Майор армии ДНР Прилепин «взял» МХАТ имени Горького
Татьяна Васильевна Доронина в молодости была невообразимо, невероятно прекрасна. Это видели товстоноговские зрители в ее первых спектаклях. Ее необычайность прямой наводкой била в сердца кинозрителей, смотревших на Доронину в ее основных, главных, киноролях в фильмах «Старшая сестра», «Еще раз про любовь» и «Три тополя на Плющихе». Это был блеск королевской стати женщины, затмевавшей всех вокруг нее. Как говорил один из доронинских одаренных супругов Эдвард Радзинский: «Она играла необычную женщину среди обычных мужчин». Но эта стать была всегда как бы немного неуместной. Стесняющейся самой себя. Доронина была неизменно больше, чувственней, сердечней, чем пространство, в котором она существовала на экране. В «Старшей сестре» Натансона в каждом кадре видно, что как бы ее героиня ни была добра, как бы ни прибеднялась, как бы ни пыталась дружить с окружающим миром и женщинами, женщины ее станут тихо ненавидеть. И чем она нежней, тем ненависть больше. Какие бы подвиги самопожертвования она ни совершала ради сестры, все это уйдет в мелкий песок, потому что ее жертв реальность не примет. Когда на роду написано обволакивать, очаровывать. Побеждать и сиять. А все подвиги нравственности – это для нелепых простушек, их полюбят за это. Мир примет их, наградит. Мир не любит несоответствий. Из-за органики таланта Татьяны Дорониной, а не лишь из-за перипетий сюжета, так драматичны судьбы и образы этих трех героинь. Она играет удивительных русских женщин, каждая из которых не на своем месте во вселенной советских фильмов. Каждая трудно приспосабливается к этой черно-белой реальности. Каждая – сирена, звезда, тянет к себе каждым поворотом светлой головы с точеным носом и чувственным ртом. Завораживает пластикой рук, стана, глубиной влажных глаз. Тембром и интонациями уникального голоса зовет в мифологическую бездну. Послушно склоняет голову над своим шоферским рулем герой Олега Ефремова в «Трех Тополях на Плющихе», ощутив на себе власть вечной женственности. Неудержимо тянется к ней, забыв на пару минут о своей мужской победительности и модном цинизме, герой Лазарева в фильме «Еще раз про любовь». Глядят на нее с завистью девушки в «Старшей сестре». Чувствуя, если не осознавая, что рядом с ними чудо. Обыкновенное, воплощенное, чудо. Татьяна Доронина не любит, когда ее спрашивают об этих ролях, об этом периоде, о кинематографе. Актриса и режиссер, худрук «женского МХАТа» совершила свой подвиг вопреки миру, который готов любить женскую стать, красоту, чувственность, молодость, но не всегда приемлет позицию, страсть, профессию, женскую личность вне мира мужчин и соответствия их желаниям. Грета Гарбо понимала это по-своему, удалившись от мира, оставшись только лишь вечно молодой звездой. Татьяна Доронина, напротив, осталась на баррикадах, которыми для нее стал МХАТ им. Горького. Много лет она руководила театром, который понимала старорежимно, как храм. Это поколенческое, конечно. Это традиции «образованцев», русской и советской интеллигенции, книжных девушек и юношей, находивших в отечественном театре смыслы, которых на сцене и не искали их предки. Кто-то снисходительно называл доронинский МХАТ «театром пожилого зрителя». Иные, напротив, радовались привычному, основательному: академичным постановкам Островского, Тургенева, а то и Твардовского. Кому-то были близки патриотические взгляды Татьяны Дорониной. Для кого-то они были вовсе далеки. В Москве есть островки очень разной реальности. И крупное здание МХАТ имени Горького один из них. Давно не вызывающий никаких значимых дискуссий театр, куда можно придти за чем-то знакомым и бесспорным. За громоздким антуражем и ощущением неушедшей эпохи, когда в театр приходили увидеть очень классическую классику, попить знакомого некофейного кофе в буфете, а по не вызывающим полемики постановкам можно написать аккуратное школьное сочинение. И вот теперь – новое назначение. Художественным руководителем театра будет Эдуард Бояков, за литературную часть станет отвечать Захар Прилепин – еще недавно майор и замкомбата спецназа ДНР. Бушуют дискуссии. «Наши» или «не наши» взяли театр, хотя это и не почта с телеграфом. Бояков эффективный менеджер и культуртрегер, не так давно, но внезапно и страстно полюбивший патриотический дискурс. Прилепин его обожает совсем не внезапно. Оба, судя по их высказываниям, намерены поставить театр на службу родине и традиционным ценностям. Татьяна Васильевна Доронина в обмен на всеобъемлющую власть получила должность президента театра. Роскошно звучит, достойно выглядит. Не придерешься. Одна из ее последних основных ролей в театре – Васса Железнова. Умная, желающая твердостью и талантом управлять подвластным ей миром. А мир начинает рассыпаться под руками, его не удержать. Власть неизбежно будет у новых, ловких, одаренных, молодых и рьяных. Останется ли театр храмом? Эдуарда Боякова поклонники уже поздравляют с праздником «Введения во храм», намекая на это не совсем уж тонко. Будет ли МХАТ имени Горького мастерской, как театр «Практика»? Или это все – история Вишневого Сада, сохранять который вовсе не в интересах опытных экспериментаторов, навроде Боякова? Да и был ли он тем самым Вишневым Садом? Разве в вишневом саду всем до поры управляла Васса, не Раневская? Роли могут меняться. Жизнь может не оставлять места для прежних ролей. А Татьяна Доронина была и будет чудом. Как в первой своей жизни: неуместной, беззаконной сирены советского кинематографа. Так и во второй – управительницы большого дома, храма ли, мастерской ли, сада ли. Мы, зрители, посмотрим, каким станет театр. И не надо нас пугать. Театр военных действий между «либералами» и «патриотами» не должен заместить отечественный драматический театр. Со всеми его дивами и менеджерами, страстями и конфликтами, с тем волшебством, где возможно и чудо. Но МХАТ теперь будет не женским, это точно.
