В прокат выходит диснеевский «Щелкунчик»

8 декабря на российские экраны выходит приключенческое фэнтези «Щелкунчик и четыре королевства» — идейный сиквел оригинальной сказки Гофмана, снятый режиссёрским дуэтом Лассе Халльстрёма и Джо Джонстона. Согласно сюжету фильма, волшебный мир, в котором различные направления и эстетики смешались в один яркий и красочный визуальный коктейль, находится под угрозой — и спасти его, разумеется, может лишь девушка Клара. Почему новая «диснеевская» лента, вероятно, — идеальный вариант для похода в кино на грядущих праздниках, рассказывает культурный обозреватель RT. Главным источником вдохновения для нового фильма Disney «Щелкунчик и четыре королевства» послужил знаменитый балет Петра Чайковского, либретто которого было основано не на тексте Гофмана, а на переложении Александра Дюма-отца. В центре сюжета нового «Щелкунчика» — приключения девушки Клары (Маккензи Фой), родной дочери Мари из первоисточника. Уже это обстоятельство способно запутать тех зрителей, которые вспомнят, что эту Мари у Дюма тоже звали Кларой. Диснеевская Клара — средний ребенок в семье. И если с её старшей сестрой Луизой всё понятно — это совершенно новый персонаж — то с маленьким Фрицем дела обстоят сложнее: такое же имя носил брат главной героини и у Гофмана, и у Дюма (но в фильме никакого дяди Фрица у Клары нет). Как бы то ни было, на момент начала повествования Мари (Анна Мэйдли) уже мертва. Зрителя не посвящают в подробности произошедшего, но дают понять, что умерла она сравнительно недавно: отец (Мэттью Макфэдьен) и трое его детей ещё не вполне понимают, как справиться с утратой. Итак, канун Рождества. Семья собирается на праздничный бал, который проводит в своём поместье крёстный Клары, изобретатель и механик Дроссельмейер (Морган Фримен). Перед тем, как отправиться в путь, отец передаёт отпрыскам подарки, оставленные им матерью. Луиза (Элли Бамбер) наследует платье, Фриц (Том Суит) получает набор солдатиков, а Клара — запертую шкатулку-яйцо. Ключа к ней, естественно, нет. Зато есть записка: «Всё, что тебе нужно, — внутри». На балу дети вновь получают подарки, но уже от Дроссельмейера. Крёстный организовывает небольшой чемпионат по ориентированию на местности: к беседке во дворе поместья привязаны десятки расходящихся во все стороны именных нитей, в конце каждой из которых ждёт долгожданный презент. Пройдя несколько коридоров и комнат, Клара оказывается в тёмном зале у последней двери. За дверью оказывается заснеженная опушка, а нить ведет к оккупированной светлячками ёлке, на которой красуется заветный ключ. Ключ, правда, выхватывает из-под клариной руки юркий мышонок. В процессе погони за грызуном девушка натыкается на замёрзшего Щелкунчика — капитана Филипа Гофмана (Джейден Фовора-Найт), стерегущего мост через реку. Тот быстро вводит её в курс дела: оказывается, её мать была королевой этого волшебного мира (Клара же, стало быть, унаследовала корону), и после её ухода он пришёл в запустение. А матушка Имбирь, возглавлявшая Королевство Развлечений, объявила остальным трём войну. Ключ был похищен именно по её поручению. К слову, многого от сюжета ожидать не стоит: этот «Щелкунчик» — та самая незамысловатая сказка с предсказуемыми поворотами и обязательным хэппи-эндом (простите за спойлер), стандартный фильм Disney последних нескольких лет. По сути, в смысловом плане от «Королевств» требовалось наличие ровно двух вещей (помимо продвижения самых светлых и добрых идей) — дущещипательности и бодрой приключенческой составляющей. Именно поэтому Лассе Халльстрём и Джо Джонстон на посту режиссёров смотрятся предельно органично: в послужном списке Халльстрёма — «Шоколад», «Хатико» и прочие отборные слёзовыжималки, а Джонстон известен как режиссёр оригинального «Джуманджи» и «Первого мстителя». Едва ли нужно объяснять, кто за что отвечал. С возложенной задачей режиссёры справились, будто прилежные отличники, но не более того — они просто-напросто добросовестно выполнили свою работу. В куда большей степени отличилась команда художников: от созданных ими Четырёх королевств не хочется отрывать взгляда. В этих декорациях с первой же секунды угадывается Российская империя второй половины XIX века, — архитектура позднего «русского стиля» в общем и Спас на Крови в частности — приятным образом рифмующаяся с открывающим фильм викторианским Лондоном. На этом визуальный фейерверк не заканчивается. Устройство вымышленной вселенной пронизано эстетикой клокпанка: всё работает на пружинных механизмах, всюду уютно крутятся всевозможные шестерёнки. Эти корни, вероятно, растут как раз из сказки Гофмана — его «Щелкунчик и Мышиный король» наряду с трудами Ханса Кристиана Андерсена и Лаймена Баума считается одним из центральных произведений в направлении (если его вообще можно считать самостоятельным направлением, а не модификацией стимпанка). Герои среди всего этого фэнтезийно-механического торжества тоже смотрятся предельно органично: взять хотя бы фею Драже (очаровательно переигрывающая Кира Найтли), которая в официальном дубляже почему-то превратилась в Сахарную Сливу — с её безумной прической из розовой сладкой ваты. Или матушку Имбирь (Хелен Миррен) с выразительными трещинами на лице. Но, впрочем, даже не визуальная составляющая в итоге оказывается главным достоинством нового «Щелкунчика». Композитор Джеймс Ньютон Ховард провёл филигранную работу с детищем Чайковского, не вмешиваясь в него чрезмерно (все центральные мотивы тут сохранены и мгновенно узнаются), но и не халтуря (пускать не подогнанную под действие запись, скажем, Берлинского филармонического оркестра было бы некрасиво). В фильме несколько раз довольно прямолинейно отдается дань уважения самому балету — здесь присутствует даже отдельная сцена с балетом длиною в несколько минут. В остальном же «Четыре королевства» — доброе и стерильное «диснеевское» кино с миловидным юмором (имеется даже обязательный комический дуэт, построенный по чеховскому принципу «толстый и тонкий», в исполнении стендаперов Джека Уайтхолла и Омида Джалили) и сочащимся отовсюду добром. За исключением одного «но»: в картине довольно много размышлений на тему взаимоотношений отцов и детей и о том, как справляться с утратой близких. Однако ближе к финалу, — осознанно или нет — лента начинает фактически открыто одобрять родительский фаворитизм. Понятно, что брат и сестра Клары — не слишком важные для повествования герои, поэтому зрителю практически ничего о них не рассказываются. Однако в конечном счёте складывается впечатление, будто боль от смерти Мари испытывают только два члена семьи: Клара и её отец Бенджамин. Мало того, в какой-то момент буквально проговаривается, что «великая изобретательница» Мари считала среднюю дочь «своим лучшим творением». Подобные тезисы сложно соотнести с имиджем «семейных» Disney. Впрочем, при готовности закрыть глаза на подобные ценностные несостыковки (а здесь явно есть на что перевести взгляд), что-либо, кроме удовольствия, от «Щелкунчика» будет получить сложно. В конце концов, стараниями Петра Чайковского и Мариуса Петипа эта история прочно вросла в русскую культуру, а потому нашему зрителю должно быть интересно наблюдать за любыми её вариациями.