«Мы русские, нам погрустить надо»: Гости XX съезда фанов Depeche Mode на «Вагонке» о калининградской любви к группе

Уже открыт большой зал. Традиционно для вечеринок в честь дня рождения фронтмена Depeche Mode Дейва Гэана на «Вагонке» вопросов проводить концерт там или в малом зале даже не возникает. Люди, которые постепенно заполняют его, самые разные – есть девушки-студентки в чокерах, а есть немолодые мужчины, ровесники музыкантов чествуемой группы, увешанные символикой последних туров. Разговоры ностальгические – про винтажные пластинки, про недавние туры, про успешно вылеченную десятки лет назад героиновую зависимость фронтмена «Депешей», которому сегодня 56. Последовательно «Твой Бро» вмешивается в эти разговоры и просит собеседников рассказать об их взаимоотношениях с Depeche Mode. В первый раз на подобной нынешней вечеринке я оказался в 1988 году, когда был классическим фанатом «Депешей» из Балтрайона. [Известный калининградский ведущий, журналист и спортивный функционер] Виталий Макаров курировал депешистов со стороны Комсомола. Мы собирались на улице Леонова в какой-то официальной структуре. Про фан-клуб первоначально я узнал из газеты – «Комсомольской правды» или чего-то такого. Помню, пришёл туда в первый раз, сначала Виталик Макаров речь толкнул, потом собственно собрание началось. В то время существовала определённая градация твоего статуса в фанатском сообществе: фан, фантик и фанат. Для того, чтобы перейти из разряда фана в фантика, надо было сдать экзамен. Честно скажу – я пришёл туда неподготовленный, наглый такой – типа знаю, что Speak&Spell – 1981-й, Broken Frame – 1982-го и так далее. В итоге не прокатило. Постепенно наш разговор с Кутиковым, ныне постриженным «под ноль», сводится к важнейшему элементу самоидентификации депешистов – стрижкам. Алексей упоминает, что именно некая городская парикмахерская стала консолидирующим калининградское движение «депешистов» около 30 лет назад: «Разумеется, мы ездили на Каштановую аллею и стриглись у дамы по имени Надежда. У меня была стрижка 1986-го года, а иногда я стригся под «Сто первый» концерт». Подробности об этом месте, депешистском стиле и зарождении культа Depeche Mode в Калининграде нам рассказывает другой гость XX съезда фанатов. Говорить о том, что я был в фан-клубе самым главным – слишком громко. Но, да, я был одним из людей, создавших первый фан-клуб Depeche Mode, состоял в комиссии по приему новых членов. Тогда ещё социалистические веяния накладывали на нас свой отпечаток. Мы сидели в президиуме, к нам приходили люди, мы им задавали вопросы о группе, проверяли, какая прическа у них, спрашивали о важных датах, про годы альбомов и так далее. Экзаменационную базу, по которой проверяли приходивших, мы брали в совершенно разных местах. В основном, из разных журналов, которые какими-то окольными путями к нам попадали. Какие-то из них с моря привозили, какие-то из Польши привозили, например, журнал Bravo. Мы делились этой информацией, встречались где-то в городе, общались, менялись фотографиями, записями – социальных сетей-то ведь ещё не было. Точный момент появления народной любви к Depeche Mode в Калининграде сложно назвать. Но в Калининграде это всё движение действительно пошло с парикмахерской на Каштановой аллее, где женщина по имени Надежда умела всех стричь под «квадрат». Там собственно была первая база калининградских депешистов – там все знакомились. Народ с Нарвы встречался с людьми из Балтрайона или Пентагона, начинали общаться и дружить. Надежда была не только парикмахером, но и вообще вдохновителем идеи депешистского фан-клуба. Причем сама она не была депешисткой, просто умела стричь под так называемый «квадрат». Важно, что она стригла под «квадраты» различных годов. Можно было прийти и сказать – хочу под «восемьдесят шестой» или под «восемьдесят второй», и Надежда всё в совершенстве исполняла. «Квадраты» разных годов, разумеется, отличались друг от друга. Где-то разной длиной, где-то высотой, где-то была крашеная челка. Я любил под «восемьдесят шестой» стричься, без крашеной чёлки. В какой момент сборы фан-клубов переместились в ночные клубы, я точно сказать не могу. Это происходило стихийно и бурно. Но до чего-то подобного нынешним «Депеш мод пати» были субкультурные сборы в Дворце Культуры Рыбаков. Там собирались разные неформальные объединения – панки представляли свою культуру, мы как поклонники Депеш Мод тоже обустраивали какой-то свой уголок, вешали плакаты, значки и всё такое. С другими неформальными объединениями, в том числе панками, у нас особых конфликтов не было. Такие вещи зависели не от наших музыкальных взглядов, а от конкретных людей. Если