Тайны Нузальской часовни
Путешественник или паломник, много слышавший о древней Нузальской церкви, приехав на место, вероятно, будет разочарован. Маленькое неприметное сооружение, характерное для горной архитектуры Северной Осетии, ничем не цепляет глаз, да и навес из современных материалов не добавляет эстетики. Но тот, кого не смутит внешняя непривлекательность, будет вознагражден. Внутри церкви темно и тесно: глаза постепенно привыкают к смене яркого полуденного света на полумрак, а тело — к отсутствию простора. И за эту минуту происходит чудо: лики на стенах проступают, как на фотографии, которую печатают по старинке, а непривычная близость делает их физически осязаемыми. Эту удивительную средневековую живопись датируют XIII−XIV веками. Фрески украшают совсем крохотный храм: внутри он размером 1,8 на 4,2 метра. Находится Нузальская церковь в высокогорной зоне — в Алагирском ущелье, на левом берегу реки Ардон, в южной части селения Нузал. Это один из трех средневековых храмов Северного Кавказа, сохранивших фресковую живопись — и по уровню сохранности она значительно превосходит работы в двух других аланских храмах: в Архызе в Карачаево-Черкесии и в североосетинском Зруге. Вода и цемент против средневековой росписи Неудивительно, что Нузальская церковь — памятник архитектуры федерального значения. С 1960 года она находится под государственной охранной. С тех пор в часовню несколько раз наведывались реставраторы. Последние серьезные работы провели в 1980 годах. И вот, в 2018 году, храмом вновь занялись специалисты. Реставрации добивалась Владикавказская епархия, и проект поддержали по федеральной целевой программе «Культура России». Работы проводит в том числе Московский государственный научно-исследовательский институт реставрации. В Нузал приехал замдиректора по научной работе и реставрации, кандидат искусствоведения, художник-реставратор Сергей Филатов. Благодаря именно его усилиям 30 лет назад удалось приостановить гибель фресок. Тогда специалисты застали их в аварийном состоянии. — Я был удивлен, что здесь уцелели такие древние фрески. Датировка тогда была расплывчатой: от XIII до XV века, но было очевидно, что это древняя живопись и что она очень пострадала от времени, — вспоминает Сергей Викторович. Исследователи обнаружили, что дождевая вода и снег попадали внутрь храма через трещины в кладке, поскольку из нее выветрился раствор. А вода содержит соли, разрушающие штукатурку и краски. К тому же в конце 50-х годов стены храма обмазали цементом, и влага, которая накапливалась внизу, не могла выйти и поднималась вверх — к росписям. В то время специалисты еще не знали, что применять цемент в реставрации древних памятников архитектуры категорически нельзя. Филатов с коллегами убрали со стен церкви весь цемент, а снаружи сделали навес, защитив фрески от попадания воды под штукатурку. В 2018 году специалисты увидели, что состояние церкви вполне удовлетворительное. Предпринятые в 80-е усилия оказались не напрасными. Горский иконописец Новая реставрация касается и внешней, и внутренней части церкви. У храма укрепят фасад, фундамент и выполнят гидроизоляцию, чтобы защитить стены от воды. А работа с фресками — консервационная. — Надо убрать грязь и пыль, паутину со стен, укрепить штукатурную основу и сделать бортовую подмазку на основе извести, подукрепить красочный слой, потому что появились шелушения. Где-то есть и соли, приходится удалять, — объясняет Филатов. Исследователь памятника историк Владимир Кузнецов выявил на фресках автограф художника — Вола Тлиаг, то есть Вола из селения Тли. Автограф спрятан в изображении земли под фигурой святого Евстафия. XIII—XIV в еках в живописи ориентировались на византийские традиции, что мы видим и здесь, — объясняет Сергей Филатов. — Сказать, что есть какие-то особенности осетинской живописи, мы не можем, потому что это единственный памятник, где есть осетинская живопись. Росписи выполнены в греческих традициях, но в пропорциях фигур присутствует некий местный налет, чисто пропорциональные отступления от канона: видно, что работали местные художники. Благодаря работе реставраторов лики на фресках узнаваемы: в верхнем ярусе алтаря расположена композиция «Деисус»: Христос-Пантократор в центре, Богоматерь и Иоанн Предтеча по сторонам. Видны и образы архангелов Гавриила и Михаила, сюжеты «Чудо Святого Георгия» и «Чудо Святого Ефстафия». Содержание фресок Нузальской церкви, впрочем, не до конца изучено: часть из них почти полностью потеряны. Дискуссии вызывает и многое другое. Спор о легендарных героях Нузальскую церковь окружают тайны — точных знаний о ней не так уж много. Неизвестно, например, и когда была построена часовня. Предположительно, это вторая половина XIII века. Существует версия, что возводилась она как языческий склеп и лишь позже была переделана в храм. Первое упоминание культового сооружения относится к XVIII веку. Известно также, что когда-то стену часовни украшала надпись на грузинском языке, начинающаяся со слов «Нас было девять братьев». Узнать ее содержание исследователи смогли только благодаря спискам. Но и переводов, и толкований ее существует несколько. А в 1946 году случилось событие, до сих пор не дающее покоя ученым и любителям осетинской истории: археолог, исследовательница Северного Кавказа Евгения Пчелина раскопала захоронение, скрытое в Нузальском храме. Под полом крошечной церкви обнаружили каменный ящик, а в нем — скелет мужчины и погребальное снаряжение, в частности три железных ножа и кресало и кремень для высечения огня. Пчелина сделала смелое предположение: погребенный в часовне — Давид Сослан, осетинский полководец XII века, второй муж и соправитель легендарной грузинской царицы Тамары. Однако в последние годы исследователи склоняются ко мнению, что в Нузале похоронен вовсе не он, а не менее известная фигура — осетинский царевич Ос-Багатар, погибший в 1306 году. В народном фольклоре его называют прародителем современных осетин — считается, что в конце XIII — начале XIV века Багатар смог сплотить народ после катастрофы монгольского нашествия. Пролить свет на то, кто похоронен в Нузальской церкви, по словам архиепископа Владикавказского и Аланского Леонида, может архив Евгении Пчелиной, находящийся в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН. Но огромный массив информации пока остается необработанным. Реставрационные работы специалисты должны завершить уже осенью. Пока же доступ в часовню ограничен. Войти туда можно только с согласия руководства Владикавказской епархии и в присутствии хранителя часовни. Одновременно внутри могут находиться не больше пяти человек — так велика вероятность нанести вред древнему храму, если неловко повернуться в его тесном зале. В каком режиме будет принимать туристов и паломников таинственная церковь в Нузале после реставрации — еще неизвестно.
