«Пушкин в Питере загнулся, а Иванов на Урале выжил»

В Екатеринбурге вы провели встречу с вашими поклонниками. И то количество читателей, что пришли на встречу с вами (более 300 человек), подтверждает интерес к вашему творчеству. В целом, у вас отношения со Свердловской областью прекрасные. Как они складывались? Алексей Иванов: Все началось уже давно, когда мы познакомились с Алексеем Феликсовичем Бадаевым, который тогда был министром культуры. Поначалу я думал, что знакомство будет каким-то дежурным, что ли, но все оказалось иначе… Юлия Зайцева: Несколько лет назад Иванова пригласили в министерство культуры Свердловской области. Так мы познакомиться с министром Алексеем Бадаевым и узнали, что он у Иванова все прочитал. Алексею предложили написать концепцию развития туризма в регионе. Но Иванов ответил, что это работа чиновника, а он как писатель давно думает над книгой «Горнозаводская цивилизация» об уникальной уральской системе горных заводов. Эта система не ограничивается Свердловской областью и включает, Башкирию, Удмуртию, Пермский край, Челябинскую область, но главным сервером, столицей уральской промышленности исторически, конечно, является Екатеринбург. Задача Иванова была описать историю горнозаводской цивилизации в большом хорошо иллюстрированном современными фотографиями альбоме и издать его в ведущем издательстве страны. Это давало возможность предъявить тему уральских горных заводов широкому общероссийскому читателю. А задача чиновников от культуры и туризма заключалась в том, чтобы подхватить эту тему и придумать на основе книги свои туристические концепции. О горнозаводской цивилизации: Нижний Тагил имеет непосредственное отношение к этому, и сейчас там пытаются развивать такой промышленный туризм, горнозаводской….Вы как к этому относитесь? Это может стать брендом города? Юлия Зайцева: В центре Нижнего Тагила находится гигантский законсервированный завод, брутальный и очень кинематографичный. Конечно, его нужно использовать как уникальный туристический объект. Насколько я знаю, уже больше десяти лет местные культуртрегеры этим и занимаются. Мое знакомство с Уралом началось как раз с этого завода. Когда Иванов тринадцать лет назад задумал снимать фильм «Хребет России» и предложил мне стать продюсером, он решил показать мне, что такое Урал, и первым делом привез в Тагил. Мы пробрались на территорию завода через дырку в заборе и три часа лазали там по сугробам среди развалин, старинных печей и затворов плотины. Сейчас на завод можно попасть уже официально, с экскурсией. Вы совместно с художником Валерием Штукатуровым выпустили художественный альбом «Екатеринбург: умножая на миллион», написали книгу «Ебург», сегодня встретились с читателями …. Складывается ощущение, что вы любите Екатеринбург, следите за его судьбой, если можно так сказать….У нас сейчас активно обсуждают участие города в конкурсе на право проведения ЭКСПО 2025. Вы как к этому относитесь? Достоин Екатеринбург ЭКСПО? Алексей Иванов: Я люблю Екатеринбург. Это город моей юности, город, который во многом меня сформировал. И я считаю очень правильным, когда Екатеринбург подтягивает к себе различные мировые форумы. Они заставляют развиваться и делают город известным. Опять же, возвращаясь к встрече с читателями и популярности: в чем секрет успеха? Алексей Иванов: Ответ будет нескромным: причина в качестве текстов. Во-первых, я не пишу о себе, не занимаюсь тем, чем сегодня модно заниматься – автотекстами, в которых рассказывают о своей жизни, о своей точке зрения на все на свете, о своем быте, о своих частных впечатлениях. Я пишу о другом. Во-вторых, я развиваю традицию на новом качественном уровне. А традиция возникла не на пустом месте. За века своего существования литература выработала оптимальные формы описаний событий, явлений и людей. Эти формы наиболее адекватны и жизни, и ее восприятию. И новое время требует не отмены этих форм, а их модернизации. Например, всегда интересно читать сюжетные произведения с глубокой идеей, яркими характерами и выразительным языком. Какой смысл заменять этот формат чем-то мутным и невнятным? Если хочешь говорить по-новому и о новом – так говори, а не бормочи. Кто ясно мыслит, тот ясно излагает. Кому есть что сказать, тот не несет пурги. А объяснение успеха темой Урала – ложное. Если бы российских читателей интересовал Урал, то они читали бы все, что написано об Урале. Но ведь не читают. Юлия Зайцева: И еще одна важная составляющая успеха – нечеловеческая трудоспособность. Последнее время каждый год у Иванова появляется новая книга. В сегменте качественной литературы – это редкий случай. После выхода книги принято год-два потусоваться на книжныйх премиях, презентациях, фестивалях, побыть почетным председателем различных жюри, дать как можно больше интервью и по-максимуму засветиться в телевизоре. Иванов все это