Страшная трагедия Хатыни: еще раз о мальчике в бундестаге

В 50 километрах от Минска есть необычная деревня. От аккуратных бревенчатых домиков здесь остались только темные печные трубы. Хатынь — это памятник всем сожженным фашистами деревням. В советское время про необычный мемориал часто писали в газетах, помню, во втором классе нам о нем рассказывала учительница. В 90-х годах в России о памятнике подзабыли, многие туристы, приезжающие в Минск, ничего о нем не знают. Тем более, до Хатыни не так просто добраться без машины. Зато здесь замечательные экскурсоводы, у которых до сих пор болит душа за погибших соотечественников. После рассказов о зверствах фашистов в Беларуси мы спросили у одной из сотрудниц мемориала, что она думает о мальчике в бундестаге, который то ли по наивности, то ли по незнанию назвал солдат вермахта «невинно погибшими». Но сначала о самой Хатыни. Небольшая белорусская деревенька прекратила свое существование 22 марта 1943 года. Гитлеровцы вошли в Хатынь, согнали всех жителей — больных, женщин, детей, стариков — в колхозный сарай, заперли и подожгли. Деревянное здание моментально загорелось. Люди в ужасе пытались открыть запертую дверь, в какой-то момент она рухнула. В горящей одежде они бросились бежать, но тех, кто смог вырваться из огня, фашисты расстреливали из автоматов и пулеметов. Погибли 149 человек, из них 75 детей до 16 лет. Спастись удалось лишь троим. Семилетний Витя выбежал из горящего сарая с мамой Анной Желобкович. Гитлеровцы открыли по ним огонь, и женщина, падая, закрыла собой сына. Раненный в руку, он потерял сознание, и фашисты приняли его за мертвого. Двенадцатилетний Антон Барановский был ранен в ногу разрывной пулей и тоже потерял сознание. Когда гитлеровцы ушли из Хатыни, детей нашли и выходили жители соседней деревни. Позже мальчиков отправили в детский дом городского поселка Плещеницы. Единственный выживший взрослый — 56-летний кузнец Иосиф Каминский — очнулся только поздней ночью. Среди трупов односельчан он еще живым нашел своего сына. Но мальчик сильно обгорел и был ранен в живот. Он умер на руках у отца. Этот сюжет лег в основу единственной скульптуры в мемориальном комплексе — «Непокоренный человек». Израненный мужчина в обгоревшей одежде держит на руках умершего ребенка. Это символ не только отдельной трагедии, но и всего белорусского народа. Ни раны, ни смерть родных и односельчан не сломили этого человека. Тактика выжженной земли «Сейчас я все чаще слышу, как некоторые люди — особенно представители молодого поколения — говорят: „А нужна ли нам была эта Победа? Были бы сейчас частью Германии, ездили на хороших машинах, пили вкусное пиво“», — рассказывает экскурсовод. Но фашисты собирались не просто захватить Советский Союз. Например, территория современной Беларуси представлялась Гитлеру абсолютно бесполезным клочком земли в центре Европы. Землю планировалось разделить на участки и дарить их особо отличившимся солдатам и офицерам. «Землю нужно было подготовить для новых владельцев, очистив ее от лишних людей. Лишними, на взгляд Гитлера, были 75 процентов населения. Оставшиеся 25 процентов планировалось превратить в рабов для гитлеровцев. Для этого фашисты применяли тактику выжженной земли — проходя по территории, сжигали деревню за деревней. В результате целые районы на карте Беларуси — Освейский, Бегомльский, Октябрьский — были сожжены полностью», — объяснила сотрудница мемориала. Кроваво-красный берег Сжигание деревень — не единственный способ расправы над людьми. За три года на территории маленькой Беларуси гитлеровцы создали 260 лагерей и концлагерей. Люди жили в сколоченных на скорую руку деревянных бараках. Спали на голой земле. В Хатыни есть Стена памяти, которая напоминает стену деревянного барака. В ней 66 ниш. Каждая из них рассказывает об определенном населенном пункте Беларуси и событиях, которые там происходили. Ниши отличаются по размеру. Большие рассказывают о событиях, где количество погибших — больше 40 тысяч человек. Маленькие посвящены трагедиям с меньшим числом