люди хотели драться, то они дрались – по совершенно разным причинам: ты депешист, ты не с того района, ты не знаешь какого-то нужного человека. Николай честно признаётся, что всё же пропускал несколько съездов фанатов Depeche Mode на «Вагонке». При этом он отмечает, что прошлогоднее выступление «ЛондонParis» было абсолютно выдающимся: «Это была супер-работа и со светом, и с видеорядом». Конечно, трибьют-концерты на «Вагонке» - важнейшая для депешистского культа вещь. Первая подобная вечеринка случилась ровно два десятка лет назад. Ещё одни непосредственные её участники и идейные вдохновители охотно рассказали «Твоему Бро» о событии, которое послужило стартовым движением для традиции, которой исполнилось 20 лет. Марк Борозна и Андрей Левченко, инициаторы первых массовых выездов на концерты Depeche Mode 20 лет назад М.Б.: Первый массовый выезд на Депешей – это 1998-й год. Прага. Как сейчас помню. Туда поехал весь город Калининград. Мы шли по центру Праги так: «Привет, привет, этих видел? Они в соседнем баре сидят!» Весь город был в калининградцах. Не меньше 10 автобусов приехало. Тогда только Дэйв Гэан очухался после всех своих наркотических заморочек, и они сыграли практически весь The Best, какой был на тот момент. Причем они играли в зале, который был по размерам где-то как большой зал «Вагонки». То есть, это не стадионная пора. А.Л.: Да ну брось, какой большой зал «Вагонки», это был дворец спорта. Нормальный такой ледовый дворец. М.Б.: Вот после этого выезда и пошли вечеринки в честь Depeche Mode на «Вагонке». А.Л.: Да, первая вечеринка – как раз 1998 год. В том же году, кстати, вышла песня «Голубая луна». Ехали на Depeche Mode и пели её всем автобусом. М.Б.: На что это было похоже тогда? Первые вечеринки в честь Depeche Mode были похожи на концерты Depeche Mode. И всегда был полный зал. А.Л.: При этом мы регулярно искали новые формы – что-то искали, выдумывали. Было и такое, что играли только электронные группы. Но в итоге пришли к тому, что лучшего формата, чем с участием «ЛондонParis» попросту не существует. А самое интересное, что я сам ведь на самом деле не был «депешистом» никогда! М.Б.: А я был депешистом. Помню, что в первый раз я услышал Depeche Mode осенью 1983 года, когда учился в Таллинне и был ночью дежурным по роте. У меня был приемник небольшой, который работал на коротких и средних волнах. Я ловил польское радио и просто охренел в тот вечер от того, что услышал. Тогда передавали целый альбом. И на фоне того, что играли по радио у нас тогда, это была музыка совершенно другая. Мы-то выросли на чём? На Sweet, Kiss и всяком таком… А.Л.: Это он вырос. Я на Boney M вырос. М.Б.: И вот, значит, 1983 год, это, кажется, альбом Construction Time Again, где чувак с кувалдой, и на фоне музыки, которая была до этого – вдруг такой взрыв… Но вообще, конечно, у каждого свой Depeche Mode. У каждого своя история. А.Л.: Как объяснить этот феномен любви Калининграда к Depeche Mode? Да не знаю. Их в Британии так не слушают, как здесь. У них даже своей звезды в зале рок-н-ролльной славы нет. М.Б.: Ну с Британией-то объяснить просто. В то время в Англии выходило по триста пластинок в день, в том обилии музыки, в котором они жили, Depeche Mode – это просто мелкая вспышка, пылинка. А для нас эта чёрная романтика была близка. Мы же русские, нам пострадать обязательно надо, погрустить. Повыть Black Celebration. А.Л.: Depeche Mode ведь не только про музыку, это был когда-то ещё и определённый облик, стиль, подача. Это тоже привлекало. Концерт «ЛондонParis», как и любая выдержавшая испытание временем традиция, прекрасен. Но в движении были и другие традиции – ныне забытые. В прошлом году один из гостей аналогичного торжества рассказывал «Твоему Бро» о ритуале, существовавшем среди калининградских депешистов в 80-х: «Был ритуал - каждый год в день рождения Дейва Гэана мы ездили на электричке на 20 километр светлогорской дороги, в Переславское. И тусовались там, пили молоко. Почему молоко? Ну, тут две версии. Во-первых, была такая байка, что Дейв Гэан очень любит молоко. А во-вторых... ну, я же сказал, что мы существовали под эгидой комсомольской организации». Директор «Вагонки» Андрей Левченко, который по традиции сказал пару теплых слов собравшимся со сцены перед концертом, комментирует калининградские страсти по Depeche Mode, улыбаясь: «С «Депешами» вообще такая история, что у них бывают, знаешь, не очень туры – скучноватые, грустные, особенно, когда Дэвид болел. А на «Вагонке» всегда кайф. Многие после концертов Depeche Mode, бывало, подходили и говорили: «Какая-то … (фигня), на «Вагонке» лучше!» Лучше не скажешь. , Фото: Артём Килькин