выносит за скобки, оставляя в своем расписании только самые рейтинговые интервью и эфиры и встречи с читателями. А все остальное время занимает любимым делом: пишет новую книгу. Мы недавно вернулись с Французского книжного салона. Мне было очень приятно смотреть на стенд современной российской литературы, главным цветом там оказался оранжевый. Это фирменное оформление ивановских книг. Пожалуй, никто из топовых авторов столько не написал. Вы пишете по объемному произведению в год. Для вас это ремесло или все же творчество? Алексей Иванов: Безусловно, творчество. Во-первых, я человек трудоспособный и системный. Во-вторых, я не трачу время на ерунду: не тусуюсь, не сижу в соцсетях, не бухаю, не провожу бесконечные встречи с читателями, не участвую в каких-то писательских путешествиях, чесах, фестивалях и так далее. А в-третьих, мне всю жизнь хотелось писать романы. Это мое любимое дело. Юля взяла на себя все технические и организационные вопросы, и я занимаюсь только тем, к чему лежит душа. Вот и причина продуктивности. Юлия Зайцева: Когда Иванова спрашивают: «Как вы пишите?». Он отвечает: «Да ничего такого, как все, сажусь утром за компьютер и пишу». На самом деле Иванов работает уникально. У него никогда не бывает выходных или отпусков. Мне сложно представить его на пляже, на шашлычно-банной вечеринке или в круизе. Он заканчивает роман, а на следующий день садится писать новый или едет в путешествие сбирать материал для какой-нибудь документальной книги. Это желание Иванова все время работать – главный предмет моей зависти. Впервые вы совместно написали книгу «Дебри». Насколько сложно было работать в таком формате и есть ли желание продолжить подобное со-писательство? Юлия Зайцева: Мне было сложно, но не потому, что приходилось все время оглядываться на соавтора. В писательском деле Алексей для меня абсолютный авторитет, и его правки дались мне легко, ощущение, что наступают на горло моей гениальной песне, у меня ни разу не появилось. Сложность была в другом. Я не такой системный и трудоспособный человек, как Иванов. И каждый день загонять себя за письменный стол оказалось проблемой. Мои друзья подсмеивались надо мной: «Ты не боишься, что Иванову понравится работать в соавторстве, и всю оставшуюся жизнь ты проведешь в муках за письменным столом». А тема для следующей совместной книги уже есть? Алексей Иванов: Тема есть. Не знаю, насколько она будет интересна Юле... Секрет пока раскрывать не будем. Юлия Зайцева: Не знала, что я должна в этом участвовать. Юлия Зайцева: Это так же интересно, как решать сложную задачу. Когда Алексей сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться, я сразу представила ворчание критиков в финале: мол, «Зайцева испортила книгу» или «Вот, что получается, когда продюсеры решают возомнить себя писателями»… Короче, больше всего я боялась испортить. А Иванов был сразу уверен, он видел мои рассказы и считал, что я справлюсь. Когда я принесла Алексею первую новеллу, он прочитал и спросил: «Ты понимаешь, что все подумают, что это я написал?» К счастью, все так и получилось. Почти все критики написали о фирменном ивановском стиле, проигнорировав мое имя на обложке. О таком результате я могла только мечтать. Не было ревностного отношения к славе? Юлия Зайцева: Нет, совсем. Я продюсер, мне это нравится, и у меня нет писательских амбиций. Алексей Иванов: У меня тем более нет, потому что пресса зачастую воспринимает «Дебри» как мою книгу, а не нашу совместную. Можно сказать, я избалован своим авторством, а Юлей пренебрегают. Это совершенно несправедливо, но увы: мы не можем повлиять на мнение непрофессионалов. И ещё по поводу Юлиного соавторства: Юля де-факто соавтор всех книг нон-фикш. Ведь мало написать, надо найти видеоряд. Нон-фикшн без иллюстраций почти «не работает». У меня есть принцип: «смотри, что пишешь». Если тему нельзя проиллюстрировать, вряд ли она меня увлечет. И Юля занимается видеорядом. Он формируется ее точкой зрения. Почему это так важно для вас именно в нон-фикшн? Алексей Иванов: Мне с детства нравятся книжки с картинками. Хотя дело не в этом. Сейчас время тотальной визуальности. Знаете, можно двадцать пять раз объяснить в тексте, что Чусовая – река мелкая и спокойная, и все равно читатель скажет: «стремительный и бурный поток». А поставишь фотографию коровы посреди Чусовой, и «шаблон порвется». Иллюстрации – основа восприятия. Причем иллюстрации современные, а не архивные. Читатель должен видеть, что вещи, о которых ему рассказывают, существуют наяву, существуют сейчас, они доступны. И, например, фотография каких-нибудь нынешних заводских руин говорит о заводе больше, чем старинный снимок еще действующего завода. В общем, видеоряд делает книгу интерактивной. Но надо понимать разницу между научным трудом и популярной книгой. В научном труде – исторические фото, которые