Как снос памятников дореволюционной России стал частью советской пропаганды

100 лет назад Совнарком РСФСР принял декрет «О памятниках Республики». Согласно документу, монументы «царям и их слугам» необходимо было заменить на идеологически выдержанные скульптурные произведения. Однако на деле процесс шёл далеко не так гладко, как планировалось. По свидетельствам современников, идейный вдохновитель сноса Владимир Ленин сомневался в правильности решения о демонтаже. О новой эпохе в отечественном монументальном искусстве — в материале RT. По заветам Кампанеллы 12 апреля 1918 года Совет Народных Комиссаров РСФСР принял декрет «О памятниках Республики», ставший одним из краеугольных камней ленинского плана монументальной пропаганды. По воспоминаниям народного комиссара просвещения Анатолия Луначарского, о том, чтобы использовать общественные пространства для пропаганды коммунистических идей, Владимир Ленин задумался после знакомства с творчеством итальянского философа-утописта Томмазо Кампанеллы. В его «Городе Солнца» молодёжь воспитывали в том числе при помощи специальных фресок на стенах. Ленин охарактеризовал это как «монументальную пропаганду» и решил воплотить идею в жизнь в России. Но отечественный климат не позволял использовать фрески, вместо них в «дело» пошли надписи, барельефы и скульптуры. Ленинские рассуждения о монументальной пропаганде легли в основу декрета Совнаркома. Согласно документу, сносу подлежали памятники, «воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны». Что именно следует демонтировать, решала особая комиссия из народных комиссаров просвещения и имуществ Республики и заведующего отделом изобразительных искусств при народном комиссариате просвещения. Одновременно комиссия была обязана «мобилизовать» людей искусства на разработку новых памятников, «долженствующих ознаменовать великие дни Российской Социалистической Революции». По замыслу авторов декрета, «наиболее уродливые истуканы» следовало снести и заменить на пролетарские произведения монументального искусства всего за пару недель — до 1 мая 1918 года. «Это была чистая идеология. Подлежащие сносу памятники не были уродливы. Напротив, многие из них были весьма хороши», — отметил в интервью RT заслуженный архитектор Российской Федерации, член-корреспондент Российской Академии Художеств Сергей Ткаченко. По словам эксперта, именно то, что многие царские памятники были прекрасно выполнены с художественной точки зрения, как раз и не устраивало новые власти. «Благодаря высокому качеству исполнения они как раз эффективно воздействовали на народные массы, даже на неграмотных людей», — сказал Ткаченко. По мнению архитектора Андрея Иванова, подобное использование архитектуры в пропагандистских целях не было уникальным явлением в мировой истории. «Архитектура столетиями использовалась для того, чтобы подчеркнуть величие какой-то идеи или режима. В СССР архитектура, кстати, применялась в пропаганде в сочетании с кинематографом. Здания, сооружения и памятники, вызывавшие гордость у властей постоянно демонстрировались в фильмах», — рассказал эксперт в беседе с RT. Бессистемный снос Конечно, массово заменить старые монументы на новые к 1 мая 1918 года у большевиков не получилось, но процесс был запущен. Одним из исполнителей ленинского плана монументальной пропаганды был известный архитектор Николай Виноградов. В 1918 году он был руководителем Комиссии по охране памятников искусства и старины и председателем секции ИЗО Моссовета. Будучи слушателем Московского училища живописи, ваяния и зодчества Виноградов принял активное участие в революции 1905 года, за что семь лет провел в тюрьмах. После освобождения он завершил учёбу, занялся искусствоведением и служил в земском строительном отряде на фронте в Первую мировую войну. После революции был вовлечён в процесс социалистического строительства. «Николай Дмитриевич позже в значительной мере разочаровался в социалистических идеалах, но во время революции он в них искренне верил», — рассказала в