Чернобыль на экспорт: Атомная девушка Бонда — «Донецкое время»
Тяга кинематографистов чернобыльского толка к этому населенному пункту понятна: в Светлодарске впечатляет своим видом Углегорская ТЭС, а сам город сберег скромное обаяние глухой провинции советских времен. Любопытно, что две последние картины снимались, считай, в одно время, в 2010 году. И на экраны вышли в 2011-м. Впрочем, кроме темы ЧАЭС, пожирающей жизни и судьбы, фильмы мало что роднит. Съемки фильма «Земля забвения» (La Terre Outragée) — международный проект с участием специалистов из Франции, Германии, России, Польши и Украины. Творческой частью руководила француженка израильского происхождения Михаль Боганим. Замах был сделан солидный, что подтверждается хотя бы и участием в работе Ольги Куриленко, отметившейся в престижном перечне девушек Джеймса Бонда. Она не давала скучать агенту 007 в фильме «Квант милосердия». На сей раз уроженка Бердянска примерила на себя трагическую долю девушки из города атомщиков. Только, казалось бы, счастье поманило юную красотку свадебной фатой, как грянула катастрофа — полыхнул ядерным пламенем реактор. Уже в водоемах и рыба кверху пузом всплыла, звери подохли, лес пожух, а люди еще и не понимали всепроникающей сути беды. Планировали себе жизнь долгую, под дождем с удовольствием шлепали, готовились к первомайскому движению колонной с шариками. Жених главной героини, офицер-пожарный (Никита Емшанов), отправляется бороться с аварией прямо из-за свадебного стола. Невеста в шоке, психует: как же так, в такой день и променял ее на службу. Только позже она поняла, что больше своего молодого мужа не увидит. Точнее, в больнице ей женщина в белом халате об этом деликатно проорала примерно в таком ключе, что это уже не человек, а реактор, потому что получил облучение в 1600 рентген. Если Анна (так зовут героиню Куриленко) к нему только подойдет — помрет скоропостижно. Прошло 10 лет. Постаревшая, траченная молью житейской неустроенности и переживаний героиня возит в зону отчуждения иностранные делегации, рассказывает историю своего уничтоженного мирным, но взбрыкнувшим атомом города. Часть съемок, кстати сказать, сделана действительно в Припяти. Запустение и безнадега, которые искусственно не создашь ни в каком Светлодарске, как ни старайся. Параллельно Анна-Ольга пытается обрести себя. Делает она это в объятиях то одного, то другого претендента на руку, сердце и прочие, абсолютно небезынтересные части ее тела. Внутри чернобыльской зоны кавалер завлекает ее перспективой отремонтировать запущенный домик, завести огород и зажить «как люди». Снаружи соблазняет француз, зовет замуж и в Париж. Второй вариант выглядит поинтересней, Анна его почти принимает, но потом плюет на француза и его заманчивые дали, потому что родина не отпускает. Еще одна сюжетная линия фильма связана с инженером (польский актер Анжей Хыра), который одним из первых понял, что произошло на станции. Он метался по городу со счетчиком Гейгера, находя все новые подтверждения своим апокалиптических предположениям, пытался отговорить людей покупать радиоактивное мясо, раздавал зонтики, чтобы спрятать кого-то от смертельного дождя. Свою семью инженер вытолкал на безопасную территорию, а сам, надо сказать, выжил, но двинулся рассудком… Словом, 108-минутный фильм совсем не носит развлекательный характер. Это времяпровождение для тех, кто любит подгрузить себя тревожными раздумьями о превратностях человеческих судеб. Катание влюбленных на лодке и свадьба снимались в Славянске. Причем исполнитель роли жениха Никита Емшанов основные сцены отработал и уехал. Пришлось его подменять дублеру. Оказывается, каскадер — это не всегда тот, кто вместо актера с крыши прыгает. Иной раз приходится и Куриленко в лодке тискать. Надо же… Когда смотришь кино, снятое иностранцами о нас, трудно избавиться от желания оценить, насколько правдиво получилось. Отдадим должное, многое удалось. Собственно, целый ряд сцен снят в домах и на улицах наших городов, где нет нужды бороться за достоверность, — она оттуда никуда не испарялась. Но кое-где «развесистая клюква» все же проступает. Непонятно, почему часть героев говорит по-русски нормально, а часть, как Шварценеггер в «Красной жаре»: коряво, рублено, с акцентом и нарочито грубо. Время от времени в кадре появляются крестьяне — ну просто из XIX века. В честь приближающегося Первомая на улицах громыхает чудесный, но в 1986 году не сильно актуальный вальс «На сопках Маньчжурии», а в кабаке звучит романс «Татьяна, помнишь дни золотые» из 1930-х. Впрочем, фильм был рассчитан в первую очередь на зарубежных зрителей, а те не столь привередливы по части деталей советского быта. Газета «Донецкое время»