являются документами, в популярной книге – современные фото, которые являются впечатлениями. Наверняка, когда художник пишет книгу, он как-то представляет себе своего читателя. Кто ваш читатель? Алексей Иванов: Нет, я не представляю себе своего читателя. Мои читатели не унифицируются, они разные: и молодые, и пожилые, и мужчины, и женщины. Юлия Зайцева: Но все-таки в основном мужская аудитория. Алексей Иванов: Да, но это не значит, что я пишу только для мужчин. Когда проводите встречи с читателями, замечали среди них тех, кто похож на ваших героев? Алексей Иванов: Бывает, но редко. За такое короткое время встречи невозможно разглядеть человека в подробностях. В 2016 году вы сыграли самого себя в одной из серий сериала «Физрук», – честно признаюсь, это было неожиданно. Как так получилось? Алексей Иванов: Лично для меня это был прикол. Как получилось, расскажет Юля. Юлия Зайцева: К нам обратились продюсеры фильма. Им очень нужно было, чтобы Алексей сыграл себя в одной из серий. У Иванова отличное чувство юмора, и ему эта идея понравилась, но в то время он работал над «Тоболом» и не мог отвлекаться на съемки. Продюсеры настаивали, предлагали разное время, но оно не совпадало с графиком Иванова. Мы предложили киношникам обратиться к другому писателю, но им почему-то нужен был именно Алексей. В конце концов мы нашли подходящую дату, но уже после завершения съемок. И продюсеры назначили дополнительный съемочный день. Не скрою, было приятно. Это редкий случай, когда киношники пошли на поводу у писателя. Алексей Иванов: Я спросил режиссера: «Почему я?». Он ответил, что нужен такой писатель, который работал бы на все аудитории. «Географа» тоже смотрели все. Юлия Зайцева: Вся интрига серии с Ивановым строится вокруг романа «Географ глобус пропил». Сценаристы придумали очень остроумные реплики. Фома говорит школьникам, что вырос на ивановских книгах, а сам Иванов круче Пушкина, потому что Пушкин в Питере загнулся, а Иванов на Урале выжил. Алексей Иванов: По правде говоря, съемки оставили меня равнодушным. Это совершенно не мое: играть, изображать, повторять что-то, примеряться к декорациям. Процесс производства художественного фильма мне не особенно интересен. Ну, как пироги печь, – кулинария не моя тема, хотя пожрать всегда приятно. Вот заниматься драматургией, придумывать сюжет, писать и обсуждать сценарий, – да, увлекательно. А воплощать сценарий в фильм – это уже без меня. Я посмотрю на итог. Еще немного про кино, точнее про работу с режиссерами. Когда снимался фильм «Географ глобус пропил» вы говорили, что не нужно лезть под руку режиссеру, а с сериалом «Тобол» получилась иная ситуация. Нужно ли все-таки сценаристу взаимодействовать с режиссером? Алексей Иванов: Здесь две разных стратегии. «Географ» – экранизация. Я продал права, другой человек написал сценарий, режиссер снял. А в ситуации с «Тоболом» автором сценария был я сам. «Тобол» - не экранизация, потому что фильм был снят, когда никакого романа я еще не написал. В «Тоболе» я был одним из соавторов фильма, соответственно, отвечал за свою сферу. Вторгаясь в драматургию, режиссер вторгается на мою территорию. Поскольку меня не устроил итог его вторжения, я снял свое имя с титров, потому что история, которую предъявил режиссер Зайцев, придумана не мною. Конечно, режиссер был в своем праве, но и я тоже. Я считаю, что режиссер сделал хуже, чем было в моем сценарии. Часто «Тобол» сравнивают с сериалом «Игра престолов». Что вы думаете по этому поводу? Алексей Иванов:Такое сравнение – не вопрос лести. Хотя корректнее сравнивать роман с романом – то есть с эпопеей Джорджа Мартина. Но я ее не читал. Дело в том, что и «Тобол», и «Престолы» сделаны в одном формате – формате постмодерна. В первую очередь, это произведения игровые. Объясню, что значит «игровые» по отношению к историческому роману. В традиционном историческом романе герои олицетворяют судьбу своей социальной группы. В постмодерн же они имеют собственные сюжеты. Например, в классической традиции монах должен смиренно молиться, это его основное занятие в произведении, а у меня он гонится за идолом. В классической традиции губернатор должен управлять губернией, реализуя указы царя, и все, а у меня он интригует с китайцами. Крестьянин должен пахать и страдать от помещика, а у меня он ищет древние курганы с золотом. Пленный должен уныло сидеть в плену, а у меня он тайно чертит карту. Каждый сюжет, по сути, это отдельный роман в своем собственном жанре: политический детектив, фэнтези, приключенческий или военный жанр, любовная или психологическая драма. И в «Тоболе», и в «Престолах» эти отдельные романы переплетены друг с другом в один большой роман, мета-роман. Он прочно сцеплен внутри системой взаимосвязей сюжетов, которые мотивируют друг друга. В этом суть постмодерна и сходства «Тобола» и «Престолов». Фото: Борис Ярков