Россия, какой ее малюет Голливуд

Что новая волна поп-культуры, от «Красного воробья» до «Смерти Сталина» и шестого сезона «Американцев» говорит о нашем восприятии России? И как это поможет нам разобраться в главной теме 2018 года? В первой серии шестого сезона «Американцев» (The Americans), сериала с канала с канала «Эф Экс» (FX) о том, как шпионы КГБ выдают себя за простых американцев в Вашингтоне 80-х, есть милая и очень странная сцена. Она, наконец-то, привносит свежую струю, избавляясь от чужеродных линий. Чужеродные — это, вестимо, те, что про шпионов. «Сведения, что я сейчас сообщу вам, мало кому известны», — изрекает советский оперативник-криптократ за чашечкой кофе в кафе в Мехико затаившей дыхание Кери Рассел (Keri Russel), которой для роли русской супершпионки Элизабет Дженнигс пришлось напялить на себя парик гламурнее обычного. Вот вам и краткий пересказ всего сезона. Да поняли все всё, так что не тяните резину. Бедные фанаты «Американцев» небось пять лет промучались в ожидании такой сцены. Вы не поверите, грядет [очередное политическое потрясение], поэтому нам предстоит нацепить [первые подвернушиеся под руку парики], отправиться в [первый попавшийся город], чтобы найти [человека наугад], он предоставит нам [случайные сведения или некий прибамбас], и мы спасем мир от [неотвратимой катастрофы]. После этого Элизабет и ее супершпионский муженек отправляются куда надо, находят кого надо, добывают что надо и успешно предотвращают еще одну катастрофу. Смотрятся при этом сверхпривлекательно и суперугрюмо. Шестой и последний сезон, чья премьера состоится в среду вечером, должным образом расставляет все ловушки. В Мехико советский оперативник что-то там лепечет о сверхсекретной программе оружия и вручает Элизабет фото некоего чувака, уверяя, что иначе произойдет катастрофа какой свет ни видывал. В это самое время Элизабет начинает кое-что понимать — ну или нас самих к этому подталкивает сама сцена. Причем подталкивает довольно откровенно. Громкость саундтрека в стиле электро-поп в исполнении Питера Гэбриела (Peter Gabriel) нарастает, и диалог становится неразборчивым. Мужик говорит по-русски, то есть с субтитрами, но отсутствующее выражение лица Элизабета подсказывает, что дальше их уже можно не читать. Похоже, что она устала от этой унылой песни и пляски не меньше вашего. Да разве еще остался хоть кто-то, кому еще не наплевать, что они там еще наворотили?— так и веет от этой сцены. Это же последний сезон. Самое время расслабиться, перестать следить за деталями, и пусть красивые люди просто какое-то время погрустят, покуда злой рок не перестанет над ними довлеть. «Американцы» впервые появились на телэкранах в январе 2013, в период затишья на рынке сериалов. К тому же тогда считалось, будто эра взаимных нападок и хитростей между США и бывшим СССР давно прошла. Так? Так. В последующие несколько лет сериал высоко котировался среди публики с оригинальными запросами, но его рейтинги и в подметки не годились сериалам-гигантам из прайм-тайм. Поворотным моментом стал пятый сезон — спасибо давно назревшим номинациям Рассел и Райса (Мэттью Райс, Matthew Rhys) на «Эмми» — об «Американцах» снова неожиданно заговорили в новостях. Однако создатели — увы — ответили, пожалуй, худшим сезоном за всю историю сериала. Действие в нем разворачивается утомительно медленно (даже по сравнению с прошлыми сезонами), а в сюжетных поворотах напрочь отсутствует логика. Можно было сделать Питера Гэбриела еще громче, а звук в диалогах вообще убрать. И все же сцена в Мехико здорово вытягивает сезон — который подоспел как нельзя более кстати. Вечерние выпуски новостей буквально забиты предполагаемыми интригами русских, так что