Физика и лирика не могут быть оторваны друг от друга: Ольга Свиблова рассказала о креативном классе в России

На Петербургском международном экономическом форуме в студию телеканала «360 пришла основатель и директор «Мультимедиа Арт Музея» Ольга Свиблова. Искусствовед рассказала о креативном классе прошлого, настоящего и будущего, а также о том, у каких креативных индустрий больше шансов для экспорта. — Существует такое понятие, как «креативный класс». Что это за люди, и какой вклад они вносят в формировании взглядов в области креативной индустрии? — В самом вопросе мы с вами танцуем вокруг одного слова creative, то есть творчество. Мы с можем использовать не модный английский, а аналог, перевод. А русское слово — творчество. Любое общество всегда состоит из какого-то количества людей, которые отвечают за сохранение, за традиции. И гораздо меньшая часть в любой стране во все времена — это люди, которые движутся на развитие, на прорыв. Есть разные подходы. Некоторые ругают цивилизацию, говорят, что раньше реки были чище, птицы пели громче. Я, конечно же, за то, чтобы сохранять природу. Но все-таки, когда я понимаю, как был устроен туалет в Древнем Риме, а он тек, как река, вокруг Римского амфитеатра, где люди приходили смотреть великую греческую трагедию, которая и нам сегодня важна. Я предпочитаю цивилизационные изменения. Туалет, нанотуалет, биотуалет. Мне нравится, что мы сегодня можем передвигаться в пространстве. Мне нравится, что люди сегодня могут вырваться в небо. Мы с вами стоим и говорим на фоне цитаты Impossible comes today and becomes possible tomorrow. Переведем это на русский: «невозможное сегодня приходит и становится возможным завтра». Циолковский, заметьте, был не просто ученый. Он был художником. И мы на выставке «Русский космос» с огромным успехом поставляли его рисунки к фильму «Космический рейс». Без этого фильма вообще не было бы «Космической одиссеи» Кубрика. Это первый фильм, причем постановочный, где использовано такое количество инновационных подходов, которые только сегодня приходят в кино. Которое говорит о том, как люди будут чувствовать себя в космосе. И Циолковский говорит об этом с середины 30-х годов. Он рисует, как люди должны есть в невесомости, чтобы пища поступила внутрь, а не летала по кабине. Как им выходить из кабины ракеты в открытый космос. Он это описывает. Зарисовывает. И надо вспомнить, что Циолковский — автор нескольких научно-фантастических книг. Мне очень понравилось выступление замечательного экономиста Мау. Он сказал, что креативных людей нельзя научить математике, физике, истории искусства. Они всегда появляются там, где есть перспектива прорыва. Это правда. Потому что есть эпоха, когда художники оказываются или, когда физики оказываются драйверами прогресса, есть, когда лирики. Но не бывает, чтобы физика и лирика были оторваны друг от друга. Поэтому все креативные технологии связаны с созданием и творчеством. И можно креативно убирать город, а можно ходить по колено в снегу. И можно делать креативно цифровую технологию. И можно с помощью цифровой технологии превратить людей не в людей, потому что, когда мы видим сегодня, как дети в онлайн проводят больше времени, чем в офлайн. Когда их общение с девайсом превышает время общения с родителями или сверстниками. Мы видим, как сейчас появляются специальные группы психологической поддержки. В Японии, например, это очень распространено. Они учат подростков, возвращают их в мир, как после тяжелого заболевания. Нам нужны цифровые технологии, но баланс между офлайном и онлайном, человеским и тем, что может взять на себя искусственный интеллект, необходим. Поэтому эта «творческость» не возникает только потому, что у нас есть такой курс. Творческая составляющая — она везде. Двигаться в неизвестное, в будущее — это колоссальное удовольствие. Есть такой психологический эксперимент: сидит обезьяна в клетке, с закрытым окном. Ее кормят, поят, ей хорошо. Но если она нажимает на педаль — она получает удар током. Болезненный, но открывается окно, и она видит то, что происходит снаружи клетки. И она ради этого нажимает на педаль. Это называется ориентировочный рефлекс. Ей надо видеть больше. Это даже у животного заложено. И у человека, конечно, это творческое начало в разных количествах присутствует у всех. И задача творческого прорыва, о которых говорит президент в своих посланиях, это вопрос того, чтобы не ставить преград той творческой составляющей, которая есть в людях. Не случайно сейчас так популярны творческие тренинги, потому что мы используем свои возможности меньше пикселя. — Ольга Львовна, а какие креативные индустрии имеют наибольший потенциал для экспорта? — Это вопрос сложный, потому что экспортируется уникальное. И там, где у страны есть все-таки очевидные преимущества. Когда есть много экспортеров пшеницы — будут брать у тех, у кого пшеница лучше, а цена самая низкая. Когда мы говорим о программном обеспечении, будут брать то, которое лучше, у которого меньшая цена. Но при этом это и геополитический фактор. И мы понимаем сегодня, каким совершенно глубоко отрицательным фактором являются санкции не только против России, но и попытка Америки начать торговую войну с Китаем и Европой, и с кем угодно. Я знаю много креативных компаний, которые научились не только создавать, но и продвигать. Потому что против каждого продвижения всегда стоит сопротивление. Никто не ждет инноваций. Все охраняют свои рынки. Это, кстати, относится к культуре и искусству тоже. Все хотят нового, но в то же время все сидят на удобной поляне, где их продукт должен быть важным. Поэтому это сложение большого количества факторов. Это творческий продукт, который обладает реальным инновационным потенциалом. Дальше — это люди, которые умеют его продвигать и взвешивать, где этот продукт может быть востребован, кроме России, наибольшим образом. Потому что геополитический фактор — это важный фактор. В этом году в Италии проходят «Русские сезоны». Если мы соберем то, каким образом наша культура востребована, это совершенно недостаточно для того, что у нас есть. Но можно терпеливо, с пониманием все-таки правильно предлагать нашу культуру. Возьмите Центр Помпиду, где я была куратором, мы внедрили в Центр Помпиду крупнейший европейский музей мира, у которого крупнейшая коллекция русского авангарда. Теперь они обладают крупнейшей коллекцией русского современного искусства. Это же не для Франции, это для нас. И важно, что теперь имена наших современных художников будут знать не пять, не десять, а большое количество людей. Приятно, что Россия входит в сознание французов и то, что мы сегодня развиваемся. Мы не остановились на великом Гоголе, Достоевском или Толстом.