The New York Times (США): в России его посадили под домашний арест, но он все равно ставит оперу в Цюрихе

Цюрих — «У нас сообщение от Кирилла!» Вечером во вторник, 30 октября, в одном из репетиционных залов оперного театра Цюриха хореограф Евгений Кулагин громко позвал всех, и к нему подбежали несколько певцов и работников сцены. Все они склонились, чтобы посмотреть очередное видео, присланное их режиссером Кириллом Серебренниковым — человеком, с которым мало кто из них лично встречался. Г-н Серебренников, один и ведущих российских режиссеров театра и кино, находится под домашним арестом в Москве с августа 2017 года. Он ожидает суда по делу о коррупции, которое многие считают сфабрикованным — наказанием за его провокационную работу, которая вызвала гнев российской правящей элиты. Его обвиняют в хищении 133 миллионов рублей, выделенных из госбюджета на театральный проект «Платформа» в 2011-2014 годах. Если его признают виновным, ему грозит до 10 лет тюрьмы. Несмотря на арест, который может обернуться еще более серьезными неприятностями, учитывая непрозрачность российской судебной системы, г-н Серебренников ставит оперу Моцарта «Так поступают все женщины» (Così Fan Tutte), премьера которой состоится здесь в воскресенье. В ходе процесса, который наводит на мысли скорее о международном шпионаже, чем о традиционной постановке спектакля в театре, — обмен файлами на USB-флешках, адвокат, выполняющий функции курьера, а также невероятное терпение — оперный театр Цюриха нашел способ обеспечить постановку спектакля режиссером, который находится от театра на расстоянии в 2,3 тысячи километров. Во вторник в зале для репетиций вокруг iPad, подключенного к звуковой системе, стоял полукруг стульев. Певцы и работники сцены заняли свои места, и г-н Кулагин, который активно работал с г-ном Серебренниковым и который является вторым режиссером постановки, нажал кнопку «Воспроизведение» на планшете. Изображение г-на Серебренникова в черной футболке, с аккуратно постриженной бородкой и очках в черной оправе, ожило на экране. В течение следующих 40 минут режиссер высказывал свои замечания и рекомендации — как практического, так и философского характера — переключаясь с русского на английский. «Если ваше тело ничего не говорит, значит ваше тело убивает ваш голос, — инструктировал он певцов, которых он никогда не видел и не слышал вживую. — Зрители должны понимать все, что они видят на сцене, не читая субтитры». «Не упускайте возможность продемонстрировать, с каким чувством вы покидаете сцену, — добавил он, комментируя уход актеров со сцены, которым он остался недоволен. — Не спешите». Ставить оперу — это очень сложная задача даже при нормальных обстоятельствах, а обстоятельства, в которых ставится опера «Так поступают все женщины», больше напоминают шпионский роман. Г-н Кулагин отправляет видеозапись каждой репетиции Дмитрию Харитонову — адвокату г-на Серебренникова в Москве и одного из немногих людей, которым разрешено общаться с режиссером. Затем г-н Харитонов копирует этот видеофайл на флешку и передает ее г-ну Серебренникову, который просматривает файл и затем записывает свой ответ. (Г-ну Серебренникову запрещено пользоваться интернетом, но ему разрешили пользоваться компьютером.) Г-н Харитонов позже возвращается, забирает флешку с ответом режиссера, загружает видеофайл и отправляет его г-ну Кулагину в Цюрих. «Кирилл шутит, что я его помощник режиссера, но я просто почтальон, хотя это не почта», — сказал г-н Харинов, сделав акцент на этом, потому что по условиям домашнего ареста г-ну Серебренникову запрещено отправлять и получать почту. «Кирилл уже долгое время живет с надеждой на то, что все разрешится, что он сможет вернуться в Цюрих и работать там над этой оперой, — сказал он. — К сожалению, это не кончается». Несмотря на то, что адвокат назвал «травмой» — неспособность принимать участие в постановке лично, эта работа