лейтмотивы и сюжетные линии «Американцев» практически полностью с ними сливаются. На этой почве сериалу предстоит соперничество с другими поп-культурными вариациями на темы русских козней настоящего и прошлого. Три недавних фильма — «Красный воробей» с порочной Дженнифе Лоуренс (Jennifer Lawrence) в роли русской шпионки, ядовитая сатира Армандо Иануччи (Armando Iannucci) «Смерть Сталина» (The Death of Stalin) и оскароносная документальная лента Брайана Фогеля (Bryan Fogel) «Икар» (Icarus) об олимпийском допинге — все они создают психологический портрет старого врага, который научился новым трюкам. В отличие от того же «Шпионского моста» (Bridge of Spies, драма Стивена Спилберга 2015 года о холодной войне), все они смотрятся свежо, даже если описывают события лет давно минувших. И все же в этой плеяде фильмов порой фигурируют такие же опереточные злодеи как в винтажной пропагандистской пошлятине 80-х вроде «Красного рассвета» (Red Dawn) и «Рокки 4» (Rocky 4). Выдавать их за подобие досье по меньшей мере небрежно да и не совсем верно политически, но «Американцы» по крайней мере дают нам понять, с кем, по мнению Голливуда, нам приходится иметь дело. Для США Россия — одновременно давний враг и новоиспеченный противник, и поэтому эти новые художественные фильмы смотрятся одновременно старомодно и пугающе современно. То, что вам предстоит увидеть, вам не понравится. Да и не факт, что сам просмотр доставит удовольствие. Вышедший в марте «Красный воробей» Фрэнсиса Лоуренса (Francis Lawrece) — это шпионский триллер в духе «Американцев», только не такой лощеный. Экс-балерина в исполнении Дженнифер Лоуренс (родственницей режиссеру не приходится), охромев, вынуждена поступить на государственную службу, где превращается в ледяную мастерицу сексуальной манипуляции («Это вы отправили меня в школу для шлюх», — в сердцах бросает она человеку, ее надоумившему). Ее агентурная стратегия по сути сводится к тому, чтобы с порога объявить всем, что она — шпионка. Но всякий, с кем она ни заговори, оказывается сбит с толку ее опрометчивой откровенностью, заморским акцентом и челкой — и информацию эту пропускает мимо ушей. На ум приходят масса прообразов, от стильной классики Люка Бессона «Ее звали Никита» (La Femme Nikita, 1990), до бодрого мочилова «Взрывная блондинка» (Atomic Blonde, 2017) с кричаще безвкусной Шарлиз Терон (Charlize Theron). «Красный воробей» не столько боевик или триллер, сколько любование Дженнифер Лоуренс и ее опасными похождениями. Стержневая идея «Американцев» заключается в том, что даже самые броские стороны шпионской профессии — разнузданный секс, убийства и переодевание — могут превратиться в беспощадную, выматывающую душу рутину. Даже в смешных моментах смеяться как-то не тянет. В «Воробье» же бытовухи поменьше, а беспощадность напротив того зашкаливает, превращаясь в заплесневелый фуршет из вызывающих тошноту сцен секса и сплошной мýки. Путаница и неразбериха выступают опорой для сюжета, превращаясь в лабиринт двойных, тройных или так далее агентов, от которого не то, чтобы чешешь в затылке, гадая, кто есть кто, а больше раздражаешься и злишься. Все чаще на ум приходит: Да поняли все всё, так что не тяните резину. Россия здесь изображена местом мрачным и практически смертельно унылым. В шикарном театре балета то же тусклое, зловещее освещение, что и в «школе для шлюх». Это тот сорт кино, где неласковые авторы словно рявкают на зрителя: «А ну привыкай ко всей этой мерзости», — и за какой-нибудь час публика в самом деле привыкает. «Прошло много лет, прежде чем до меня дошло, что я родился в тюрьме», — говорит высокопоставленный военный героине Джей Лоу под самый конец (вообще-то у нее есть и