погибшим. В двух первых нишах количество погибших не указано, но посетители всегда оставляют там игрушки. Они рассказывают о местах, где погибли дети. Первая ниша — о деревне Домачево Брестского района, где в годы войны находился детский дом. 23 сентября 1942 года туда пришла большая машина с шестью вооруженными гитлеровцами. Воспитательнице они сказали, что детей нужно срочно перевезти в Брест. Но машина в Брест не поехала. Гитлеровцы вывезли детей на берег реки и расстреляли. А после фотографировались на фоне детских тел. Погибли 54 ребенка от трех до 12 лет. Вторая ниша посвящена трагедии в деревне Красный берег. Раньше ее так называли за роскошные яблоневые сады — говорят, осенью, когда созревали яблоки, берег действительно казался красным. А в годы войны люди стали ее называть Кровавым берегом. Дело в том, что фашисты устроили здесь детский донорский лагерь. Со всей Беларуси и приграничных областей России туда привозили детей от восьми до 14 лет. Их тщательно обследовали и тех, у кого было хорошее здоровье, использовали в качестве доноров крови для раненых немцев. Второй или третий забор крови для ребенка становился последним. За годы войны в лагере «Красный берег» погибли 2 тысячи белорусских и российских детей. Пожалуй, самое масштабное издевательство над людьми в Беларуси — это лагерь смерти «Тростенец». Сюда привозили стариков, женщин, детей и заставляли их копать траншеи глубиной от трех до пяти метров. Когда такая траншея была готова, охранники связывали детям руки за спиной колючей проволокой, сбрасывали их на дно траншеи, а затем расстреливали взрослых. Дети погибали, задыхаясь под телами собственных родителей, а гитлеровцы таким образом экономили боеприпасы. В лагере смерти «Тростенец» погибло более 200 тысяч человек. По количеству погибших это четвертый лагерь в Европе после Освенцима, Майданека и Треблинки. Еще один лагерь смерти — «Озаричи» — просуществовал чуть более трех недель. За это время там погибло более девяти тысяч человек. В феврале 1944 года, когда наступали советские войска, гитлеровцам было необходимо время для маневра. Они нашли идеальный способ. На пути наступления советских войск стали создавать так называемые лагеря заградительного типа. По приказу командующего 9-й армии генерала танковых войск Йозефа Харпе громную территорию под открытым небом окружали колючей проволокой. Туда свозили и оставляли под открытым небом десятки тысяч мирных жителей. Им под страхом смерти запрещалось собирать хворост, разжигать костер. Гитлеровцы хладнокровно расстреливали даже тех, кто, пытаясь согреться, ходил или бегал по территории лагеря. Чтобы вывести советских солдат из строя, в лагерь привозили инфекционных больных со всех окрестных деревень. Больные очень быстро погибали, но их никто не хоронил. Болезни с огромной скоростью распространялись по лагерю. Через три недели сюда подошли солдаты 65-й армии Первого белорусского фронта. Двое суток 18−19 марта солдаты вывозили людей, было эвакуировано более 30 тысяч человек. Большая часть из них были дети до 13 лет. По воспоминаниям солдат, на всех ближайших деревьях на высоту человеческого роста не было не только хвои, но и даже коры. От инфекционных болезней погибли 750 советских солдат, которые освобождали узников «Озаричей». После таких рассказов невольно вспоминается история школьника Николая Колисниченко, выступившего в бундестаге. Вот что о ней думает экскурсовод. «Конечно, молодое поколение — самое восприимчивое. Они впитывают информацию как губка. Скорее всего, мальчик высказал то, что ему вложили на уроках, в каких-то разговорах. Безусловно, это показатель того, что мы мало внимания уделяем теме Великой Отечественной войны. Но сегодня мы не вправе судить тех людей. Кто-то из узников лагерей, не справившись с таким испытанием, бросался на колючую проволоку и погибал. Кто-то из советских солдат брал оружие в руки и переходил на сторону Гитлера, пытаясь спасти свою жизнь. Мы не должны судить о том, что было. Мы должны помнить об этом, чтобы это больше никогда не повторилось».