«Земля стонала много дней». О массовых казнях 1942-го в Змиёвской балке
Колонны людей, идущих на смерть в Змиёвскую балку. Трое суток расстрелов. Горы трупов на улицах, вместо домов - руины. Существовать в немецкой оккупации - большое испытание. Были герои, которые брали в руки оружие. Кто-то приспосабливался. Были и те, кто не выдерживал испытаний, терял надежду на освобождение. Историк, старший научный сотрудник «ФИЦ Южный научный центр РАН» Владимир Афанасенко рассказал «АиФ на Дону» о том, что происходило в захваченном немцами Ростове 76 лет назад. Немец – почтальон Юлия Морозова, «АиФ на Дону»: Ростов-на-Дону немцы занимали дважды. Первая оккупация длилась всего 7 суток (21-29 ноября 1941 года). Расскажите об этом времени. Владимир Афанасенко: В город пришли полевые войска вермахта. Не карательные службы, а солдаты переднего края. Уличных боёв перед сдачей не было, потери немцев минимальные. Во многих районах ростовчане за дни оккупации не видели ни одного вражеского солдата. Клейст (немецкий военачальник, во время вторжения в СССР командовал танковой армией на южном направлении – прим. ред.) приехал 26 ноября, он планировал в здании театра Горького провести торжество. К тому же Гитлер пообещал своему генералу, что захваченный Ростов будет называться Клейстштадт. Но праздник не состоялся: со всех кресел ночью была срезана обивка. На следующий день фашисты провели показательный расстрел. В целом же в 41-м году немцы были более лояльны к ростовчанам. Я читал мемуары немецкого майора Курта Майера. Он рассказывал, как хозяйка дома на пр. Будённовском, где он квартировал, посетовала, что не может написать своей сестре в Таганрог. Когда через несколько дней войска вермахта отступили, майор оказался в Таганроге и передал письмо. А в июле 1942-го, вновь вернувшись в южную столицу с армией, Майер вручил удивлённой ростовчанке ответное послание сестры. - А вот при втором захвате города германская армия понесла огромные потери. - Все помнят приказ Верховного главнокомандующего №227 от 28 июля 1942 года («Ни шагу назад!»): «Часть войск Южного фронта, идя за трусами-паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьёзного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамёна позором». Эта категоричность и необъективность сталинского приказа закрыла на десятилетия подвиг почти 100 тысяч наших воинов, которые не вернулись из боёв за Ростов. Формально город был сдан 24 июля 1942 года. Но в бетонных коробках-дотах, обожжённые, раненые, почти сошедшие с ума от июльской жары, ещё 72 часа отчаянно сопротивлялись наши бойцы. Так, известно, что от 158-го укрепрайона (сотни пушек, пулемётов, 5,5 тысячи бойцов и командиров) осталось 12 человек с одной винтовкой. Немцы взяли Ростов, преодолев бешеное сопротивление. Солдаты вермахта кипели яростью и злобой. Поэтому и жертв среди мирного населения было неизмеримо больше. Оккупация длилась 205 суток. С 1 августа ввели гражданскую комендатуру, появился бургомистр. Приехали для зачистки специализированные подразделения: гестапо, жандармерия. По подвалам домов прятались сотни красноармейцев, не успевших уйти за Дон. Фашисты метр за метром прочёсывали кварталы. Всех, кто укрывал бойцов, сразу расстреливали. Женские доносы - Что происходило на улицах южной столицы в то время? - Вонь, антисанитария, на улицах разлагались десятки тел, жертв ковровых бомбёжек. Это надо было в кратчайшие сроки убрать. Немцы открыли «Биржу труда», куда ростовчане могли утром прийти, зарегистрироваться и даже получить трёхразовое питание. И люди шли. Надо было как-то кормить престарелых родителей, детей. Да и работа была понятная: они приводили в порядок свой город. В итоге за две недели похоронили трупы и разобрали завалы на дорогах. Появилась оккупационная газета «Голос Ростова», она стала выходить вместо газеты «Молот», печаталась на тех же типографских машинах. Немцы использовали наши доски Информбюро, развешивая на них свою информацию: приказы, адреса новых торговых точек, организационные объявления. Не было явных угроз: «за укрытие партизан расстрел на месте» и т.