имя, предыстория и все дела, но почему-то все равно воспринимаешь ее сугубо как Джей Лоу). Подтекст тут такой, что ее героиня настолько умна, что про тюрьму про нее дошло сразу. В тех же «Американцах» нас несколько сезонов кряду пичкали мрачными сценами из жизни СССР времен холодной войны — от секретных тюрем до пустых полок — не останавливаясь ни перед чем, чтобы у американцев настоящих сложилось чувство собственного превосходства. Но в «Красном воробье» использована палитра еще более безнадежная, с бесконечными оттенками мрака. Этот фильм даже не пытается быть приятным глазу. И у него слишком хорошо получается. «Смерть Сталина», также вышедшая в марте, немногим веселее, хоть и числится как комедия — а может быть как раз потому. Как и в своих прошлых работах вроде «В петле» (In the Loop), которые полюбились зрителю гораздо больше, Иануччи безо всяких прикрас показывает, как злобные бюрократы кричат друг дружке гадости, причем настолько правдоподобно, что становится даже смешно. Как подсказывает название, сюжет разворачивается в Москве 1953 году, где после неожиданной смерти обмочившегося диктатора разворачивается до нелепости свирепая борьба за власть. Пожалуй, это можно приговором современной Америке, что лучше всего о ней расскажет фильм о России более чем полувековой давности — ну или во всяком случае недвусмысленно на нее намекнет. Глядя на бестолковую свару между Никитой Хрущевым (Стив Бушеми, Steve Buscemi), Георгием Маленковым (Джеффри Тэмбор, Jeffrey Tambor) и изуверским шефом тайной полиции Лаврентием Берией (Саймон Рассел Бил, Simon Russell Beale) враждебность и нелепость администрации Трампа сама приходит на ум — во всяком случае, мне. А еще становится омерзительно от мысли, как много советских людей искренне оплакивают тирана, который их терроризировал. «Их же никто не заставляет, правда?» — спрашивает сестра (так у автора, в действительности же — дочь, прим. перев.) Сталина Светлана (Андреа Райзборо, Andrea Riseborough), пораженная толпами скорбящих. Она — единственная, кто еще способна удивляться. Кадр из фильма "Смерть Сталина" Фильмы Иануччи сильны запоминающимися шутками, но ими же, к сожалению, и слабы: «А вы все поцелуйте мой русский зад» в превью звучало гораздо смешнее. Шутка «Это тебе что, Коко Шанель на голову пос*ала?», напротив того, звучит одинаково средне что в анонсе, что в самом фильме. Черный юмор слишком выпячивается, и от этого порой становится неловко, как от той сцены с уличными толпами — когда, как нам в скорости сообщается, в давке погибло 1 500 человек. Это чересчур черно даже для черного юмора, и тон этот неприемлем. «Да это же просто игра слов!» — выпаливает Хрущев в кульминационной перепалке с Берией в подтверждение этого — «Ты же просто сочиняешь эту херню на ходу». «Не истери», — урезонивает его Берия, — мы на пороге нового мира». И то обстоятельство, что Берия немого смахивает на Дика Чейни (Dick Cheney) прибавляет этой сцене немало остроты. «Народного обожания хочешь, да?» — кричит Хрущев — «а сам правду искажаешь, а людей сажаешь!». Их потасовка неловко обрывается, потом одна нелепица сменяет другую, а потом кому-то стреляют в голову и поджигают. Это трагедия, заранее повторяющаяся как фарс. «Недалеко-то мы ушли» — такова мораль. И все же больше всего просмотра заслуживает самое невероятное изображение русского вероломства — оно же самое правдоподобное. Лента Брайна Фогеля «Икар», снятая компанией «Нетфликс» (Netflix), рассказывает о допинговой программе России, которая длилась десятилетиями и которую на данный момент курирует лично Владимир Путин. В начале марта она получила «Оскар» как лучшее документальное кино — возможно, на фоне продолжающегося расследования