интервью RT внучка Виноградова, профессор МАРХИ Елена Овсянникова. В дневнике Виноградова (есть в распоряжении RT), опубликованного Московским архивом в 1996 году, говорится, что даже летом 1918 года меры по сносу старых и возведению новых памятников не носили системного характера. «12 июля. В отношении памятников пришлось в первом часу звонить Ленину, а в три делать ему доклад. Он весьма заинтересован в быстром их уничтожении. Между прочим я предложил ему на место фигуры Александра III поставить памятник революции; памятник Александру II сровнять с землей, как и Сергея Александровича; на обелиске срубить имена царей и на их месте сделать... имена революционеров и т.д. Он очень энергично предложил разрубить этот узел... и не очень-то энергично действует. Так, не знает, как быть с Александром II, так как он, говорит, красив!» — пишет Виноградов. Судя по дневниковым записям, такие вопросы, как выдача аванса на снос памятников и создание новых, выделение грузовика для перевозки материалов и даже ремонта телефона в секции ИЗО решались зачастую только по личной команде Владимира Ленина. Более того, оказалось, что супруга Льва Троцкого, Надежда Седова, заведовавшая музейным отделом Наркомпроса, активно выступала против сноса некоторых «монархических» монументов. Сам Виноградов искренне переживал за сохранность московских памятников архитектуры. В 1920-е годы он занялся охраной архитектурного наследия столицы, спасением зданий XVII столетия, реставрацией Китайгородской стены, Триумфальных ворот и Александровского сада, выступил защитником Сухаревой башни. «Виноградов не только верил в свои идеалы, но и помогал выживать скульпторам, которые просто хотели есть, а участие в реализации ленинского плана давало им доступ к пайкам, к каким-то средствам», — рассказала RT Овсянникова. Эксперт выразила сожаление, что многие монументы были снесены — например, памятник генералу Михаилу Скобелеву. Открытый в 1912 году, он стал одной из первых жертв декрета Совнаркома. «Некоторые из снесённых памятников, возможно, и не были шедеврами, но ломать их было всё равно абсурдом. Политики в этом было гораздо больше, чем искусства», — считает Овсянникова. Всесоюзный размах Действие декрета распространилось на всю Россию, а затем и на весь СССР. Снесена была петербургская Колонна Славы, отлитая из трофейных турецких пушек, памятники княгине Ольге в Киеве, царю Михаилу Фёдоровичу и Ивану Сусанину в Костроме, Потёмкину в Херсоне, а также сотни других. Вместо них появлялись памятники Марксу, Спартаку, Робеспьеру, Степану Разину. А также Льву Толстому, Александру Пушкину, Николаю Гоголю и Тарасу Шевченко. Впрочем, культурную ценность многих из них эксперты считают сомнительной. В частности, речь идёт о памятнике Марксу и Энгельсу, который москвичи назвали «мужчины в ванной». При этом нельзя не отметить, что одновременно появился целый ряд истинных произведений монументального искусства. В беседе с RT Овсянникова положительно оценила работы Сергея Меркурова. Он стал автором памятников Достоевскому, Тимирязеву, Пушкину, Гоголю. Эксперты отмечают, что к сносу старых монументов большевики подошли также выборочно. Остались нетронутыми некоторые памятники Петру I, Екатерине II и их сподвижникам. «Роль некоторых монархов с точки зрения большевиков заключалась далеко не только в том, что они «угнетали» народ. Их рассматривали также с точки зрения патриотизма. Важным критерием, кстати, было отношение к той или иной личности Александра Пушкина. Тогда уже был сформулирован неофициальный лозунг «Пушкин — наше всё», и на монархов, которых хвалил великий поэт, руку поднимать зачастую не решались», — рассказал RT Ткаченко. По мнению архитекторов, главная «задача» памятников — объединение нации, формирование истории культуры, поэтому их снос в принципе недопустим. «Памятники — лицо народа, можно даже сказать — бренд. Китайцы к нам приезжают сегодня и обязательно идут в Мавзолей Ленина. Из истории нельзя просто так брать и что-то выкидывать», — резюмировала эксперт.