Наш рок мог бы быть музыкальнее: группа Звуки Му отметила 35-летие

С одним из основателей культовой команды «Звуки Му» и ведущим музыкальной передачи на канале «Ностальгия» Александром Липницким беседовал журналист Евгений Додолев. —Можно, представляя Александра Липницкого как музыканта, использовать эпитет «советский»? Конечно, поскольку весь русский рок — из среды андеграунда, и я именно оттуда, еще с конца шестидесятых… —Андеграунд... Но «Звуки Му» были избалованы вниманием телевизионщиков. Отнюдь, нас впервые показали по телевизору в 1988 году, когда мы уже были знаменитой группой, это было на «Музыкаль-ном ринге» (группе «Звуки Му» оставалось существовать два года, она распалась в 1990 году. — «ВМ»). Почему, например, «Скоморохи» Александра Градского в сознании любителей рока никак не отпечатались? Да потому что их по ТВ ни разу не показали. Конечно, их знала вся музыкальная тусовка, и мы тоже ходили на их выступления. А это был самый расцвет «Скоморохов», там играли басист Николай Ширяев и барабанщик Юра Фокин... И они были не одни, играли «Сокола», «Скифы», «Ветры перемен», «Наследники» — группы второй половины 60-х... Многие участники этих команд потом эмигрировали, а некоторые ушли со сцены, потому что, окончив технические институты, стали специалистами в своих областях. —Слышал, что Александр Градский был тогда прямо «ураган». Да, но свидетели той эпохи и этих «ураганов» уйдут вместе с Градским. Ничего не останется, нет никаких записей. —Сейчас шоу-бизнес тоже контролируется, но не идеологически, а экономически. Если сейчас появится уникальный коллектив вроде тех же «Звуков Му», то без серьезных инвестиций ему никогда не пробиться на экран. Нет, но можно придумать фишку, как это сделал, к примеру, Шнур (Сергей Шнуров — соорганизатор и лидер группы «Ленинград». — «ВМ»). На нашу официальную сцену он зашел с черного входа — умело, через свою публику, через офисный планктон, который повелся на эти провокации. Я был на его выступлениях, где эти девушки в белых блузках и их парни в галстуках, пришедшие на концерт в пятницу, прямо с работы, напивались пивом, танцевали и пели песни Шнура — они знают их наизусть. —Какая доля успеха Шнурова приходится на обсценную лексику? Думаю, процентов 80. Дело не только в лексике, но и в брутальной подаче. —Коль скоро речь зашла о подаче: в моей системе координат «Звуки Му» интересны были именно за счет пластики Петра Мамонова. Кто у нас еще запомнился сценическими движениями? Если речь о фронтменах русского рока, то, конечно, это лидер «Алисы» Костя Кинчев. Кое-чему он научился, думаю, у меня дома: он смотрел видеомагнитофон, который у меня появился с начала восьмидесятых. Впрочем, все туда заглядывали, и потом я на наших сценах отмечал определенные атрибуты, «снятые» с западных звезд. У кого-то шарфик, как у Мика Джаггера, у кого-то грим а-ля Дэвид Боуи... —Это вы про «АукцЫон»? Да, у них было прекрасное шоу в конце восьмидесятых годов. Мы гастролировали с ними вместе и по Западной Германии, и по Франции. —Что за публика была? Мы играли на 90 процентов перед западной публикой — как и все первое поколение русских групп, которое на Запад выпулила перестройка. Когда мы перестали пугать их ядерными боеголовками, люди на Западе заинтересовались вчерашними врагами — было очень много пресс-конференций, много вопросов. Интересно, что это было повторением истории: ведь когда «Звуки Му» играли первые официальные концерты, они были оформлены как литературные встречи. То есть после каждой песни сыпался град записок на сцену, и Мамонов в первую очередь, я во вторую старались как-то ответить. «Музыкальный ринг» в какой-то степени был продиктован снизу интересом публики к такому странному и страшному