Андро Векуа и другие. Пять рифм

Дом Винчестеров Дом Сары Винчестер, вдовы сына изобретателя одноименного ружья, стоит в Калифорнии и является живым памятником увлечению Запада спиритизмом, то есть разговорами с духами умерших. После смерти дочери и мужа Сара Винчестер пришла к медиуму, который рассказал ей, что духи убитых из «винчестеров» жаждут мести и требуют построить им дом. Главное условие — постоянно советоваться с ними и никогда не прекращать стройку. Интерьер Дома Винчестеров, Сан-Хосе, штат Калифорния. Источник: www.winchestermysteryhouse.com Результат общения с медиумами местами напоминает «мерцбау» Курта Швиттерса и графику Маурица Корнелиса Эшера: здесь есть лестницы, ведущие в никуда, двери на уровне второго этажа и прочие особенности планировки, которые выдают во вдове сына оружейника одну из стихийных изобретательниц сюрреализма. В книге бесед с Борисом Гройсом Андро Векуа замечает: «Такие вещи интересуют меня больше, чем многие произведения искусства». Скульптуры и инсталляции Векуа действительно напоминают манифестации паранормальных явлений и последствия вселения духов в хрупкие телесные сосуды — юношей и девушек впечатлительного возраста. * * * Сергей Панкеев, «человек-волк» Одесский помещик, юрист и художник-любитель Сергей Панкеев (1886–1979) — один из самых знаменитых пациентов Зигмунда Фрейда, человек сложной и по большей части трагической судьбы. Центральное место в его неврозе, по мнению Фрейда, занимал сон о белых волках с лисьими хвостами, преследовавший Панкеева с самого детства. Сергей Панкеев. Без названия. 1964. Холст, масло. Музей Фрейда, Лондон. Источник: artuk.org Пациенту снилось, что окно в его спальню внезапно распахнулось и за ним открылся вид на орешник, в ветвях которого и сидели животные. По Фрейду, тревожные волки — это подсознательное воплощение страха перед отцом (и, конечно же, кастрацией), и составлен их незабываемый образ из иллюстрации к сказке «Волк и семеро козлят» и, как это ни парадоксально, из стада овец, смотреть на которое отец водил сына. Волки у Векуа фигурируют не единожды, и поведение животных вполне сказочное: они либо служат антропоморфным персонажам, либо вступают с ними в неопределенно-добродушный контакт, как в случае скульптуры на выставке «Дельфин в фонтане». * * * Хаяо Миядзаки. Принцесса Мононоке Анимационный шедевр Миядзаки 1997 года рассказывает историю принца Аситаки, инфицированного обезумевшим кабаном — символом модернизации Японии и появления первого огнестрельного оружия в эпоху Муромати (XVI век). В поисках избавления от смертельной болезни Аситаки отправляется на поиски Духа Леса и приходит в Железный Город, царство социальной справедливости. Город управляется госпожой Эбоси, ее смертельный враг — богиня Моро, волчица, охраняющая Древний Лес от захватнических планов индустриалистов. У нее есть приемная дочь, человеческий детеныш по имени Сан, она же принцесса Мононоке. Противостояние сопровождается кровавостью, не очень характерной для Миядзаки, а с божественной волчицей связан один из самых жутких моментов во всей его фильмографии. Кадр из аниме-фильма «Принцесса Мононоке». 1997. Режиссер Хаяо Миядзаки. Источник: www.labirint.ru В «Принцессе Мононоке» волки появляются как представители суверенной от человеческих государств (и чувств) области природы. Возможно, девочка и волк у Векуа — метафора хрупкого перемирия между техногенным и органическим. * * * Карло Карра. Ожидание. 1926 Инсталляции и видео Векуа вызывают ассоциации не столько с сюрреализмом, сколько с метафизической живописью, итальянским вариантом центральноевропейского увлечения нижними этажами психики. Скупые на детали композиции бывшего футуриста Карло Карра, пожалуй, ближе всего по меланхолическому настрою к работам Векуа. Карло Карра. Ожидание. 1926. Холст, масло. Коллекция Казелла, Флоренция В «Ожидании» тот же контраст, что и в сюжете «Принцессы Мононоке»: между геометрической четкостью человеческого жилья и неопределенностью природы. Черная собака играет роль пограничника между мирами. Карра превратился в элегического метафизика после войны, и его работы 1920-х полны тоски по спокойствию навсегда исчезнувшей деревенской жизни (он родился в Куарньенто, микроскопическом городе региона Пьемонт). У Векуа тоже есть утраченная земля детства, Сухуми, которую художник потерял в результате политических противостояний 1990-х и заново обретает в архитектурных макетах-воспоминаниях. * * * Владимир Носков. Иллюстрации к Эдгару Аллану По Ученик Андрея Гончарова Владимир Носков оформил сотни книг, но именно в иллюстрациях к По его «левые» симпатии к монтажным склейкам и коллажным принципам ранних работ Гончарова и Фаворского проявляются наиболее ярко. Владимир Носков. Иллюстрация к стихотворению Эдгара Аллана По «Ворон». М.: Художественная литература, 1976 (серия «Библиотека всемирной литературы) Масонская символика, цитаты из Обри Бердслея и других графиков модерна, намеки на супрематизм — этот постмодернистский коктейль из многозначительных и тревожных элементов стилистически близок столь же эклектичному искусству Векуа. В советское время «жуткое» (фрейдовский unheimlich) и «сексуальное» могли существовать только в антиутопиях типа «Бегства мистера Мак-Кинли», а также в экранизациях и иллюстрациях мистики XIX века — Гоголя, «Пиковой дамы» Пушкина и так далее. {gallery#294}