Лицо Советского Союза. О сериале "Доктор Преображенский", который выйдет на Первом канале
На первом фестивале сериалов "Пилот" в Иваново показали первую серию будущего сериала "Доктор Преображенский". Пока даже приблизительной даты премьеры нет, но можно ожидать, что показ стартует в 2018–2019 годах. Егор Беликов посмотрел пилотный эпизод и рассказывает о проекте, который грозится стать одной из важнейших премьер сезона. Лев Преображенский (Денис Шведов, "Метод") — талантивый (а других в сериалах обычно и не бывает) врач, челюстно-лицевой, то есть, считай, пластический хирург. Он хочет открыть свою больницу, институт красоты, где все советские граждане смогут приобрести ту внешность, которую они хотят иметь. Но власти пока против создания такой организации, и поэтому он занят насущным — управляет коллективом своего отделения, в котором, помимо прочих, один молодой и наглый врач (Петр Скворцов, "Ученик"), в свободное время он фарцует. Преображенский — персона, что удивительно, выдуманная, хотя не покидает ощущение, что не такая уж и ненастоящая, видимо, основанная на каких-то вполне реальных прототипах. Возможно, его фамилия намекает на персонажа "Собачьего сердца", но пока, по итогам первой серии этого сериала, который показали на открытии ивановского фестиваля "Пилот", не ясно, правда ли он похож на того булгаковского врача. Отчасти он, конечно, и доктор Хаус — циник во главе медицинского коллектива, решающего реально сложные задачи. Раньше режиссеры Сергей Тарамаев и Любовь Львова снимали кино известное, конечно, но, что называется, в узких кругах: цепляющая "Зимняя дорога", однозначный хит, но только на фестивале в Выборге (звучит-то как грустно: хит фестиваля в Выборге), "Метаморфозис" — тоже сложное, объемное кино о пианисте. Еще их сценарий в этом году замечательно экранизировал Антон Бильжо в картине "Амбивалентность" (один из важнейших российских фильмов года, но пока не вышел в прокат, надо немного подождать). И вот их фактически первая работа для широченной, как Россия, аудитории Первого канала. Впрочем, здесь они тоже не стали ничего упрощать, хотя сериал их смотреть, пожалуй, намного проще, чем фильмы, он значительно менее радикален и намного более понятен. Впрочем, не все так просто. Во-первых, перед героями встает любопытный вопрос: а должен ли советский человек выглядеть так, чтобы было понятно, что он советский? В чуть неловкой, но, видимо, важной для глобального сюжета сцене Преображенский представляет какой-то комиссии свой проект института красоты, который в целом кажется вполне аутентичным безумной и прекрасной эпохе хрущевской оттепели. Есть что-то евгеническое в этой идее — сделать красивым любого советского человека вне зависимости от его, скажем так, врожденной внешности или, наоборот, приобретенной: мало ли было на опасных советских производствах травм. Может, это попытка перехода от лицемерного общества, где якобы всем без разницы на внешность и важен богатый внутренний мир советского гражданина, к обществу идеальному, близкому к коммунистическому, где все прекрасны и выглядят так, как хотят выглядеть? Чиновники считают наоборот: человек прекрасен и в том виде, в котором рожден, все его шрамы — его богатство, а пластическая хирургия — это, разумеется, все капиталистические излишества, нам ненужные. В общем, подход дискуссионный и потому интересный. Во-вторых, самое сложносочиненное, что есть в "Докторе Преображенском", — это хитро закрученный стиль. Итак, 60-е, вроде бы выбранное время действия должно было бы намекать на определенные советские фильмы-референсы. И сами авторы, а именно продюсер Александр Акопов из "Амедии", действительно говорят, что ориентировались на фильм "Девять дней одного года" Михаила Ромма. Впрочем, не совсем понятно, как стиль этой великой картины, бездонно глубокой в каждом кадре, вообще можно воспроизвести? На нее получается лишь восхищенно оглядываться. Да и к актуальным в тот момент стилягам это кино — серое, холодное и сдержанное — имеет мало отношения. Плюс Тарамаев и Львова снимают, конечно, в иной стилистике, нежели Тодоровский в своих "Стилягах". Их стиль — вроде бы не подходящий по времени киношный нуар. Этот жанр любили в Голливуде как раз тогда же, когда в Америке называли кого-то хипстером, — в 40–50-е. Опять же, 1966 год вроде бы немного не соответствует. Да и кино здесь цветное, а не черно-белое, а это ведь важно для нуара, где все персонажи, все их эмоции — это сложные оттенки серого. Такой жанровый гибрид еще называют неонуаром. Для примера того, как это выглядит, опишем восхитительную визуально сцену, где одна работница спецслужб (чью историю явно расскажут в последующих сериях, тут она только началась) медленно и безо всяких предварительных объяснений идет по темному квартирному коридору по направлению к стеклянной двери, сквозь которую светится что-то ярко-красное. Понятно, что это проявочная комната (и там, кстати, сидит вероятный шпион, который зачем-то сделал фотографии секретных, судя по всему, чертежей), но когда девушка в пальто замирает прямо перед этой яркой цветной дверью в предвкушении того, как туда зайдет, видно одновременно и ее тревогу, и опасность всей ситуации, и все это без слов! Потрясающе. Удивительная эклектичность неожиданно завораживает: в таких обстоятельствах интереснее выглядит даже не сам Преображенский, персонаж априори положительный, а амбивалентный герой Петра Скворцова. Для роли его коротко постригли и одели в пластиковые очки. В итоге он оказывается оттепельным полубожеством, хипстером тех времен, когда это слово уже придумали (хипстеры 40–50-х годов — это почти как наши стиляги тех же лет), но еще не использовали в известном нам значении, тем более — в Союзе. Красив, зол, расчетлив, убедителен — он здесь, почти как в "Ученике" Серебренникова (здесь даже на роль его мамы вновь, как и там, взяли Юлию Ауг), всех еще переиграет и прогнет. В общем, это реально мощная вещь, пока неясно, правда, насколько. Может, и не уровня "Оттепели", но где-то недалеко: теперь Тарамаев и Львова вновь берут для препарирования знакомую эпоху, но вместо того, чтобы отдаваться ностальгированию по ней, выносят из нее вполне современные выводы. Внешность — это, конечно, не самое главное, но в то же время понятно, что и даже самые дьявольски красивые люди могут быть совсем не такими, как можно было бы о них подумать.
