Тайны Большого концертного зала Московской консерватории – 117 лет спустя

20 апреля 1901 года впервые открылись двери Большого концертного зала Московской консерватории. Сегодня это по-прежнему главная музыкальная площадка страны и одна из лучших музыкальных сцен мира. Каждый входящий в Большой зал Московской консерватории волей-неволей проходит сквозь невидимые лучи взгляда Петра Ильича Чайковского, точнее его памятника, установленного в окружении небольшого палисадника, напротив центральной ротонды-входа. Петр Ильич смотрит с позиции гения, получившего музыкальное причастие: «А достоин ли входящий прикоснуться к таинству рождения музыки?». И все же, основные чудеса и тайны хранит именно здание консерватории и, в частности, Большой ее зал. Десяток портретов и скульптурных изваяний основателя консерватории, Николая Григорьевича Рубинштейна, украшает многочисленные холлы, прилегающие к Большому залу. Странно, но, по мнению хранителя-директора местного музея Владимира Стадниченко, до сих пор неизвестна в точности причина его смерти в 45-летнем возрасте. А дух самого главного творца этого храма музыки, Василия Ильича Сафонова, дирижера, пианиста, педагога и директора Московской консерватории - с 1985 по 1901 год - кажется и ныне витает под сводами здешних коридоров и фойе. - Никто не смог взяться за строительство новой консерватории. И только Василий Ильич, верный сын терекского генерала казачьего войска, сам музыкант, воплотил мечту всего московского музыкального сообщества в реальность, нашел архитекторов, лучших инженеров-акустиков, достал деньги, - рассказывает Владимир Михайлович. Изначально новое здание предполагалось воздвигнуть прямо напротив Большого театра, там, где сейчас стоит памятник Карлу Марксу. Но средств, которые были собраны и пожертвованы (среди главных спонсоров – фабрикант Морозов, царская семья), едва хватало на само строительство, но не на покупку такой дорогой земли. Поэтому было принято решение – купить и расширить здание, в котором консерватория уже существовала несколько лет на правах аренды. Так особняк княгини Воронцовой-Дашковой (Большая Никитская, 13/6) подвергся значительной реконструкции, и именно в период с 1985 по 1901 годы. «Искусство – дело элитное и привилегированное, в команде симфонию написать невозможно», - цитирует директора консерватории Сафонова Владимир Стадниченко. Благодаря своей врожденной внутренней военной организации генеральский сын Сафонов один справился со всеми тонкостями перестройки, закончившейся открытием Большого концертного зала. Успеху обновленной Московской консерватории способствовали два основных фактора: великолепный международный состав педагогов-музыкантов, собранный все тем же Сафоновым, и уникальные архитектурно-акустические свойства Большого зала. - Вот на этих стульях в Большом зале сидели когда-то Чайковский, Скрябин, Рахманинов, - директор музея Московской консерватории Владимир Стадниченко демонстрирует лучшие свои экспонаты. Удивительно! французские стулья начала 19 века с дубовым каркасом и плетеным сидением сохранились идеально! И тут же рядом пританцовывают обитые красным бархатом в золотой оправе кресла и диваны. Тоже вполне себе крепкие. - Да, на них в царской ложе Большого концертного зала сидели Николай II Романов и его семья, - восторженно сообщает Владимир Михайлович и следом изображает несколько чудных аккордов по клавишам челесты, на которой сам Петр Ильич Чайковский творил своего «Щелкунчика»! Энергетика этих предметов, этих стен не может оставить никого равнодушным, тем более, что все действо происходит в настоящем храме музыки. Об этом свидетельствует и особенный стиль оформления Большого зала: стройные белоснежно-мраморные колонны и портики, и вензеля в основании светильников, как в храмах древней Греции. Есть здесь еще одна, неразгаданная доселе, тайна. - В 1954 году пришли партийные функционеры и потребовали снять со стен зала часть портретов иностранных композиторов - Гайдена, Мендельсона, Генделя и Глюка. Мол, не нужно нам столько иностранщины. Просто велели заменить на своих, отечественных, - переживает за такую историческую несправедливость Владимир Стадниченко. Что интересно, 15 лет назад, уже в нашу постперестроечную пору, два из тех портретов случайно обнаружились, в женской уборной, в прежнем складском помещении, - Гайдена и Мендельсона. А вот изображения Генделя и Глюка и поныне упорно скрывают, по-видимому, дальние потаенные уголки то ли чердачных, то ли подвальных помещений консерватории. В это искренне верит директор ее музея. Кстати, в первые дни своей работы на этом посту Владимир Михайлович чувствовал присутствие неких духов-призраков, может быть, прежних учителей, музыкальных профессоров, а, может быть, и обиженных светил мировой музыкальной культуры… Теперь он просто не замечает, извините, «глюков», но ждет возвращения великих Георга Фридриха Генделя и Кристофа Виллибальда Глюка. ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Гений на изломе эпох. Мир отмечает юбилей композитора Сергея Рахманинова