Роберта Мюллера (Robert Mueller) и февральской олимпиаде в Пхёнчане. Это в чистом виде рассказ о том, с чем и с кем нам приходится иметь дело. Нам показывают самого живого и самого симпатичного русского героя-злодея за долгое время, это Григорий Родченков — сам себя разоблачивший глава антидопинговой лаборатории. Иными словами тот, чьих рук делом и была дьявольски эффективная допинговая госпрограмма. В фильме есть на что посмотреть: взять, хотя бы начало, где сам Фогель пытается любой ценой достичь победы в изматывающем любительском соревновании, даже если для этого приходится делать себе уколы в зад на камеру. Кульминация фильма — чудовищно детализированный, почти что в стиле «Американского вандала» (American Vandal) рассказ о том, как русские агенты ухитрялись подменять грязную мочу своих спортсменов чистой несмотря на хваленую безотказность контейнеров. Ссылки на «1984» Джорджа Оруэлла (George Orwell) и подробное разжевывание, что такое «двоемыслие», с одной стороны подчеркивают всю серьезность ситуации, а с другой, учитывая всю затасканность отсылок на Оруэлла, несколько снижают ее пафос. Но пушистые усы Родченкова и его веселеньких цветов рубашки, будь то вживую или по «Скайпу» не дают фильму развалиться. «Как вы понимаете, я очень опасный человек», — заявляет он на голубом глазу, и это по-своему даже смешно. Родченков чудо как хорош и когда дает советы («Колоть можешь и в бедро, но в задницу лучше»), и когда описывает первую встречу с ФБР («Два крепыша явились из темноты и постучались ко мне в дверь»). Он обаятелен и расчетлив: признается во всех смертных грехах, но только после того, как русские триумфально выигрывают домашнюю олимпиаду 2014 года в Сочи и Путин решает отпраздновать кровавым конфликтом на Украине. Но даже тогда Родченков, как он ни сожалеет о содеянном, за свою методику ничего кроме гордости не испытывает. «Знаешь, мы ведь первоклассные мошенники», — заявляет он Фогелю, своему документалисту, приятелю и представителю на встречах с разъяренными официальными лицами из Международного олимпийского комитета, — чтобы нас перемухлевать, надо иметь опыт. А откуда, спрашивается, он возьмется?». Мы ведь еще только учимся. «Смерть Сталина» показывает, что старая формула «комедия = трагедия + время» не работает, если самые бытовые и бюрократические ее фрагменты все еще актуальны. «Красный воробей» учит, что война еще ужаснее, если маскируется под мир. «Икар» же подчеркивает, на какие ухищрения могут пойти некоторые мировые лидеры в таких далеких от жизни и смерти вопросах как бобслей — и остается только гадать, как далеко они могут зайти, если речь в самом деле пойдет о жизни и смерти. Во всех трех фильмах Россия изображается как место попросту необъяснимое, где, в худшем из случаев, невероятная находчивость мешается с почти что мультяшным злодейством. И если этот образ правда засел в голове у большинства американцев, перспективы у нас пугающие. Что же до «Американцев», то сериал начинался, словно машина времени в давно закончившийся период вражды, из которого одна сторона вышла однозначным победителем. Шестой сезон подводит нас к мрачному финалу, напоминанию о том, что настоящая битва и не думает заканчиваться. Нет победителей и проигравших тоже нет. Со всей присущей себе помпезности и медлительности сериал, кажется, предлагает стилизованную и расфуфыренную быль. Что по-настоящему пугает, так это то, что быль эта вдруг стала походить на стилизованный и расфуфыренный вымысел. Что бы там советский оперативник ни сообщил Кери Рассел, ее больше ничего ни удивит, ни даже не заинтересует. Но и нас самих мало что удивит, что бы нам там ни говорили персонажи с экрана, вымышленные или настоящие.