Не получилось. Как и почему в Москве не удалось установить светящиеся фразы Ленина на жилых домах

Цитаты советских вождей и современных российских политиков на фасадах — так должен был выглядеть проект Сони Гимон «Проживая в пропаганде», вошедший в шорт-лист программы фонда V-А-С «Расширение пространства». Целью программы было найти и попытаться реализовать проекты паблик-арта, более соответствующие современной жизни города, чем выныривающие из-под Тверской зелёные головы или розовые пингвины. Проект Сони Гимон, как и пять других работ из шорт-листа, до сих пор не удалось осуществить, хотя с тех пор прошло около двух лет. Весь опыт поиска языка, на котором пытаются заговорить художники с городом, в том числе с городской администрацией, фонд собрал в двухтомном издании «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде». Strelka Magazine рассказывает, почему этот на первый взгляд неудачный опыт можно считать успехом. Проживать в пропаганде Москва давно пытается избавиться от больших рекламных щитов и крупных надписей на фасадах и крышах жилых домов. С 2014 года все светящиеся и мигающие конструкции официально запретили, оставив право мигать только аптечным зелёным крестам. Но и в советское время каждый горожанин ежедневно сталкивался с пропагандой на фасадах, заборах и праздничных транспарантах. «Слава родине!», «СССР — оплот мира» — это были объёмные светящиеся цитаты Ленина разной степени конкретности, произвольные указы ЦК и постановления генплана. Так город транслировал жителям сообщение власти на языке, полном метафор. Как пишет художница Соня Гимон: «Бабушкин и мамин город отличался от моего ещё и потому, что сегодня он говорит с жителями совсем на другом языке, чем прежде». Ленин по соседству с Лужковым В 2016-м художница участвовала в студии «Прошлое в будущем», одной из исследовательских программ Института «Стрелка», тогда же началась подготовка к её большому «неоновому» проекту «Проживая в пропаганде». Гимон спрашивала: «Может ли город транслировать жителям сообщения истории?», «Может ли он сам объясниться, рассказать, почему он такой и что с ним проделывали разнообраз­ные эпохи?» Чаще всего идеология, каждодневный быт горожанина и архитектура встречаются в проектах массового жилья, поэтому новые подсвеченные буквы должны были появиться на жилых домах. «Проживая в пропаганде» создавался как язык, который должен сделать историю доступнее, буквально переместить её на соседнюю крышу. Художница предложила разместить 11 волнующих изречений вождей, членов ЦК и современных политиков о городе и архитектуре: от канонической ленинской фразы «пролетарскому государству надо принудительно вселить крайне нуждающуюся семью в квартиру богатого человека» до лужковской «единственный способ снизить цены на квартиры — увеличить объёмы строительства. Другого способа природой не предусмотрено». «Временная дистанция позволяет нам использовать политические цитаты отстранённо как исторические документы, а не как источник пропаганды», — описывает проект Гимон. Город вместо картинок и фильмов Примерно каждые двадцать лет в Москве меняется архитектурная концепция развития города, фактически представление о том, каким он будет в будущем. Ориентироваться среди перемен можно было бы по архитектурному ландшафту: хрущёвкам, брежневкам, собянинским общественным пространствам, но этот язык не всегда можно прочитать слёту, а триггеры вроде сталинских высоток до сих пор заманивают в серии ассоциаций. Однако, по мнению Сони Гимон, город показывает историю лучше, чем фильмы или картинки: здесь сразу видно историю «не до определённого периода, а бесконечно — до сегодняшнего дня». Один из вариантов того, как можно разместить конструкции, был связан с тем, что город разрастался кольцами. Нужно было выбрать в Москве зону, где несколькими слоями друг за другом уложены разные архитектурные слои, например: Смоленская — Хамовники — Юго-Западная — Тропарёво. Либо же выбрать череду домов разных времён вдоль железной дороги, например где идёт «Аэроэкспресс» в Шереметьево. Кто отвечает за «буквы» на домах Вывески и баннеры, как правило, регулируются постановлением правительства Москвы «О размещении информационных конструкций в городе». Там говорится, что они должны соответствовать правилам, то есть уже отработанному за последние четыре года дизайн-коду города. За установку рекламы без разрешения придётся выплатить штраф — порядка одного миллиона рублей. Положение касается вывесок, указателей, наименований улиц или сведений о частных организациях. Фактически это единственный документ, который регулирует «буквы в городе». Назвать «Проживая в пропаганде» рекламой, вывеской или указателем было нельзя, поэтому после того, как проект был готов, началась вязкая история согласования с городской администрацией. Что считается искусством Если речь идёт о монументах и памятных знаках, что по логике подходит к проекту Сони Гимон, то в силу бы вступал закон «О некоторых мерах по содержанию трасс, маршрутов и объектов». Там говорится, что, чтобы хоть что-то куда-то установить, надо получить сперва разрешение Комитета рекламы, а потом согласование ФСО. Ещё один регулирующий документ — закон «О порядке возведения произведений монументально-декоративного искусства городского значения». Он определяет, что можно считать городским искусством. В положении говорится, что это может быть скульптурно-архитектурная композиция («многоплановая композиция с ансамблевым решением»), или монумент («общегородской памятник историческому событию или лицу»), или памятный знак («локальное тематическое произведение с ограниченной сферой восприятия, посвящённое увековечению события или лица»). И последнее — «садово-парковая скульптурная композиция» с фонтанами и художественными объектами. В итоге из-за внушительного числа регулирующих документов определить, под чьей именно компетенцией должен находиться «Проживая в пропаганде», было почти невозможно, а личная встреча с главным архитектором Москвы поставила перед Соней Гимон и кураторами её проекта новые вопросы, разрешить которые было сложнее, чем придумать новый проект. Кроме того, оказалось, что разместить что-либо в или на жилом доме можно, только заручившись согласием всех жильцов. «Весь опыт работы над проектами в целом, а не результат» На момент печати сборника проект всё ещё был заморожен и остаётся в таком состоянии до сих пор. Парализован из-за болезненно схожих причин проект ещё одного участника программы «Расширение пространства» — Давида Эссейна. Художник хотел провести синюю черту через центр города, повторяющую русло реки Неглинной. Не получилось установить и «памятный знак бассейну „Москва“», разработанный Валентином Фетисовым, и ещё шесть из семи проектов паблик-арта. По словам редактора сборника Ольги Стеблевой, главный результат всё-таки достичь удалось, дискуссия о паблик-арте в России по крайней мере началась: «На момент запуска программы нам казалось, что о паблик-арте в России вообще и в Москве в частности говорят крайне мало, что само понятие „паблик-арт“ сводится к „украсить“, что „паблик-арт“ в подавляющем большинстве случаев существует исключительно в системе координат заказа и мало оказывается в центре серьёзных дискуссий. Даже специалистов, которые профильно занимаются именно паблик-артом в России, весьма немного. Нам хотелось интенсифицировать дискуссию, задать вопросы о том, что всё-таки такое паблик-арт и что на него похоже, но им не является. Хотелось максимально удалиться от модели художественного заказа. В этом смысле программа „Расширение пространства“ имела успех. Через диалоги самых разных специалистов друг с другом она позволила выявить массу скрытых проблем и противоречий, иногда взаимоисключающих, а иногда неожиданно схожих точек зрения и толкований определённых понятий. Поэтому итог программы — именно книга, а не реализованные проекты в городе. И важен для нас был весь опыт работы над проектами в целом, а не результат в виде установленного на определённой территории объекта». Текст: Юлия Печёнкина Иллюстрации: фонд V-А-С