких спонсорских не хватит. Эвелина отвечает: «Как вас зовут? Таня? Танечка, вы что, дура? Гости не поймут». А Таня оказалась очень даже умной. И в 2004–2005 годах проводила вечеринки, на которых лишние «гости» отсекались отсутствием халявы. Потом все это прочухали. Но Мельникова оставалась главным мастером раскрутки спонсоров. Например, делала так: брала недорогую кавер- группу, а потом искала спонсора на кругленькую сумму. Если денег даст алкобренд N, она назовет группу N. Если C – то С». Игорь Компаниец Об атмосфере «Солянка» была заведением полного цикла и дико широкого профиля. Судите сами: магазин дизайнеров, терраса, она же – стоянка для мотиков, две барные секции – одна пьяней другой, три ресторанных зала (в первом гудят ветераны ГАБТа, во втором пеленают всем миром новорожденного, в третьем закидывают в себя борщ с пад-таем не похмеленные с ночи девчонки). Стафф тоже перемешан: все занимались более- менее всем. Например, взять меня. В обязанности арт-дира входила верстка графика музыкальных мероприятий, сотрудничество с букерами, дача пафосных интервью, резкая и наглая критика меню, выпуск и распространение газеты «Бюргер», нанесение легких увечий зарвавшимся подчиненным, угощение хороших и урезонивание дурных гостей. Так и жили. Просыпались в пять часов вечера в офисе или не ложились вовсе, подменяли друг друга, входили в положение, решали проблемы сообща. Дело, ребята, горело в наших дрожащих руках. Вот вам солянковская быль. Приехал к нам с концертом парижский проект Blackstrobe, чья музыка знакома по фильмам Гая Ричи и рекламным роликам Dior. Случился фурор и аншлаг, солист группы Арно Реботини после шоу выглядел совсем счастливым – разорвал на себе майку, подарил кому- то куртку, решил поесть оголенным. Назаказывал штук семь русских блюд, потом передумал принимать пищу и просто напился в умат. Тут же его, тепленького, взяла в оборот группа красивых женщин. Всю компашку мы завели в гримерку да и заперли от греха. На рассвете Арно вспомнил, что через два часа ему лететь домой и надо бы поторопиться. Ну окей, давай побегаем, попаникуем. Итог: маэстро Реботини забывает одеться и в одних штанах ломится на таксомоторе в Шереметьево. И даже полуголым проходит процедуру регистрации! Что было с ним дальше – пусть рассказывают таможенники и представителит компании-авиаперевозчика. Мы уже не при делах. Такой вот примерно и был у меня арт-дирекшен на протяжении четырех с половиной лет. Опубликовано в журнале SNC №105 – март 2018.
