Нацистское прошлое «Аспергера»

Школа моего сына — средняя школа имени Дэвида Старра Джордана — скоро сменит свое название. Один семиклассник обнаружил, что первый президент Стэнфордского университета, в честь которого была названа школа, был видным приверженцем евгенических теорий начала XX века и добивался стерилизации «ущербных» людей. Дискуссии о подобных инцидентах идут по всей стране — общество раскололось по таким вопросам, как снос памятников конфедератам и то, заслуживает ли Эндрю Джексон своего места на 20-долларовой купюре. Как решить, кто заслуживает почета, а кто — нет? Есть некоторые очевидные примеры: после Второй мировой были переименованы площади Гитлера; после распада СССР снесли памятники Ленину. Однако некоторые другие, менее известные чудовища прошлого продолжают задавать тон окружающему нас пространству и нашему языку. Я потратила прошлые семь лет, исследуя нацистское прошлое доктора Ганса Аспергера. Аспергер известен тем, что заложил фундамент нашего понимания аутизма и синдрома Аспергера — диагнозов, которые ставят людям с ограниченными социальными способностями и узкими интересами. Недавно из руководства по диагностике и статистике Американской психиатрической ассоциации был исключен официальный диагноз синдрома Аспергера, поскольку врачи пришли к выводу, что он входил в определение аутизма. Однако синдром Аспергера остался в международной классификации болезней Всемирной организации здравоохранения, используемой по всему миру. Кроме того, это название остается в популярном языке. Синдром Аспергера стал одним из архетипов массовой культуры — термином, который мы используем в отношении близких, и которым обозначают себя многие люди с аутизмом. Большинство из нас не задумывается о человеке, именем которого было названо это расстройство. Однако нам следует это сделать. Аспергер давно считался одним из тех, кто сопротивлялся Третьему Рейху, однако на деле его работы неразрывно связаны с восхождением нацистов и их смертельными программами. Впервые он столкнулся с детской психиатрией нацистов во время своей поездки из Вены в Германию в 1934 в возрасте 28 лет. Там его старшие коллеги разрабатывали диагнозы, объясняющие недостаток общественных успехов тех детей, которые не желали участвовать в таких общественных программах Рейха, как Гитлерюгенд. Поначалу Аспергер противился классификации детей — в 1937 он написал, что «невозможно установить подходящие для диагноза критерии». Однако после того, как нацисты аннексировали Австрию в 1938, а его коллеги-евреи и либералы были изгнаны из Венского университета, Аспергер ввел в оборот собственный диагноз для обособленности от общества: «аутистическая психопатия». Пока Аспергер добивался повышения до доцента, его публикации об этом диагнозе становились все жестче и жестче. Он сделал акцент на «жестокости» и «садистских качествах» изучаемых им детей, перечисляя их «аутистические злодеяния». Кроме того, он называл аутистических психопатов «разумными машинами». Некоторые восхваляют риторику Аспергера об «особых талантах» детей, находящихся на «самом благоприятном» конце его аутистического «спектра», и утверждают, что он использовал свои диагнозы, чтобы защитить их от евгенических программ нацистов — нечто в духе списка Шиндлера от психиатрии. Однако все это было вполне в характере избирательной снисходительности нацистской психиатрии; Аспергер также предупреждал, что «менее благоприятные пациенты» будут «скитаться по улицам», когда вырастут — «кривые и гротескные». В Третьем Рейхе такие слова могли стать смертным приговором. Для многих из детей, которых оценивал Аспергер, он таковым и стал. Детская «эвтаназия» была первой программой массовых убийств, осуществленной Рейхом — Гитлер начал ее в июле 1939, чтобы избавиться от детей, которых считал бременем для государства, вредным для здоровья нации. Большинство жертв было физически здорово, и не страдало от своих болезней. Однако их поведение сочли дефективным, а потому их обрекли на смерть. По меньшей мере 5000 детей погибли в 37 «специальных клиниках». Одной из наиболее смертельных была венская «Ам Шпигельгрунд». Детей убивали в их собственных постелях — медсестры давали им повышенные дозы успокоительного, пока дети не заболевали и не умирали, по большей части, от пневмонии. Аспергер тесно сотрудничал с руководителями венской программы эвтаназии, среди которых был Эрвин Джекелиус, директор «Ам Шпигельгрунда», помолвленный с сестрой Гитлера. Мои архивные исследования, а также работы других исследователей эвтаназии, таких как Хервиг Чех, автор выходящего доклада на эту тему в журнале «Молекулярный Аутизм», свидетельствуют, что Аспергер советовал переводить детей в «Шпигельгрунд». Дюжины из них были там убиты. Одна из его пациенток, пятилетняя Элизабет Шрейбер, могла сказать только слово «мама». Медсестра докладывала, что Элизабет была «очень ласковой», и «если с ней строго обращаться, она плачет и обнимает медсестру». Элизабет была убита, а ее мозг был включен в число более 400 детских мозгов, хранившихся для расследований в подвалах «Шпигельгрунда». В послевоенный период Аспергер постарался дистанцироваться от работы над аутистической психопатией, проведенной им в годы нацизма. Он занялся религиозной тематикой и советами о воспитании детей. Скорее всего он так и остался бы на заметках истории исследований аутизма, если бы не Лорна Уинг, британский психиатр, обнаружившая статью Аспергера об аутистической психопатии, опубликованную в 1944. Она сочла, что эта статья ставила слишком узкое определение аутизма, принятое в то время, в более широкий контекст, и к началу 80-х «синдром Аспергера» закрепился в медицинском лексиконе вкупе с представлением об обширном «аутистическом спектре». В 1994 расстройство Аспергера было добавлено в американское руководство по психическим расстройствам, где и осталось, пока не было переклассифицировано в расстройство аутистического спектра в 2013. Оно остается распространенным в массовой культуре, где «Аспергером» часто называют затруднения в общении в целом — это превратилось в стереотип, которым награждают коллег и одноклассников, и который перечеркивает их личные качества. Имеет ли значение то, что собой представлял человек, именем которого было названо расстройство? Для врачебной этики — да, имеет. Когда расстройство называют чьим-то именем, это делается в знак почета и признания заслуг — Аспергер не заслуживал ни того, ни другого. Его определение «аутистической психопатии» противоположно современному пониманию аутизма, и он отправил на смерть десятки детей. Другие болезни, названные в честь нацистких врачей, участвовавших в программах массовых убийств (к примеру, синдром Рейтера), были переименованы (теперь он называется реактивным артритом). Медицина в целом перешла к названиям, описывающим заболевание. Кроме того, американская психиатрическая ассоциация пришла к заключению, что «Аспергер» — бесполезный термин. Нам следует прекратить его употребление. Так мы выкажем уважение убитым с согласия Аспергера детям, а также тем, кого продолжают клеймить этим стереотипом.