зверю, как русский рок, который долго был табуирован системой. Трудно представить, насколько сложно было людям в провинции попасть на концерт, допустим, «Аквариума», организаторы которого просто рисковали сесть. —Бытует тезис, что рок-музыка развалила СССР. СССР развалили видеомагнитофоны! Мама и мой отчим Виктор Суходрев (Виктор Михайлович Суходре́в — личный переводчик Никиты Хрущева, а затем и Леонида Брежнева. — «ВМ») общались с человеком по имени Виктор Луи (Виталий Евгеньевич Луи, также известен как Виталий Левин. — «ВМ»), это был серьезный двойной или тройной агент. Году в 1979-м, когда мы всей семьей приехали к нему в гости в Переделкино, он мне впервые продемонстрировал видеомагнитофон. Я знал, что Виктор занимает какой-то ответственный пост в КГБ и злорадно ему заявил: вот эта штука, Виктор, вас и погубит, не сможете это остановить. Этот свой прогноз я помню до сих пор... —Но вернемся к нашим музыкантам на сцене. У них же достаточно банальное поведение было? Термин «банальное» не должен здесь употребляться. Потому что на сцене примерно одинаково статично себя ведут и Боб Дилан, и Борис Гребенщиков — с гитарой или без. Рок-поэты ведут себя одинаково, они по-другому не могут себя вести. И только Мамонов — исключение. —Ну почему же. Мне рассказывали, что Александр Борисович Градский на сцене и на колени падал, и зубами струны рвал — по полной использовал ассортимент самых отвязных рокеров. Ну да, это многие умеют делать, хотя нельзя сказать, что, например, у Гребенщикова это получалось органично. —А у Градского это было органично, вы видели его на сцене? Конечно, видел. Первый раз — в 1967 году. Мне было 15 лет, Градский тогда выступал у нас в школе на Большом Каретном, где мы вместе учились с Мамоновым. Это было замечательное шоу, там еще играл Игорь Саульский (бывший клавишник групп ≪Скоморохи≫ и ≪Машина времени≫, сын советского композитора Юрия Саульского. — «ВМ»). Это было здорово! В то время советская рок-музыка шла почти что нога в ногу с западной! Тот Градский, Сергей Дюжиков из «Скифов», Группа Стаса Намина… — это были прекрасные музыканты и чудесные мелодии. Если бы нашему року тогда не перекрыли кислород, в Советском Союзе была бы намного более сильная музыка. Есть такая версия — мы ее обсуждали и с Александром Градским, и с Артемом Троицким, — что, возможно, русский рок мог пойти иным путем, был бы менее литературно-центричным, как в итоге сложилось к 80-м: первые группы были очень музыкальные, в них играли отличные мастера своего дела. —Почему наши рок-ветераны не пишут таких книжек достаточно откровенных, про наркотики? Это всего лишь поколенческая проблема. Люди, окончившие советскую школу, другими быть не могли. Сергей Шнуров, например, уже помоложе, он уже и куда отвязнее. —Какова роль «молодежной музыки» в формировании культурного ландшафта Советского Союза брежневской эпохи? Офигенно важная роль! Это был свет в окошке. Собственно, Челентано, Джо Дассен, «Битлы», «Роллинги» и «Бонни М» плюс потрясающие зарубежные фильмы, как-то прорывавшиеся на отечественные киноэкраны, — это они разрушили железный занавес в сознании советских людей. СПРАВКА Группа «Звуки Му» была собрана Петром Мамоновым в 1983 году, Александр Липницкий занял место бас-гитариста. В 1989-м, на пике славы, Мамонов внезапно решил, что проект «кончился как идея», и распустил музыкантов. В 1992 году Мамонов вернулся к старому названию, через группу прошло большое количество музыкантов. До 2005 года Мамонов под брендом «Звуки Му» почти в одиночку записал 8 альбомов. В 2015 году он собрал новый состав группы, назвав проект «Совершенно новые Звуки Му». Бывшие музыканты из канонического состава группы время от времени выступают под названием «ОтЗвуки Му».