помогла г-ну Серебренникову «пережить эти тяжелые месяцы». По словам г-на Харитонова, он уже не может сосчитать, сколько раз он приносил и забирал флешки у г-на Серебренникова: с 20 сентября, когда начались репетиции, он делал это по нескольку раз в неделю. «Это сложная постановка, — сказала драматург Беата Брайденбах (Beate Breidenbach). — Она была бы сложной даже в отсутствие этой закулисной драмы». Эта опера Моцарта, которую тот написал в 1790 году, является самым известным примером сюжета обмена партнерами в истории оперы. Под руководством циничного философа двое молодых людей решают проверить верность своих возлюбленных. Две девушки, прислушивающиеся к наставлениям своей искушенной служанки, преодолевают угрызения совести и в конечном счете предают своих возлюбленных. В постановке этой оперы в Цюрихе певцы носят современную одежду, ходят в тренажерный зал и на занятия йогой, а главные герои получают уведомления в чатах и делают селфи. Пока все смотрят длинное видео, записанное г-ном Серебрениковым, Ребека Олвера (Rebeca Olvera), сопрано, исполняющая роль служанки Деспины, и Фредерик Антун (Frédéric Antoun), тенор, исполняющий роль одного из молодых людей, время от времени с недовольством реагируют на слова режиссера. Г-н Кулагин и переводчик Маркус Вайлер (Markus Wyler) часто нажимают на паузу, чтобы все объяснить или перевести. Майкл Нэги (Michael Nagy), баритон, исполняющий партию философа дона Альфонсо, что-то записывает в блокноте. «Извините, что потратил столько вашего времени, — сказал со вздохом г-н Серебренников. — Но нам необходимо пройти еще раз весь второй акт». Г-на Серебренникова пригласили ставить «Так поступают все женщины» после того, как в 2016 году художественный руководитель оперного театра Цюриха Андреас Хомоки (Andreas Homoki) увидел его постановку «Севильского цирюльника» Россини в театре «Комическая опера» в Берлине. В мае 2017 года г-н Серебренников, который сам разрабатывает декорации и костюмы, приехал в Цюрих, чтобы представить свою концепцию постановки оперы Моцарта. Спустя несколько месяцев его посадили под домашний арест, но труппа театра захотела реализовать его концепцию. «Мы выбрали такой необычный путь, чтобы поддержать талантливого человека, попавшего в беду», — сказал г-н Хомоки. Называть г-на Серебренникова диссидентом было бы преувеличением, однако в своих постановках ему удавалось затрагивать деликатные проблемы российского общества, включая антисемитизм, религиозный фанатизм и сексизм. Он не раз открыто демонстрировал, что заставить его замолчать не получится. В течение тех 14 месяцев, которые он уже провел под домашним арестом, он продолжает активно работать: он поставил балет о Рудольфе Нурееве в Большом театре в Москве и руководил съемками фильма «Лето» о рок-н-роле в Советском Союзе — фильма, премьера которого состоялась в этом году на Каннском фестивале. «Гоголь-Центр», который г-н Серебренников возглавляет, тоже активно развивается. Вечером того дня, когда от г-на Серебренникова пришло новое сообщение, г-н Кулагин, сидя в зрительном зале, руководил репетицией оркестра с рвением инспектора манежа, выскакивая на сцену, чтобы поправить жесты певцов и помочь передвинуть реквизит. Когда музыка утихла, певцы и работники сцены говорили друг с другом на разных языках — английском, русском, немецком. «Для всех нас это совершенно необычная ситуация, — сказал дирижер Корнелиус Майстер (Cornelius Meister). — Но мы все знаем, что у нас появилась возможность стать частью чего-то, о чем люди будут говорить еще много лет». Сможет ли г-н Серебренников работать в более традиционной манере, сейчас всецело зависит от решения московского суда. Суд по его делу состоится 7 ноября. Но пока, по словам г-на Кулагина, ему продолжает поступать множество предложений. «Он пишет сценарии и делает наброски декораций, — сказал он. — Но сейчас самое важное для него — это оказаться на свободе».