д., такие документы висели в деревнях на дверях бывших правлений колхозов. А в городе полицейские прекрасно справлялись с помощью стукачей. Аресты проводили тихо, главная задача оккупантов - сохранить порядок. Процентов 90 доносов писали соседи, женщины. Что ими двигало? Зависть, жадность к чужому имуществу, желание отомстить за какие-то давние обиды, занять хорошую квартиру, выжить любой ценой в условиях рушащегося мира. Бытовые, корыстные мотивы... После войны ещё несколько десятилетий шёл розыск доносчиков. - В оккупированном городе шла жизнь, пусть необычная, странная, но жизнь... - В Ростове осталась интеллигенция: профессура, деятели театра. И культурная жизнь продолжалась. Например, Сергей Корольков, иллюстратор «Тихого Дона», провёл выставку своих работ о казачестве. Показывали кино, работали музеи, театры (ставили в основном классику, были и пьесы Островского). Немцы наладили обменную денежную систему, ввели курс рубля, румынского лея, марки. Бойко шла торговля. В сентябре заработали школы. По воспоминаниям свидетелей, дети устраивали «тёмную» ученикам, которые проявляли успехи в изучении немецкого языка. Были открыты церкви. Но позже об этом оккупанты пожалели. Батюшки на проповедях призывали к подвигу, к сопротивлению. Их арестовывали, но приходили другие. Стон земли - 11 августа начались массовые расстрелы евреев. Почему люди так покорно шли на сборные пункты, навстречу смерти? - Никогда ещё при проведении карательных акций немцы не использовали авторитет органов самоуправления евреев. В немецкой газете оккупанты опубликовали «Воззвание к еврейскому населению города Ростова» подписанное доктором Лурье, который возглавлял совет старейшин. И это сработало. Да, люди понимали, какой может быть конечный результат, но в глубине души каждого тлела искорка надежды. А немцы изо всех сил поддерживали эту веру. В воззвании евреям обещали организованное переселение в другой район, где немецкие власти смогут защитить их и предотвратить случаи нападений (якобы участившихся в последнее время) на еврейское население. С собой нужно было иметь документы, деньги, ценности и ручной багаж. О доставке оставшегося имущества обещали дать дополнительные указания. В сборных пунктах ругали за перевес клади, мол, что телегу будем отдельную для вас заказывать. Людей поили, колонны вели вечером и утром, не в пекло. Не разлучали семьи, ведь были тысячи смешанных браков. Всё это давало ложную надежду. Но на самом деле это был театр абсурда с циничным режиссёром и кровавым концом. Ни один человек из бесконечных колонн не предпринял попытку побега. А ведь шли мимо руин, и был реальный шанс сбежать. Уже на улице Нансена женщины сделали попытку вытолкнуть детей из колонны. По свидетельствам очевидцев некоторых быстро спрятали горожане, а нескольких малышей чьи-то жестокие руки вновь перебросили в колонну, идущую к гибели. Трое суток (11-13 августа) не смолкали пулемёты в Змиёвской балке. Палачи делали лишь небольшие перерывы. Пленные присыпали трупы землёй, и на гребнях рвов вновь выстраивались сотни людей. Для детей нацисты придумали другую смерть. Доктора в халатах говорили: «Открой рот, смажем губы мёдом». Но это был сильнодействующий яд. Ещё несколько дней стонала земля голосами заживо погребённых... С 23 июля 1942 года по 13 февраля 1943 года здесь было расстреляно 15-18 тысяч евреев, включая членов их семей другой национальности, которые хотели «переселиться» вместе с близкими. Здесь позже казнили военнопленных, душевнобольных, мирных жителей. Всего же на территории Змиёвской балки погибли 27 000 человек. Страшный факт: ещё несколько месяцев после расстрелов евреев у края балки бойко шла торговля вещами погибших: одежда, дешёвые украшения. Жёны полицаев продавали всё, что не сняли с убитых немцы. - Но были же партизанские движения? - Действовал партизанский отряд имени Сталина, которым командовал Михаил Трифонов (Югов). Подпольщики смогли спасти 900 человек, приговорённых к расстрелам и концлагерям. Они занимались распространением листовок, пропагандой и разведкой. В октябре уже образовалось 26 групп сопротивления. На ул. 1-й Советской была больница доктора Алояна. Он смог спасти более 200 человек (подпольщики, командиры, евреи), которые подлежали немедленному истреблению. В его больнице постоянно объявляли карантин по каким-нибудь инфекционным заболеваниям, а немцы панически боялись любой заразы. Мальчишки и девчонки (с 14 до 18 лет) составляли 80% всего сопротивления в Ростове и Таганроге.
